Первой поднялась Олюшка. С бокалом шампанского в руке она предложила простой тост «За мир в этом доме», который все безоговорочно поддержали. Но это была только прелюдия. Следующие тосты неминуемо приближали нас к теме родового гнезда, семейных традиций и прочей подобной ерунды. Сам объект нашего пристального внимания с удовольствием поддерживал каждый тост, наполнял свою тарелку деликатесами и терпеливо двигал челюстями. Настал кульминационный момент: после тоста мамы о друзьях и нерушимости дружеских уз из-за стола поднялись двое – Олюшка и Валера.
– Я хочу представить всем нашу надежду, моего юного друга, прекрасного человека с доброй душой и чистым сердцем. Он родился в провинциальном городке, а как известно, провинция всегда давала миру великих людей. Валера скромен, поэтому он не может говорить о себе. После окончания школы Валера поступил в университет… – Олюшка говорила вдохновенно и ни разу не сбилась в хронологии. Кажется, у всех возникло ощущение, что мы присутствуем на предвыборной презентации очередного кандидата в депутаты. Таисия тем временем тихо шелестела что-то свое «моим» немецким старичкам, а они кивали и время от времени что-то переспрашивали. Видимо, первая часть представления не вызывала у них протеста или недоумения.
В это время в сенях что-то загремело, мама вскочила и тотчас же опустилась на стул. В комнату с блюдом, накрытым белым полотенцем, входила баба Шура.
– Я слышу, у вас люди, – объяснила она свое появление, – вот и решила принести к столу свеженьких. – Жестом фокусника она взмахнула полотенцем, и все ахнули: ровные, румяные, ароматные пирожки так и просились в рот.
– А чего это вы там железку на дороге поставили, а? – продолжила своп монолог баба Шура. – Я чуть с блюдоп не приложилась. Ну ладно, кушайте на здоровье, я пошла.
– Куда же ты, баба Шура, – засуетилась мама, – садись с нами, вот сидят немецкие гости, познакомься.
Баба Шура неловко пожала руки чете Адам и села на спешно подставленную к столу табуретку прямо напротив них.
– Из самой Германии? – громко спросила она, словно повышение тона голоса могло помочь немцам догадаться о смысле вопроса.
Супруги Адам с охотой удовлетворили любопытство бабы Шуры, описывая красоты русских городов, попутно делая искренние комплименты соседкиной стряпне.
– Ну что же, – баба Шура подняла рюмку, – надо бы выпить за встречу, за дружбу народов, так?
Никто не возражал, тем более что пирожки оказались чудесной закуской. Разговор за столом разделился: на одном конце Олюшка призывала меня и маму вглядеться получше в потенциального члена семьи; на другом отец и шофер Витя вели неспешный разговор о рыбалке, а в середине баба Шура громогласно освещала историю «Копейкиной дачи». А так как три положенные рюмочки были пропущены, баба Шура, остановив себя саму на полуслове, затянула: «Когда б имел златые горы и реки, полные вина». За столом воцарилось молчание: немецкие гости с почтением слушали соло бабы Шуры, папа и мама обменялись понимающими взглядами, Таисия с облегчением перевела дух и в момент слопала два пирожка, Витя подпер щеку рукой и полузакрыл глаза, а Олюшка и Валера искали походящий предлог, чтобы вернуться к основной теме застолья. Но они плохо знали бабу Шуру. Закончив одну песню, она тотчас же начинала другую, и репертуар ее касался то Стеньки Разина, то темно– вишневой шали, то кудрявой рябины.
– Нет, нет, нет! – темперамент Олюшки дал о себе знать. – Хватит фольклора, давайте выйдем во двор, потанцуем. Кто хочет танцевать? Я привезла магнитофон!
Нехотя, повинуясь ее бешеному напору, все вышли во двор и сбились в одну кучу.
– Сейчас будет дискотека, – объявила Олюшка, стоя на крыльце. – Медленный танец!
Картина получилась замечательная: под лирическую песню в исполнении Алсу папа бережно держал за руки госпожу Адам; господин Адам, в свою очередь, галантно вел в танце маму; Таисия топталась с Витей где-то у калитки, а я была вынуждена держаться за плечи Валеры.
– Вы где сейчас работаете? – спросила я, чтобы чем-то заполнить паузу.
– На фирме, продаем бытовую технику.
– А где живете?
– Снимаю квартиру на Красносельской.
Мои вопросы исчерпались, зато Валера подробно сообщил мне о том, как он поступал в аспирантуру МГУ, какие у него планы на будущее и что из всех возможных кандидаток, которые ему предлагались, он выбрал меня.
– Мне полагается чувствовать себя польщенной? – раздраженно осведомилась я.
– Поймите сами. Катя, мы взрослые, серьезные люди, – он увещевал меня, как ребенка. – Вам тридцать, мне тридцать три, мы вышли из подросткового возраста, когда так важна «любовь-морковь». И вам, и мне уже несолидно ходить в холостяках, говоря на западный манер, «соло». Семья – это тыл, это дом, это возможность создать свой круг, найти свое место в жизни. Вы привлекательная, интеллигентная, у вас хорошая работа, языки знаете. Какая у вас дача – загляденье. Машина, квартира в Москве…
– Подходящая невеста, правда? – зло спросила я и остановилась.
– Ну, не глупите. Катя, давайте обсудим все в другой раз и в другом месте.
Я замотала головой: – Нет, нет, нет!
– Катя, – окликнул он меня, – подождите!
И в этот момент баба Шура, обиженная чудовищным непочтением к своим музыкальным данным, приняв для храбрости, видимо, еще пару стопочек, решительно вышла на крыльцо.
– Да выруби ты эту бандуру, – грозно скомандовала она Олюшке, и та почему-то послушалась.
– Раззи такую музыку надо здесь слушать? – баба Шура уперла руки в округлые бока. – Раззи у нас здесь Новый год?
– У нас здесь смотрины! – гордо объявила Олюшка. – Валера жених, а Катя невеста!
– Ага, – баба Шура попыталась переосмыслить ситуацию, – ты говоришь, жених кто?
– Вот он!
– А Катюшу ему в невесты прочат?
– Да. А вы тут со своими песнями, – неприязненно отмахнулась Олюшка и сошла с крыльца.
«Если б раньше я знала», – заголосила во всю мощь баба Шура и, притоптывая, вышла на середину двора.
«Что так замужем плохо», – подхватила я.
Наш неожиданный дуэт поддержали шофер Витя и Таисия. Супруги Адам, взявшись за руки, неподвижно стояли под старой яблоней, а мама с папой, усевшись на крыльцо, покорно ожидали развязки. Когда грустная песня закончилась, Валера взял за руку Олюшку и повел к нам, но баба Шура вцепилась в мою руку и в руку Вити и, еще сильнее притоптывая ногами, заголосила: «Бояре, а мы к вам пришли! Дорогие, а мы к вам пришли». Так мы и допели песню, наскакивая стенкой на Валеру и Олюшку, а те вынужденно отступали все дальше и дальше к калитке. Под конец песни баба Шура выдала фразу совсем не в рифму: мягко говоря, непечатный деревенский фольклор. Суть фразы сводилась к тому, что непрошеных свах и нищих женихов наша честная компания по-хорошему просит уйти со двора. Пока Олюшка собиралась с силами для ответного удара, я шмыгнула в дом и выскочила с огромным арбузом, привезенным сегодня Таисией из Москвы. Арбуз я торжественно вручила Валере. Краснота медленно заливала шею и щеки Олюшки, она рванула калитку и бросилась к своей машине.
– Браво, браво! – зааплодировали супруги Адам, увидев однозначный конец представления.
Валера машинально взял арбуз и крепко прижал к животу.
– Ты едешь или будешь так стоять? – уже из окна машины закричала взбешенная Олюшка.
Валера, не выпуская арбуза из рук, медленно направился к машине.
– Смотри, не разродись по дороге! – напутствовала его баба Шура, и весь наш двор качнуло от хохота. Мама с папой хлопали руками по коленям и вытирали слезы с глаз; Витя подвывал, топая ногой; Таисия заливалась звонким смехом; супруги Адам, глядя на такое веселье, громко хихикали, а баба Шура победоносно стояла в центре двора, крепко упираясь руками в бока.
В сумерки супруги Адам собрались в гостиницу: завтра утром они улетали домой. Шофер Витя многозначительно пожал мне руку и сел в свой зеленый «мерседес», госпожа Адам расцеловала меня в обе щеки, господин Адам дружески потрепал по затылку, а Таисия бережно прижимала к груди сверток с пирожками, собранный бабой Шурой на скорую руку.
– Только в России можно увидеть такое, – с чувством промолвил господин Адам из открытого окна машины, напоследок обводя глазами маленький кусочек «Копейкиной дачи». – Это такая страна…
Тайное имя
«Чем была бы наша жизнь, если бы мы остались совсем одни? Если бы в горький час нас не поддерживали верные друзья? Какой была бы душа, не познавшая любви? Именно любовь – источник огромного счастья и вдохновения. Какими бы мы были, если бы не наши единомышленники – коллеги, ученики? Кто смог бы разделить с нами наши убеждения, укрепить наш дух, заставить поверить в себя? Вам – нашим самым дорогим и любимым «посвящается этот номер журнала». Вздохнув, я перечитала написанное, поправила одну запятую и закрыла файл с версткой. Сейчас он отправится на корректуру, а потом пройдет своим назначенным путем через много рук и инстанций, пока не станет глянцевой страницей всенародно любимого еженедельника «Анна».
Мои самые любимые вечера – когда редакция пустеет, а в огромных окнах красуется пунцовый закат, который реет алым парусом на шпиле Останкинской башни. В комнате тихо, слышится перестук клавиш компьютеров в соседних редакциях да звон монет от ближайшего кофейного автомата. Я люблю это время, когда после суматошного дня можно перевести дух и просто подумать. А подумать есть о чем: о событиях прошедшего дня, о моих коллегах, о личных планах… Еще – это время, когда на мой мобильный телефон прорываются звонки от друзей и можно говорить с ними долго, всласть, потому что рабочий день окончен и никуда не надо торопиться.
Днем на редакционной летучке редактор Полина выступила с сенсационной новостью – известная ясновидящая Дарьяла готова дать эксклюзивное интервью для нашего журнала.
– Только ты сможешь взять это интервью, я так старалась! – умоляла Полина. – Дарьяла дает интервью крайне редко, но просит, чтобы приехала ты.