Но печать абы кто не поставит. Или жрец, или служитель. Уж есть такая штука, что божественная печать не у всех в доступе. К тому же просто так бог не даст каплю запечатывающей чжу. А это важно.
Постучав пальцами по подоконнику, я быстро взвесил все «за» и «против». Люди… Тех, с кем у меня хорошие отношения, которые можно назвать «близкими», можно пересчитать по пальцам одной руки.
Тэ, который всегда приходил поговорить и делился сокровенным, и, как бы это дико не звучало, Акихито. Да, с этим отношения очень странные, но в то же время — это человек, который будет шипеть, что убьёт меня, а сам в это время подставится под когти демона. Знаю. Проверяли.
А ещё… именно эти двое сейчас попали в замес.
Я встряхнул волосами, легко царапнула шею костяная серьга. Стареешь, шаман, становишься сентиментальнее, чем бабуля Йау, которая не пропускает ни одной постановки про любовь с драконами.
Записку быстро отправил в очаг, она вспыхнула тысячами разноцветных искр, и подошёл к сундуку.
Не ходи без оружия на встречу с незнакомцем.
Никогда.
Солнце будто насмехалось, подмигивало жёлтыми глазами и не спешило заходить. Но всё же в нужно время нехотя начало клониться к горизонту, окрашивая снежное полотно цветами кипящей крови и жидкого золота.
Час после этого я откровенно маялся, не в силах усидеть на месте. Будь тут рядом Акихито, смеялся бы так, что пришлось бы заткнуть уши. Или самого Акихито.
Едва тьма окутала горы своим плотным плащом, я вышел из дома. Вдохнул морозный воздух. Сегодня лучше не гулять до рассвета, холода с каждым днём всё сильнее.
Я покинул территорию шаманского надела и начал спускаться по узкой тропинке. До ворот ещё надо дойти. Там дать знак хранителям, что всё в порядке. Но это ерунда.
Когда я оказался за воротами, то засомневался в правильности поступка. Может быть, всё глупо? И я сам иду в пасть ловушки?
Передо мной вспыхнул путевой светлячок, давая понять, что надо следовать за ним. Что ж, в пасть дракону, так в пасть дракону. Если что, стребую с Акихито должок после смерти. Намеренно буду являться во снах и показывать такая, что ни одна приличная девушка не захочет с ним ночевать.
А что? Я — шаман, я могу и не такое.
За мыслями о том, как можно будет развлечься после смерти (хоть и не хочется), я быстро прошёл следом за светлячком приличное расстояние. В какой-то момент уже думал поворачивать назад, ибо слишком далеко отходить не планировал, как в нескольких шагах от меня появилась невысокая фигура в плаще.
Готов поклясться Огненным духом, что ещё несколько минут до этого тут никого не было. Фигура словно соткалась из теней по мановению руки и какого-то заклятия.
Я остановился, пристально разглядывая гостя или гостью. Ростом ниже меня, телосложение не определить, но, кажется, кто-то достаточно хрупкий. Молчит так, что приятно слушать.
На всякий случай сжал руку, чувствуя, как собирается чжу, формируясь в смертоносное оружие, если понадобиться защищаться. Сейчас такое время, что всё слишком условно. Кто костерит тебя почем свет, может спасти жизнь. Кто пришел помочь, может уничтожить.
— Вы всех так встречаете? — прозвучал чуть хрипловатый насмешливый голос.
Женский.
Не то чтобы причина выдохнуть и расслабиться, но все же можно немного иначе посмотреть на ситуацию. Кому из женщин захотелось помочь Тэ и Акихито? Первый молод, но все время уделяет учебе и целительству. Второй и рад бы, но специфика работы не позволяет крутить налево и направо романы с женским полом.
— По-разному, — уклончиво ответил я. — Поговорим?
— Поговорим. Иди сюда, — кивнула она и направилась в сторону нависающей скалы, воплощавшей этакий козырёк над местностью. Неплохое место, чтобы спрятаться от посторонних глаз.
Насколько же я был удивлен, когда проследовал за женщиной и оказался в узкой пещере, где горел огонь, над которым разместился маленький котелок. В воздухе пахло мёдом, травами и чем-то явно крепче простого отвара.
— Хорошее пристанище, — произнес я, с интересом оглядываюсь.
— Вполне, — согласилась хозяйка и села в позу лотоса прямо на коврик у костра. — Присаживайся, шаман… — Из-под плаща выскользнула изящная рука, унизанная тонкими браслетами и перстнями с тёмно-красными перстнями. — Нам есть, о чем поговорить.
Я только приподнял бровь. Кажется, становится всё интереснее.
Подошел, разместившись напротив неё на втором коврике. Явно готовилась и… знала, что я приду. Настолько умная, или тут есть что-то ещё?
Она подняла руки и сняла капюшон.
Красивая.
Однозначно джапонка, да ещё и, скорее всего, с неразбавленной тлен-авивцами или чайнаньцами кровью несколько поколений подряд. Чёрные, как ночь, глаза. Утончённые разрез. Высокие скулы. Прямой нос. Тонкие губы, которые прячут едва заметную улыбку. Ей не нужен макияж. И так природа и богиня любви Аи-Амай наделила всем, чем только можно.
В свете костра её лицо кажется вылитой из золота маской. И… не только лицо. Совершенно гладкий череп правильной формы тоже… сплошное золото.
Тяжелые серьги в ушах и тонкий обруч с маленькими подвесками в виде треугольников придавали только особую пикантность её внешности.
На кого другого красавица с гладким черепом подействовала бы шокирующе, но не на меня. Уж неплохо разбираюсь в чинах и причинах того, как выглядят люди.
— Пусть ваш вечер будет тихим и спокойным, сестра из храма бога-тени, — тихо проговорил я, неотрывно глядя ей в глаза.
И вдруг понял: не могу определить, какого она возраста. Забавно. По отсутствию морщин нет и тридцати. А вот по взгляду могу быть и все пятьдесят.
— И твой вечер, шаман, пусть не заметет пурга, — отозвалась она. — Люблю иметь дело с умными людьми. Меня зовут Мэйдо.
Я чуть нахмурился, перебирая в памяти имена известных мне жриц Кагеноками. Их было немного, Мэйдо среди них не было.
— Джиан. Правда, думаю, вы и так знаете, кто я.
— Знаю, — кивнула она. — На данный момент единственный, кто может помочь Тэ.
Я тут же навострил уши, хоть внешне остался невозмутим. Значит, всё-таки мальчишка. Куда его могло занести, что пришла сестра из храма? Кагеноками — тот ещё божество, известен своими дурацкими шутками и прихотями, которые поднимают с ног на голову всех смертных уже не первый век.
— Буду исключительно рад, — сказал я. — А теперь давайте к делу, пока мы не замерзли в этой пещере. Пусть ещё осень, но это не тепленькие районы Джапоны.
За такие слова с явным намеком на места, где расположились храмы Кагеноками, мне можно спокойно надеть на голову котелок, но Мэйдо только улыбнулась, взяла черпачок с длинной ручкой и опустила в янтарное варево.
— Не переживай, Джиан, я позаботилась об этом.
Как оказалось, о чашах тоже позаботилась. С первого глотка я признал медовый шруках — напиток касты аскетов из чайнаньских нагорий. Там значительно холоднее, даже у нас не столь лютый климат. Аскеты знамениты тем, что большую часть своей жизни проводят в молитвах и совершенствовании духа, после чего становятся божественными воплощениями. Шруках помогает удерживать внутренний огонь, не давая телу погибнуть, пока дух блуждает в лабиринтах других миров.
Любопытно, откуда у неё рецепт? Аскеты те ещё зануды, абы кому его не дадут.
— Я несла им слово Кагеноками, — невозмутимо произнесла Мэйдо. — Удивительные люди, они были рады моему визиту.
— У меня так всё на лице написано? — усмехнулся я.
— Написано, — кивнула она. — И не только это. Но остальное настолько неприличное, что я не буду озвучивать.
Я промолчал. Насколько мне известно, жрецы и жрицы Кагеноками могут спокойно посещать дома утех и питейные заведения, поэтому… ну, не могло у меня быть там столько написано!
Выждав время, показавшееся мне вполне достаточным для вежливой паузы, я тут же задал вопрос:
— Во что вляпался Тэ?
Мэйдо чуть склонила голову, пляшущие блики от языков пламени отразились в треугольниках на лбу. Всё же удивительная женщина. Как она оказалась служительницей храма? Кагеноками абы кого не призовет, значит бог-плут что-то в ней почувствовал. А она в свою очередь полностью принимает все его законы. Не зря шутят, что у жрецов и их божеств одинаковые души.
— Не сам Тэ, но ему помогли. В семье императора очень неспокойно. Мать Рода Баожэй метит в правящую семью.
Я поперхнулся и закашлялся, даже не обратив внимания, что глотку обожгло.
— Баожэй? Хочет управлять Джапонской империей?
— Не лично, — не смутилась Мэйдо. — Через Тэ, который видится ей прекрасной кандидатурой.
— Тэ? — скептично уточнил я. — Глупости. Он не создан для трона, он весь в целительстве.
— Именно, — снова согласилась Мэйдо. — Поэтому Баожэй и считает, что не будет строить ей козни, вести свою политику и пытаться обойти Мать Рода.
Я быстро соображал. Если размышлять так, то да, власть окажется в цепких руках, из которых ещё ничего не выпадало. Временами мне кажется, что Баожей любит только власть, и та отвечает ей взаимностью.
— Но тогда ещё вопрос, живой император ее не смущает?
— Ключевое слово: живой, Джиан.
— А есть варианты? — прищурился я и тут же понял, какую глупость спросил. В таких случаях всегда вариантов тьма. Наёмных убийц вряд ли можно остановить, пусть для этого и понадобится время.
— И Тэ на это согласился? — единственное, что я смог спросить.
Мэйдо качнула головой, тихо звякнули серьги.
— Он выслушал план Матери Рода, сказал, что подумает. Но… сам пошёл за помощью.
— К Кагеноками? — уточнил я.
Вообще как-то очень странно. Тэ никогда не почитал бога-тень. Относился с почитанием, никогда не слова кривого не сказал, но вряд ли это тот, к кому бы он отправился.
— Не угадал, щаман. — От улыбки Мэйдо внезапно стало жарче, от выпитого шрукаха. Что-то в ней было от демонов у ворот в Подземные реки, соблазнительное, тёмное и немного горькое. — Тэ пошёл в храм Кагаяку.