Я сложила руки лодочкой в благодарственном жесте и улыбнулась.
— О-о-о! Марджари, вы здесь! — обрадовался господин Розенцвайг. — Кажется, моё утро становится намного лучше, чем можно было подумать. Раз вас видеть, милая. Как настроение? Наверно, вся в мыслях о предстоящем мероприятии?
Он уселся рядом, быстро передал хозяину «Ночной закусочной» сумку с лакомством и с любопытством уставился на меня.
Я несколько растерялась и чудом не выронила хаси — деревянные палочки для еды. В Джапоне в ходу именно хаси, а не вилки. В Тлен-Авиве — наоборот. В Шавасаки же каждый выбирает то, что ему по душе. Никого не удивит, если вы будете есть тем, что удобнее, позабыв о культурных различиях двух народов.
Точно так же, как и то, что я сейчас ем лепешки, джапонские куриные котлетки цукуне и тлен-авивскую баклажанную пасту бабагануш. Не верите, что вкусно? Ха, сначала попробуйте!
— Я вас тоже рада видеть, господин Розенцвайг. Но позвольте узнать, о каком мероприятии речь?
На этот раз удивился он.
— Как это? Разве может думать молодая красивая женщина о чем-то другом, кроме этого?
Господин Исудзу в это время вынес чай для ювелира и с интересом посмотрел на меня.
— Хм… Вы выставили на продажу то колье с рубинами и серьги в виде огненных птиц? — предположила я.
Комплект был великолепен, но Розенцвайг по каким-то причинам не хотел его продавать. Я уговаривала, убеждала, торговалась, предлагала ужин с госпожой Бет-Шалом, но старик не сдавался. И если сейчас он все решил продавать, о-о-о!
— Марджари! Я не об украшениях, я о свадьбе! Ваш жених заказал у меня вчера обручальные кольца!
— В смысле, было заказано за неделю до того, как прийти ко мне? — спросила я, картинно уперев руки в боки.
— А что? Прекрасный срок, — ни капли не смутился Алон. — Золото, рубины и бриллианты. Я бы мог сомневаться ещё касаемо рубинов, но, помня о ваших предпочтениях…
— Вы их наизусть учили?
— Что вы, мне секретарь предоставил прекрасную распечатку. Там всё очень детально изложено. Мои работники очень щепетильны и внимательны.
Я шумно выдохнула, призывая в свидетели всех богов.
Дорогие боги! Если чисто случайно я убью Алона Ноаха, золотого наследника рода Запретных артефакторов, то клянусь прахом моей матушки и чжу в венах, не из злых побуждений, а только ради спокойствия на душе!
Стоило мне вернуться домой, как Алон пожаловал собственной персоной. Да ещё и не один, а в сопровождении двух мужчин в тёмной одежде. Те шустро внесли в коридор массу коробок и свёртков.
— Это подарки, — сверкнул улыбкой вошедший Алон. — Вообще-то их полагается дарить во время ухаживаний, но так как у нас идёт всё по ускоренной программе, я решил привезти всё сразу.
Я мрачно оглядела гору коробок, которая не вмешалась толком в мой несчастный коридорчик.
— Очень мило. Но я жду ответа на свой вопрос.
— Марджари, — терпеливо начал Алон, — ну вы же не первый день живёте. Прекрасно знаете, что на индивидуальный заказ нужно время. И если бы мастер Розенцвайг не был столь опытен и имел куда меньший запас чжу, то всё это заняло бы…
— Ноах.
Алон резко замолчал.
Я произнесла фамилию тоном, которым Чёрные некроманты приветствуют тех, кого собираются отправить к Подземным рекам.
В коридоре тут же стало холодно.
Своих глаз я не видела, но готова поспорить, что из карих они стали бездонно-чёрными. Так всегда, стоит только родовой силе очнуться ото сна.
— Что, Марджари? — спокойно спросил Алон.
Держится отлично, сам далеко не слабый маг. Но при этом уже просчитал и взвесил, чем может обернуться моё недовольство. С некромантами, к тому же ши-хотори, лишний раз стараются не связываться. Мы слишком непредсказуемые ребята.
Но сейчас я точно знала, что имею права требовать ответ.
— Я. Жду. Ответ.
— Что ж… Я знал, что не останусь без жены, — наконец-то ответил он. Несколько раздосадовано, но всё же ответил.
Я приподняла бровь.
— А если бы я отказала?
— Вы были лучшим вариантом, но не единственным.
А-та-та по моему женскому самолюбию. Но всё же честность лучше, чем пляски вокруг да около.
— Спасибо, ответ удовлетворил, — кивнула я.
— Отлично. — Алон протянул мне тонкую папку с бордовой обложкой. — Завтра мы идём к нотариусу, поэтому прошу вас изучить это.
— Что тут? — насторожилась я, но папку взяла.
— Информация обо мне. В конце концов, я — ваш любимый мужчина, за которого вы выходите замуж.
Я открыла папку и просмотрела исписанные листы. Неплохо, даже очень неплохо.
— Здесь точно всё?
— Да. Вплоть до моих предпочтений в оттенках рассвета и шрамов на местах, скрытых одеждой от чужих глаз.
— Нет-нет, никаких мест, скрытых одеждой.
Он искренне изумился:
— Предпочитаете заниматься любовью, не раздеваясь?
— Никакой любви до печати, поставленной на брачном контракте. Я, знаете ли, девушка строгих правил.
Алон оторопел от такого поворота.
А вот цук тебе, золотой наследник, а не все радости жизни!
— То есть, Марджари?
Я невинно захлопала ресницами.
— Я должна удостовериться в серьёзности ваших намерений, прежде чем отдать всё то, что берегу для любимого и единственного.
— И что, таки бережёте?
— Алон, не будьте занудой.
Он чуть нахмурился, откинул светлую чёлку, а потом расхохотался.
— Марджари, вы не представляете, насколько я доволен своим выбором.
— Я за вас рада, — честно ответила. — Люблю, когда людям хорошо.
— Завтра в десять я за вами заеду.
— Отлично, я надену свой лучший наряд.
— Только прошу, не переусердствуйте.
— Постараюсь.
Неожиданно Алон оказался возле меня, практически вжал в стену и прижался к губам, целуя так, что ноги чуть не подкосились.
— Завтра, в десять, — шепнул он.
И исчез через несколько минут, словно никогда и не было.
Некоторое время я стояла и просто пыталась прийти в себя. Нет! Ну, какой нахал! И, главное, как быстро! При этом не сказать, что мне не понравилось. Но, учитывая, специфику нашего договора, целоваться не стоило.
Я недобро прищурилась и уже вскинула руку, чтобы захлопнуть дверь при помощи бытовых чар, как в проём заглянул Бай-дзэ. Он осмотрел гору коробок, перевёл задумчивый взгляд на меня, потом — снова на коробки.
— Даже не спрашивай, — мрачно сказала я. — И нет, погромы не планируются. Я буду хорошей девочкой, обещаю.
Бай-дзэ покачал головой.
— Очень на это надеюсь. Второй этаж только отремонтировали, завтра будем белить первый. Сама понимаешь, разрушения нам ни к чему. Но если всё плохо, и нужна помощь, просто скажи. Я вызову знакомых ёкаев, с которыми мы вечером любим пропустить стаканчик-другой, и они оперативно решат вопрос лишнего ухажёра.
— Лишнего? — переспросила я, решив, что ослышалась.
Бай-дзэ пожал тем, что заменяло ему плечи.
— А, думаешь, ещё пригодится? Тогда, конечно, повременим. Но всё же держи на примете. Ребята всегда готовы помочь.
Я тепло улыбнулась, прижав папку к груди.
— Бай-дзэ, ты — само очарование.
Консьерж засмущался и махнул когтистой лапой, которой запросто мог перешибить позвоночник человека.
— Всегда пожалуйста, прекрасная ши-хотори.
Я смотрела на себя в зеркало.
Зеркало смотрело на меня.
— Сегодня что-то не очень, детка, — наконец-то цокнуло оно, и по гладкой поверхности пошла рябь. А потом заплясали разноцветные искры, вырисовывая причудливые фигурки.
— Хамишь, парниша, — предупредила я. — Тебя не за этим сюда принесли.
— А зачем? — тут же поинтересовалось зеркало.
Я закатила глаза и сложила руки на груди. Нет, оно, конечно, понятно, что с утра мало кто выглядит как богиня секса и счастья, но… Можно хотя бы об этом говорить как-то помягче?
До сих пор не знаю, кто тогда дёрнул меня зайти в лавку антиквара, отрыть там изрядно поцарапанное зеркало, отвалить кучу денег, потому что «оно миленькое» и утащить в дом.
Потом оказалось, что зеркало под завязку наполнено чжу и имеет собственного духа. Дух представился как Кагами, сообщил, что голоден и сиськи у меня ничего.
Я потеряла дар речи в первый миг. Даже не знала, на что обидеться первым делом: что меня надурили в лавке, что зеркало намерено жрать или что мой роскошный бюст назвали «ничего».
— За делом, — напомнила я. — У нас пара часов, надо неплохо выглядеть перед тем, как явится мой жених.
— Жених — такой себе, — тут же припечатал Кагами. — Вот ни капли не удивлюсь, если не по жен…
— Не удивишься — и то счастье, — перебила я, убирая волосы при помощи повязки. — Так, сейчас у нас макияж. Неброско, но красиво.
— Красиво? Это после вчерашней сливовой настойки с тётушкой Ашей?
— Уймись, чудовище. Ты просто завидуешь, что тебе не досталось.
Кагами насупился, тем самым подтверждая сказанное. Но поить зеркального духа я решусь только тогда, когда буду торчать дома, не собираясь никуда выходить. Всё дело в том, что он умудрился поселиться во всех зеркалах сразу. Поэтому увидеть в отражении вместо себя, например, пурпурного осьминога с десятью глазами и рогами, я как-то не слишком готова.
— Лоб, круги под глазами, правая щека и скула, — буркнул он. — Сюда обращаем внимание в первую очередь.
— Золотце, — улыбнулась я и послала воздушный поцелуй.
Кагами что-то фыркнул, но явно стал благодушнее.
Он умел ловко подчеркивать проблемные местечки, которые я сама не замечала. Поэтому, не теряя времени, принялась устранять недостатки.
Госпожа Бет-Шалом и правда вчера разошлась, наготовив угощений на целую толпу, хотя пришла я одна. А вот, услышав мою историю об Алоне Ноахе, схватилась за сердце и сказала, что ей надо срочно полечиться. Но в одиночку лечиться нельзя. Поэтому мне пришлось помочь.
Алон хотел… не так много. И ещё меньше я рассказала тётушке Аше. Молчать как рыба об лёд не было смысла, ибо бывших разведчиков-обонятелей не бывает, и она не отстала бы, пока не получила информацию.