Но вернемся к прихлебывающему горячий чай молодому Панову, которому вторит своими прихлебываниями молодой в ту пору автор данной книги. Сразу скажу, за меня в этой ситуации читателю беспокоиться совершенно не нужно, потому как соленый чай Панов мне заменил на сладкий, сыпанув в следующий стакан уже из другой банки, за что ему большое человеческое спасибо, век буду помнить.
Знаю, что читатель любит диалоги, они делают любой текст более воздушным, но я для краткости изложу сказанное Пановым своими словами и лишь потом передам слово ему (и себе) для некоего оживляжа.
Итак, пробежимся вкратце по истории планеты. Четыре миллиарда лет назад на Земле возникла жизнь в виде простейших прокариот. Это такие примитивные анаэробные одноклеточные организмы, у которых даже нет ядра. Продуктом их жизнедеятельности был кислород, они его выделяли. Затем в течение двух миллиардов лет ничего особенного на Земле не происходило. Прокариоты просто размножались, захватывая планету. Правда, около двух с половиной миллиардов лет назад возникли эукариоты – одноклеточные организмы с клеточным ядром – но существенной роли в экосистеме они не играли, на планете царили прокариоты.
Затем случился первый в истории планеты экологический кризис – прокариоты настолько отравили земную атмосферу кислородом, что начали в массовом порядке вымирать от этого продукта собственных выделений. По счастью, у эволюции к тому времени был уже подготовлен запасной игрок – те самые эукариоты, которые дышали кислородом. Они и подхватили эволюционную эстафету.
Вторым революционным скачком был кембрийский взрыв, когда всего за несколько десятков миллионов лет (то есть практически мгновенно по геологической шкале времени) возникли типы и классы живых существ, которые есть и сейчас, вплоть до позвоночных. Это было началом палеозойской эры. В течение палеозоя жизнь постепенно завоевывала новые пространства – выходила из моря и осваивала сушу. За двести миллионов лет суша была завоевана.
Палеозой закончился 235 миллионов лет назад, когда произошел очередной биосферный кризис. Причина его не вполне ясна, но известно, что кризис привел к вымиранию мегалитических земноводных. Тогда лидерами эволюции были огромного размера земноводные, похожие на гигантских лягушек и тритонов. После их безвременной кончины лидерами стали пресмыкающиеся, которые доселе болтались где-то на задворках эволюции. Революция произошла и в растительном мире. Папоротники, хвощи и плауны уступили место голосемянным – предкам наших хвойных. Начался мезозойский период, который кончился 60 миллионов лет назад.
Затем последовал очередной кризис – динозавры вымерли, а лидерами эволюции стали млекопитающие. Преобладающей растительностью становятся покрытосеменные – цветковые растения.
Следующим существенным событием было начало неогена – 24 миллиона лет назад. Вымирают мегалитические млекопитающие – гигантские ленивцы, индрикотерии, фауна приобретает практически современный вид, возникает человекообразная обезьяна. Именно с неогена началось постепенное перетекание чисто биологической эволюции в эволюцию разума.
Очередная революция – начало антропогена, когда возникают прямоходящие пралюди.
Дальнейший шаг – палеолитическая революция – появление первых орудий труда и быстрое их распространение.
Следующие периоды антропологи связывают с прогрессом в обработке орудий труда, то есть с возрастанием инструментальной мощи разумных обитателей. Начало периода Шель – 600 тысяч лет назад. Ашель – 220 тысяч лет назад. Период Мустье (культурная революция неандертальца) начался 80 тысяч лет назад.
Примерно 30 тысяч лет назад случилась Верхнепалеолитическая революция – наши предки кроманьонцы уничтожают неандертальцев, и дальше за эволюцию на планете уже «отвечает» наш вид. Тогда же широкое развитие получила так называемая охотничья автоматика – лук со стрелами, ловчие ямы.
Десять тысяч лет назад случился очередной экологический кризис – людей стало так много, а охотничьи технологии так развились, что это привело к массовому уничтожению крупной фауны – мамонтов, шерстистых носорогов и пр., – каковая мегафауна была основой питания человека. Стало голодно. В результате этого тяжелейшего кризиса население планеты уменьшилось на порядок, что привело к знаменитой Неолитической революции – человечество перешло от хищнического истребления окружающей среды к более щадящим технологиям, то есть к земледелию. Это уже начало исторического периода.
Три тысячи лет до нашей эры – городская революция, начало Древнего мира.
Следующее событие – старт железного века и неразрывно связанная с ним так называемая революция Осевого времени, когда возникли первые мировые религии, взошли первые ростки гуманизма. Произошло это примерно с 1000 по 300 год до нашей эры. Этот кризис породил Сократа, Будду, Конфуция с их взглядами. Стальное оружие лучше и дешевле бронзового, соответственно, повысилась убойность и доступность, возникли массовые армии, и человечеству стали нужны новые культурные регуляторы, чтобы цивилизация просто не истребила себя. Они и появились – в лице мировых религий и гуманистических философий, призывавших к любви к ближнему. Еще одним «параллельным» ответом на появление железа стало возникновение больших империй – «мировых жандармов», типа Римской империи.
Далее – 500–600 годы нашей эры – гибель Древнего мира и начало Средневековья. Затем первая промышленная революция – 1500 год нашей эры – новые изобретения, географические открытия, начало книгопечатания.
Далее специалисты выделяют Вторую или Большую Промышленную революцию – эпоха пара, угля и электричества – 1840 год.
Наконец, последняя – информационная революция – 1950 год. Как и прочие революции, это было комплексное событие, не только включавшее в себя собственно изобретение электронных вычислительных машин, но и ознаменовавшееся окончанием мировых войн.
Из сказанного уже видно, что чем дальше мы продвигаемся по шкале времени в будущее, тем плотнее сжимаются витки времени. Этот феномен так и назвали – «эффект ускорения исторического времени». Именно о нем и говорил Капица, а также другие исследователи.
– И до меня многие отмечали, что исторические периоды хорошо укладываются в геометрическую прогрессию. – Панов поставил кружку на стол. – Моя заслуга в том, что я продлил этот ряд назад и вышло, что не только историческая, но и биосферная эволюция также укладывается в ту же самую прогрессию. Точки кризисов очень точно ложатся на так называемый гладкий автомодельный аттрактор. Промежутки времени между кризисами сокращаются, железно подчиняясь математической закономерности. Возникает резонный вопрос: где же сходится эта последовательность? То есть, где тот предел на временной оси, когда частота революционных вспышек устремится к бесконечности, а период между ними – к нулю, где спираль сворачивается в точку? Этот предел можно вычислить! Существует хорошо разработанная математическая процедура – оптимизация или, по-другому, регрессионный анализ. Проделав этот анализ для известной последовательности эволюционных революций, можно найти, где находится ожидаемая сингулярность. Если использовать точки, относящиеся ко всей планетарной истории – и биосферной и социальной, – получается 2004 год. Но это в теории. На практике же всегда существует некая ошибка, разброс. Как найти этот разброс? Нужно рассматривать разные участки эволюции. Экстраполяция только человеческой истории дает предельную точку в 2027 году. А если взять ту часть кривой, которая относится к новой эре, получается 2011 год. Другими словами, мы уже в ней, в сингулярности. И это значит, что реакция, которая была запущена четыре миллиарда лет назад, завершает свой цикл, упираясь в естественный предел. И дальше она продолжаться не может – это простой математический факт. Так же, как нельзя дальше заводить уже заведенную до предела спиральную пружину часов – некуда. Формально мы находимся вблизи точки, где скорость истории становится бесконечной. Но поскольку физически такое невозможно, это означает переход в совершенно другой рукав истории. Получаем Предельный кризис, Кризис кризисов. Материя шла к нему четыре миллиарда лет в разном своем обличье.
Во вселенной среди миллиардов триллионов звезд и планетарных систем чисто статистически существуют триллионы планет, где наличествуют условия для возникновения жизни. И учитывая законы эволюции, которые являются всего лишь следствием общефизических законов сохранения, на них закономерно должна возникнуть и будет развиваться жизнь, в том числе разумная. И вот вопрос: а могут ли вообще цивилизации преодолеть этот предельный кризис, при котором историческое время сворачивается в точку, или это естественный конец процесса? А если могут, то все ли? Или, как из миллиона икринок выживает меньше одного процента, превращаясь в мальков, так и предельный переход преодолевает ничтожное число цивилизаций, а остальные сметаются внутренними противоречиями? Это было бы вполне в духе природы!
Ныне считается, что мироздание плодит бессчетное, практически бесконечное число универсумов (вселенных) с разными физическими константами, и лишь в ничтожном числе вселенных физические константы случайным образом подбираются так, что в них возможно существование сложных структур, звезд, химических элементов, жизни. Наша вселенная из таких.
После Большого взрыва в нашей вселенной произошла взаимная аннигиляция вещества и антивещества, и лишь благодаря ничтожному перевесу частиц вещества над частицами антивещества во вселенной остался строительный материал для звезд, планет и туманностей. Расклад таков: из каждых двух миллиардов образовавшихся при Большом взрыве частиц уцелела лишь одна (!) частица, остальные успешно аннигилировали. Вот такова ничтожная выживаемость вещества даже в тех вселенных, где константы чудом подобрались удачно. То есть наша вселенная состоит из жалких остатков былого обильного «икрометания».
И точно так же расточительно природа играет дальше… Из сотен миллиардов звезд нашей Галактики не все имеют планетарные системы… Из имеющих не везде есть планеты, подходящие для возникновения жизни… Из имеющихся пригодных не везде жизнь может добраться до вершин разума, не угаснув, едва возникнув, по тысячам причин…