Затем перешли к Мак-Иннесу, и Джейми легонько коснулся руки Изабеллы. Она взяла его за руку и пожала. Ее ладонь была чуть влажная. Но если бы мне пришлось покупать картину, я бы вообще трясся, подумал он.
— Нервничаешь? — спросил Джейми шепотом.
— Нет, — ответила Изабелла. И тут же добавила: — Да, конечно.
Торги начались с низкой цены. Аукционист назвал цену по поручению отсутствовавшего клиента. Изабелла включилась после четвертого предложения и назвала сумму в десять тысяч фунтов, однако покупатель, действовавший по телефону, немедленно поднял цену. Потом кто-то, находившийся в самом конце зала, назвал свою цену, и стоимость подскочила еще на тысячу. Джейми обернулся, чтобы посмотреть, кто это, но ничего не увидел из-за голов. Изабелла снова подняла карточку и добавила тысячу фунтов. Последовали переговоры по телефону и кивок — еще одна тысяча.
Цена достигла двадцати тысяч — ее назвала Изабелла. Аукционист обвел взглядом зал.
— Она будет твоей, — прошептал Джейми. — Ты выиграешь.
— Я не уверена… — начала она.
Джейми забеспокоился:
— Ты не уверена, что хочешь ее?
Аукционист посмотрел на Изабеллу, затем перевел взгляд на кого-то в конце зала. Он кивнул лицу, назвавшему новую цену:
— Двадцать одна тысяча фунтов.
— Нет, — сказала Изабелла и положила в карман свою пронумерованную карточку.
Аукционист бросил на нее вопрошающий взгляд, и она отрицательно покачала головой. Затем он перевел взгляд на своих коллег с телефонами, и оба подали знак, что их клиенты отказываются от дальнейшей борьбы. Аукционист повторил цену, названную человеком, находившимся в конце зала, и опустил молоток.
Джейми посмотрел на Изабеллу, которая потянулась к сумке, стоявшей у нее в ногах.
— Не повезло, — прошептал он.
Изабелла пожала плечами:
— Вот что такое аукционы. На них мы узнаем нечто важное, не так ли?
— Что значение имеют…
— Только деньги, — докончила за него фразу Изабелла. — Да. Неважно, насколько сильно кому-то чего-нибудь хочется или заслуживает ли он этого, — все решают деньги. Простой урок. — Она сунула каталог в сумку.
Началась продажа следующего лота, и они подождали, пока его купят, а затем поднялись и начали пробираться к выходу. Пара, стоявшая в конце ряда, быстро заняла освободившиеся места, с благодарностью улыбнувшись Джейми, который оглянулся на них.
Изабелла повернулась к Джейми.
— Ты видел, кому досталась картина? — спросила она.
— Нет, его заслонили головы, — ответил он. — Но это был кто-то вон там. — Он указал в конец зала, где стояло человек тридцать-сорок, которым не удалось сесть. — Думаю, это один из них.
Изабелла взглянула на столпившихся людей — любой из них мог купить ту картину.
— Зачем тебе это знать? — поинтересовался Джейми.
— Из чистого любопытства, — сказала она. И поняла, что ей вовсе не обязательно знать, кто ее победил.
Она остановилась при виде знакомого лица в толпе. Этот стоявший с края человек изучал каталог.
— Питер?
Ее друг, Питер Стивенсон, поднял глаза от каталога и улыбнулся Изабелле.
— Я тебя видел, — сказал он тихо: уже начали продавать следующий лот. — Я видел, как ты сражалась за Мак-Иннеса. Наверное, ты очень хотела эту картину.
Изабелла изобразила жестом покорность судьбе.
— Все средства хороши в любви и на аукционе.
Любовь. Питер взглянул на Джейми, стоявшего возле нее. Он одобрял отношения Изабеллы и Джейми и однажды высказался в их защиту на званом обеде, когда кто-то сделал язвительное замечание насчет разницы в возрасте между Изабеллой и ее новым бойфрендом. «Зависть», — произнес он вполголоса, но достаточно громко, чтобы его услышал весь стол и чтобы обидчик Изабеллы залился краской стыда. Жена Питера, Сьюзи, резко на него взглянула, но она, как большинство присутствующих на обеде, сочла это замечание удачным.
— Ну что же, мне жаль, — продолжал Питер шепотом. — Очевидно, Уолтер Бьюи хотел ее больше, чем ты.
Изабелла заинтересовалась.
— Это он назвал окончательную цену?
— Да, — ответил Питер. — Он ушел сразу же после торгов. Но до этого стоял рядом со мной. Вон там. — Питер вопрошающе взглянул на Изабеллу: — Ты его знаешь?
Изабелла задумалась. Фамилия была ей смутно знакома, но, вероятно, просто оттого, что это была довольно необычная шотландская фамилия. Ей уже встречался кто-то по фамилии Бьюи раньше, но явно кто-то другой.
— Он юрист, — сказал Питер. — Служил в одной из крупных фирм, но там ему надоело, и он ушел на вольные хлеба: работает понемножку на частных клиентов. Думаю, ему не подходили темпы — ты же знаешь, что собой представляют юридические фирмы в наши дни. Он живет в Грейндж, совсем рядом с нами. Я часто вижу, как он выгуливает свою собаку. Милый человек. Чего не скажешь о его собаке.
— Ну что же, он явно ее хотел, — сказала Изабелла. — Он коллекционер?
Питер поднес палец к губам.
— Мы слишком шумим, — прошептал он. — На меня уже пару раз укоризненно взглянули. — Наклонившись, он шепнул Изабелле на ухо: — Бьюи — это фамилия, распространенная в Джуре. Его отец, вероятно, оттуда родом, на этом острове полно Бьюи. Мак-Иннес писал картины на Джуре, не так ли?
Изабелла показала знаком, что собирается уходить.
— Заходи к нам в гости, — шепотом пригласила она Питера. — Вместе с Сьюзи — чтобы она посмотрела на Чарли. В любое время. — Она сделала паузу. — А ты здесь зачем, Питер?
— У Сьюзи скоро день рождения, — ответил он. — Несколько позже будет выставлена на продажу маленькая акварель. Крошечная — вот такая. Я могу себе позволить потратить восемьдесят фунтов!
Изабелла улыбнулась:
— Будь осторожен.
Изабелла покинула зал и вышла на Брохтон-стрит. Джейми последовал за ней. Он взглянул на свои часы: через полчаса он должен давать урок в Эдинбургской академии. Изабелле тоже нужно было спешить: скоро подойдет время кормить Чарли, и хотя за ним присматривала Грейс, Изабелле хотелось увидеть сына. Как странно: они расстались всего несколько часов назад, а на душе у нее уже неспокойно. Неужели такова жизнь родителей: все время тревожиться по пустякам? Как только у вас появляется ребенок, судьба берет его в заложники и требует у вас выкуп. Впрочем, любая человеческая привязанность, скажем дружба, делает вас зависимым от судьбы.
Джейми объяснил, что ему пора: потребуется пятнадцать минут, чтобы дойти до академии, и он бы хотел иметь несколько минут в запасе. Затем он кивнул в сторону зала аукциона:
— Ведь ты могла еще повысить цену.
— Да, — согласилась Изабелла. — Могла. Но не стала.
Джейми взглянул ей в глаза.
— Насколько велико твое состояние, Изабелла?
Этот вопрос застал Изабеллу врасплох. Он не был задан укоряющим тоном, но по сути был укором.
— Я не бедствую, — ответила она. — Должно быть, это очевидно — правда, мне бы не хотелось, чтобы это было слишком очевидно.
Джейми продолжал смотреть ей в глаза. Он испытывал странное чувство: словно она принадлежит ему — и в то же время не принадлежит. А причина крылась в том, что они находятся в очень разном положении. Фактически все в их отношениях строилось на контрастах: она старше него; у нее гораздо больше денег; она живет в южной части города, а он — в северной; у него темные волосы, а у нее — светлые. Джек Спрэтт и его жена.[10]
Они немного помолчали, и в конце концов Джейми сказал:
— Ты мне не ответила.
Изабелла призвала на помощь все свое терпение.
— Ну что же, это вопрос, на который я не обязана отвечать, — спокойно произнесла она. — Да и к чему тебе знать? Я же не выспрашиваю, сколько ты зарабатываешь, не так ли?
— Я с радостью тебе скажу, — возразил он. — Но, в любом случае, ты права. Это не мое дело. Мне не следовало спрашивать.
Изабелла взглянула на него. Можно было бы рассердиться, но она была не в силах сердиться на Джейми — просто не в силах. «Ты можешь возражать мне сколько хочешь, — подумала она, — говорить все что угодно. Потому что мы любовники. И я люблю тебя, Джейми, я так тебя люблю».
Протянув руку, она дотронулась до него. Отвела с его лба волосы, потом рука спустилась на его затылок.
— У меня есть акции одной компании, — пояснила она. — Они достались мне от матери. Компании принадлежали земля и постройки в Луизиане, и в Мобиле тоже. Дела этой компании шли хорошо.
— Тебе вовсе не обязательно рассказывать мне об этом, — пошел на попятный Джейми. — Прости…
— Одиннадцать миллионов фунтов, — продолжила Изабелла. — В зависимости от курса доллара.
Джейми молчал, взирая на нее в изумлении.
— Твое любопытство удовлетворено? — поинтересовалась Изабелла.
У Джейми был смущенный вид.
— Мне не следовало спрашивать. Не знаю, почему я это сделал. Действительно не знаю.
Изабелла взяла его за руку.
— Ты не мог бы позвонить в академию и сказать, что не сможешь прийти? — спросила она под влиянием нахлынувших на нее чувств. — Мы могли бы пойти домой…
Джейми покачал головой.
— Ну пожалуйста, — уговаривала она.
Он снова покачал головой и скаламбурил:
— Труба зовет.
Они поцеловались, и Изабелла несколько минут наблюдала, как он идет по Брохтон-стрит. Должно быть, Джейми почувствовал ее взгляд, так как оглянулся и помахал ей. Она послала Джейми воздушный поцелуй, на который он не ответил.
Изабелла повернулась и пошла по Квин-стрит. Воздух позднего утра был прозрачным, а погода — теплой для восточной части Шотландии. Изабелла расстроилась из-за того, что разгласила то, что следовало держать в тайне. Несколько минут назад она думала о заложниках судьбы. Итак, сказала она себе, я только что заплатила еще один выкуп.
Добравшись до дома, Изабелла нашла Грейс с Чарли в саду. Он был в коляске, а она сидела под платаном. Изабелла посмотрела на сына, который спал, лежа на спине. Его голова была в тени, падающей от складного верха коляски. Рот слегка приоткрыт, правая ручка вцепилась в шелковую подкладку одеяльца — так он и уснул.