Нужно сосредоточиться на деле. Если ориентироваться на слова Мэйдо и Кагеноками (допустим, это он), то здесь я смогу помочь Акихито и ши-хотори, с которой он связался. Она…
Марджари Шитар-р-ра. Какое вкусное имя, что-то между терпким красным вином и пропитанными солнцем сладостями тлен-авивских шоколадников. Судя по всему, она знает, что делает, но далеко не всемогуща. А ещё с ней связались Тэ и… Акихито. Боги пресветлые, охотник на чудовищ, ты можешь хоть раз где-то посидеть спокойно?
Раздраженные мысли про Акихито, конечно, были вызваны обстановкой, а не им самим. Работа такая, что не позволяет сидеть в теплой норке и не высовываться. Собственно, как и у меня.
В какой-то момент я замер, почувствовав поток чжу. Он был… упругим, сильным, давящим. Следом раздался монотонный голос, читающий заклинание. Я нахмурился, прижался к холодной скале, будто стремясь с ней слиться. Амулет погас в мгновение ока. Не стоит выдавать своё местоположение, не зная, кто ждет за углом.
Голос набирал силу, с каждым словом все больше походя на мокрый шёлк, который разрезают острейшими ножницами.
Я похолодел. Зовут кого-то с той стороны входа в Подземные реки: то ли демона, то ли кого-то ещё более мерзкого. Судя по ритму слов, которые теперь как удары в маленький гонг, оно… большое.
Я осторожно двинулся дальше, чтобы понять, где это происходит. Вскоре взору открылась небольшая площадка, где стояли полуразрушенные тории, подпиравшие верхней перекладиной скалу. Внизу пылала мерзкой зеленью четко отрисованная звезда, на концах которой горело пламя. Две фигуры в черных плащах. Я ругнулся, потому что так не рассмотреть их лиц. По движениям — мужчины. Всё остальное не разобраться. Один что-то перекладывает на плоском камне, второй — готовит…
Я прищурился. Дай угадаю, это алтарное место? Будут приносить жертву?
Додумать не удалось, потому что площадка озарилась ярким золотом, я прижмурился, отворачиваясь, чтобы спасти глаза. Некоторое время что-то сверкало, но потом удалось разглядеть на алтаре женщину. Чёрные волнистые волосы водопадом стекали вниз, глаза закрыты, кожа бледная.
Её руки и ноги тут же зафиксировали, потом прикрепили что-то к горлу. Ловко стащили с пальцев кольца, но потом раздался короткий вскрик.
Тот, что перекладывал у второго камня какие-то инструменты, резко обернулся:
— Отоко, оставь! Перстни рода и ши-хотори тебя оставят без руки. Их все равно нейтрализует.
— Демоново отродье, — проворчал второй.
Отоко? Ни о чем не говорит это имя, ты бы ещё что попытался снять с неё, может быть, разговор продолжится. Думая об этом, я искренне надеялся, что вся одежда женщины напичкана ловушками, в то числе нижнее белье.
Так, момент… Он сказал: «ши-хотори»? То есть я уже там, где надо, и это Шитара собственной персоной? Ничего такая, кстати. Ай да Кагеноками, ай да паразит.
Вжавшись в стену и пригнувшись, я аккуратно подполз ближе. Надо либо дождаться, пока эти двое куда-то свалят, чтобы освободить её, либо…
Так вышло, что я замер на расстоянии десяти шагов от пылающих зеленью тории. Пока что пространство там было, выражаясь шаманским языком, мертво: никто не пытался пройти, даже не чувствовалось присутствия. Уже хорошо.
Некоторое время ушло на то, чтобы изучить обстановку и послушать разговор. Шитара пришла в себя и сразу показала, что не обделена умом. Не стала кричать, требовать и угрожать, а пыталась заболтать своих палачей.
Я прищурился. Чем больше слушал, тем сильнее поражался, насколько могут люди шалеть от жажды власти. Стоило только, как говорит любимый внучок бабули Йау, сложить всех ёкайчиков, как вырисовывалась полная картина: Отоко, родной дядя Тэ, решил занять трон. Очаровательно. Если поначалу я не сообразил, кто передо мной, то потом голос и сказанное выстроили четкую картину.
Тварь ты джапонская, Отоко. Неужто больше заняться нечем, нужно только лезть на трон?
Ладони начало жечь от норовящей рвануть во все стороны чжу, что так и жаждала подпалить высочайшую задницу ненасытной скотины. И это я сейчас не про демона, которого собрались призвать. Временами демоны по сравнению с людьми очень милые создания. По крайней мере, они предпочитают жрать чужих, а не своих.
Пока они болтали, я окинул быстрым взглядом тории. Так, думай-думай-думай, шаман, что можно сделать. Пусть даже эти двое могут иметь какой-то опыт в призыве демонов, но сейчас Неделя Духов, поэтому случиться может что угодно — это знает любой дилетант.
Я скрипнул зубами, понимая, что не могу подойти и как следует все разглядеть — меня тот же час заметят. Поэтому работать надо на расстоянии. Я быстро нащупал костяные браслеты, обхватывающие запястье. Так, тут чжу достаточно, можно замаскироваться, хотя бы слиться с тьмой. Дальше… Нож на поясе, сюрикены — тоже. Ими можно запустить только под магическим прикрытием.
В следующий миг я сорвал несколько вырезанных из заговоренного нефрита, откровенно жалея, что нельзя было притащить с собой сундук артефактов. Тогда можно было бы спокойно разнести в хлам это милое местечко и не заморачиваться, даже если подземные боги выставят счет.
Шитара явно пыталась оценить обстановку из своего положения, только вот ремни не давали сделать это нормально. Плохо и хорошо одновременно. С одной стороны, она не помощница, с другой… не швырнет в меня потоком чжу, решив, что я заодно с этими уродами.
Прикинув, как ей можно дать знать, что подмога рядом, тут же откинул эту идею. Нормально — никак, а вот сдать себя — нечего делать.
Браслеты вспыхнули голубой чжу, мороз пробежался по коже, притягивая силу рода. Миг — бездонная тьма затопила меня с ног до макушки, пряча от чужих взоров. Осторожно крадясь, будто снежный барс за жертвой, я приблизился к ториям.
Нащупал в кармане флакончик с эликсиром. Кинул его перед выходом из дома по какому-то интуитивному позыву и, как оказалось, не зря. Трансформация сейчас в самый раз. Опрокинул в себя горьковатую жидкость, втянул воздух через нос, стараясь не издать ни звука. Спустя секунду поморщился, пережидая покалывание — голосовые связки перестраивались. В ладони начал свиваться узорчатый шар из чжу. Главное, правильно закрепить магические плетения, тогда кокон скроет от посторонних истинную суть.
Отоко стоял в стороне и не спешил подходить к ториям. Это был не лучший из вариантов, но что поделать.
Я увидел, что Давид, так его называла Шитара, приблизился к ней и занес нож, чтобы воткнуть в грудь. Резко прижал шар к груди, всё тело тут же пронзило болью, пламя опалило кожу, во рту пересохло. Тории содрогнулись, земля под ними задрожала.
— Что это? — заорал Отоко.
«Твой пожизненный срок в императорской тюрьме, милый», — подумал я и рванул вперед, чувствуя, как человеческое тело принимает огненный облик.
Жуткий рев сотряс своды пещеры, вода в подземной реке закипела и забурлила. Давида отшвырнуло в сторону. Ловко пущенный мною сюрикен вонзился в его плечо. Отоко в ужасе пополз в сторону, сообразив, что кто-то пришёл, не дожидаясь их зова.
В него вместе с потоком пламени полетел нож. Раздался болезненный крик.
Я метнулся к Шитаре, в карих глазах отразился ужас. Рванул её ремни, освобождая от пут.
— Беги, — произнес одними губами, точнее тем, во что они сейчас превратились.
Она нахмурилась, но в следующую секунду скатилась с камня и кинулась в сторону. Правда, далеко не пробежала — подвели, видимо, занемевшие ноги. Цуки проклятых долин, да что ж такое!
Я кинулся к ней, и тут за спиной зарычал кто-то ещё. И от этого звука мне стало дурно.
Нож только кольнул кожу, как в этот же миг произошло что-то необъяснимое.
Всё полыхнуло сумасшедшим рыжим огнем, заставляя зажмуриться. От рычания мне стало страшно, полыхнула мысль: «Это конец?». Но потом раздались крики, и волна пламени снесла Давида в сторону.
Что бы сейчас не явилось сюда, оно пришло не на их зов. Это я поняла, стоило только посмотреть на демона, походившего на живой огонь. Он горел так, что невозможно было дышать. Только вот глаза… Они были жёлтыми, как алмазы из императорских рудников, за которыми охотится половина мира. И в них не было злобы или жажды крови. По крайней мере, моей.
Я смогла лишь сдавленно охнуть, когда демон оказался рядом и освободил меня от ремней. По взгляду стало ясно, что мне дают возможность сбежать. Размышлять о причинах такого поведения было некогда. Я скатилась с жертвенного камня, резко вскочила и кинулась в сторону.
Ноги пронзило болью, в горле застрял вскрик. Тело было не готово к столь резким движениям. Матеря сквозь зубы всех уродов, решивших занять не положенный им трон, я ухватилась за бедро, растерла его и похромала дальше, стараясь это делать как можно быстрее.
За спиной что-то зашипело, а потом раздался новый рык. И вот от него уже застыла кровь в венах. Но обернуться я не успела, потому что меня вмиг подхватили сильные руки. Кожу обожгло, дышать стало невозможно, веки опалило жутким жаром.
Я замерла и зажмурилась, не в состоянии даже шевельнуться. Тот, кто был огнем, спасал меня дальше. Как окажемся в безопасном месте, я его обязательно отблагодарю, только бы выбраться отсюда.
Время застыло, пока мы неслись по подземному проходу. Мне удавалось только контролировать дыхание и молиться всем богам, чтобы не сгореть в таких, в прямом смысле, горячих объятиях.
Рычание за спиной затихло, послышались звук боя. Там кто-то ещё?
Не знаю, сколько длился этот ненормальный бег, пока наконец-то он не остановился и осторожно не поставил меня на ноги. Я покачнулась, но удержалась.
— Спасибо, — пробормотала, оборачиваясь, и тихо охнула.
Ничего похожего на огненного демона в стоящим за моей спиной не было. В полуистлевшей от жара одежде на меня с интересом смотрел высокий рыжеволосый мужчина, на груди которого висел ворох шаманских амулетов. Красивый, пусть и непривычной красотой для наших мест, где в основном темноволосые и темноглазые. Разлет темно-рыжих бровей, точные черты лица, белая-белая кожа. Такая… такая у Тэ, кстати. По разрезу глаз видно, что не тлен-авивец. Но и не джапонец. Выходец из тысячи народов Чайнани? Или откуда ещё?