. В свете отказа французов и голландцев от принятия Европейской Конституции на референдумах 2005 года и последовавшего неожиданного политического исхода обсуждения бюджета Евросоюза стоит ли вообще говорить о глобальных целях?
Предложенная Комиссией Евросоюза идея о создании новой валюты — евро — подразумевала не только отказ от французского франка, немецкой марки и испанской песеты. Помимо культурных и инфраструктурных сдвигов возникла необходимость изменения практики для обеспечения прозрачности трансграничных переводов валют. Именно к этому стремились лидеры Евросоюза, пытаясь создать единый финансовый рынок во всей еврозоне. Он должен был стать краеугольным камнем и надежным фундаментом для превращения Европы в ведущий мировой экономический центр к 2010 году.
После консультаций с финансовой отраслью выяснилось, что создать такой интегрированный рынок будет непросто: понадобится полная реконструкция практически всех видов финансовой деятельности на территории региона, от слияний и поглощений до операций с ценными бумагами и расчетов по сделкам, от электронных переводов средств между депозитными счетами до заключения договоров страхования.
Подобные изменения не будут легкими еще и потому, что за долгие годы финансовые институты каждой из стран привыкли получать от международных операций значительную прибыль. Речь идет о прибыли не только от осуществления валютных сделок, но и от всех видов перемещения финансовых инструментов за границу: от электронных платежей до торговых сделок с ценными бумагами на различных биржах. Любая попытка Комиссии Евросоюза заставить все европейские финансовые рынки функционировать как одно целое столкнется с решительным сопротивлением. Во-первых, потому что для этого потребуются существенные инфраструктурные изменения, которые наверняка обойдутся недешево. Во-вторых, потому что эти изменения приведут к снижению прибыли и падению рентабельности.
Единственным методом внедрения изменений, способных привести к росту издержек и снижению прибыли, является их принудительная реализация с помощью законодательства — именно к этому способу и прибегла Комиссия Евросоюза, разработав План действий в сфере финансовых услуг.
Первая консультация по FSAP Комиссии Евросоюза состоялась 11 мая 1999 года, когда родилась новая валюта — евро. План действий преследовал три главные цели:
• создание единого рынка для оптовых финансовых услуг;
• обеспечение открытого и безопасного розничного рынка;
• руководство финансовой отраслью на основе правил и норм, действительных на всей территории еврозоны.
План действий в сфере финансовых услуг был принят Европейским советом в 2000 году в Лиссабоне и с тех пор стал источником бесконечных споров, дискуссий, встреч и обсуждений. Сегодня он включает в себя целый спектр регулирующих директив, большая часть которых уже была принята правительствами стран-участниц Евросоюза, хотя многие все еще ждут своего часа. Для тех, кто не в курсе, приведу краткий перечень некоторых ключевых директив:
• Директива о требованиях прозрачности для эмитентов ценных бумаг;
• Директива об инвестиционных услугах и регулируемых рынках (усовершенствованная Директива об инвестиционных услугах);
• Директива о поглощениях;
• Директива о правовой основе для платежей;
• 10-я и 14-я Директивы Закона о компаниях;
• Директива о капитале с учетом рисков;
• 3-я Директива об отмывании денег;
• Директива об инсайдерской торговле и рыночных махинациях;
• Директива о применении международных стандартов бухгалтерского учета;
• Директива о соглашениях о финансовом залоге;
• две директивы об инвестициях инвестиционных фондов открытого типа в рыночные ценные бумаги (UCITS);
• Директива о пруденциальном надзоре за пенсионными фондами;
• Директива о дистанционном маркетинге финансовых услуг;
• Директива о посредничестве в сфере страхования;
• Директива о реорганизации и ликвидации страховых организаций;
• Директива о прекращении деятельности и ликвидации банков;
• Директива об электронных деньгах;
• Директива о дополнительном надзоре за кредитными учреждениями, страховыми организациями и инвестиционными компаниями в финансовом конгломерате;
• Директива о проспектах эмиссии;
• Директива об отмывании денег;
• Директива об инвестиционных услугах (ISD).
Неудивительно, что европейские финансовые институты никак не могут оправиться от града ударов со стороны регулирующих органов.
Добавьте к приведенному выше перечню еще Базельское соглашение II, закон Сарбейнса - Оксли и различные внутренние нормативные нововведения (к примеру, недавние изменения отчетности страховых компаний и брокерских комиссий, внедренные британским Управлением по финансовому регулированию и надзору [FSA)), и вы сможете понять ту смесь замешательства, оцепенения и раздражения, которую испытывают финансовые учреждения по поводу всех этих законодательных изысков и связанных с ними непроизводительных издержек.
Поэтому удивляться следует лишь тому, что почти все директивы были утверждены правительствами европейских стран. Наибольший интерес представляют Директива о платежных услугах [PSD) и Директива о рынках финансовых инструментов [MiFID), поскольку они влекут за собой самые кардинальные изменения.
Директива о платежных услугах, которую еще называют «Новой правовой основой для внутренних рынков», фактически является не программой преобразований для банков, а законодательным оформлением для SEPA — единой европейской платежной системы. SEPA представляет собой программу изменений, внедряемых европейскими банками с целью выполнения требований Комиссии Евросоюза осуществлять все платежи в евро таким образом, как если бы они производились в пределах территории одной страны1. В итоге все платежные операции в евро обрабатываются и оплачиваются точно так же, как и внутренние платежи в странах еврозоны.
Сначала это привело к сокращению прибыли. Например, банки уже не могли взимать с иностранных клиентов € 4 за снятие € 100 в банкомате (см. главу 18 «Будущее европейских платежей»). Однако сейчас, похоже, происходит нечто гораздо более значительное, чем снижение прибыли.
Поскольку существующие национальные клиринговые системы прекращают свое существование, а на смену им приходит новая инфраструктура, банковская отрасль вынуждена оплачивать немалые счета, чтобы соответствовать новым расчетно-клиринговым системам еврозоны. Например, в настоящее время на территории Евросоюза внедряется новая система TARGET2 Европейского центрального банка для валовых расчетов в реальном времени [RTGS), а также системы автоматизированной клиринговой палаты [АСН) и прямого дебета [DD), известные еще как общеевропейские системы PEACH и PEDD. Поэтому большинству организаций, осуществляющих банковские платежные операции, для перехода от старых национальных к новым общеевропейским структурам потребуется модернизация. По оценкам TowerGroup, европейским банкам придется увеличить ежегодные расходы на платежную инфраструктуру с $ 6 млрд в 2005-м до $ 10,5 млрд в 2007-2008 годах, чтобы выполнить все необходимые требования и реализовать программу SEPA, и по меньшей мере половина настоящих затрат будет направлена на овладение новыми функциональными возможностями в рамках SEPA.
И все это — в обмен на растущую конкуренцию и снижающуюся прибыль? Имеет ли смысл?
То же самое касается и Директивы о рынках финансовых инструментов [MiFID) (см. главу 19 «Наилучшее исполнение с наилучшими намерениями»].
Наибольшее влияние Директива о рынках финансовых инструментов окажет, судя по всему, на фондовые биржи и компании, сочетающие функции брокера и дилера. Фондовые биржи больше не будут защищены от конкуренции, и им придется соперничать на территории всей Европы, причем зачастую на равных с брокерскими компаниями. Дело в том, что теперь предусмотрена обязательная публикация биржевых и внебиржевых курсов акций. Кроме того, грядут серьезные перемены в посредническом бизнесе, поскольку, согласно MiFID, все без исключения инвестиционные банки, компании, сочетающие функции брокера и дилера, и фирмы, ведущие операции с ценными бумагами, обязаны соблюдать правило наилучшего исполнения по всем сделкам, заключенным по поручению клиента. Чтобы суметь доказать соблюдение этого правила, все организации-участники биржевой торговли в Европе должны на протяжении следующих пяти лет хранить данные по всем ценам всех бирж и всех продавцов на все инструменты, с которыми они осуществляют сделки, на протяжении всего дня в режиме реального времени.
Вследствие этого возникнет потребность в накопителях информации огромной емкости и в каналах связи с огромной пропускной способностью. К слову, компания JPMorgan Chaseв 2004 году заявила о том, что ежедневно ей приходится обеспечивать резервное копирование более одного терабайта (миллиона гигабайтов) данных, чтобы выполнить требования Комиссии по ценным бумагам и биржам. С введением в действие MiFID банкам, похоже, придется ежедневно копировать и сохранять уже не терабайты данных, а петабайты (миллиарды гигабайтов], хотя сегодня это не проблема, поскольку хранение данных дешевеет изо дня в день, равно как и каналы широкополосной связи через Интернет.
Финансовым институтам будет не так-то просто справиться с логически вытекающими последствиями внедрения MiFID, потому что она подразумевает более глубокие сдвиги в рыночных структурах и ценообразовании. Например, многие инвестиционные банки полагают, что MiFID создаст прозрачную конкурентную среду, в которой покупатели смогут легко, без малейших затруднений проследить ценообразование на акции и другие инвестиционные инструменты. Именно на это и направлена MiFID. В результате банки-продавцы более не смогут прибыльно продавать финансовые инструменты из собственного портфеля, а маржа будет сокращаться до тех пор, пока на рынке не останется несколько ключевых игроков — европейского масштаба и размаха, с прозрачным бизнесом, знающих, как сделать происходящие перемены технологически управляемыми. Можно насчитать не более восьми банков, удовлетворяющих таким требованиям.