—Мне ассистент нужен. Если людей снимать, без него никак, — перебила Алина.
—Возьмешь универсального робота на складе. Он тебе и свет поставит, и камеру наладит, и звук обеспечит, и тележку повезет, если что. Кстати, выходит, что и звукооператор нам не нужен, как и инженер.
—С актерами тоже робот разговаривать будет, — меланхолично продолжила Алина, — и костюмами он займется, и декорациями, и живописью…
—Какой живописью? — не понял я.
—О художнике ты не думал. Блеск!
—Это все я на себя возьму, — попытался успокоить я ее. Но как-то неудачно вышло. Потому что Алина фыркнула и пробормотала что-то насчет рук, которые у некоторых растут из неизвестно какого места. Надеюсь, вскоре она свое мнение поменяет.
—Если точно сценария придерживаться, у тебя вовсе не научно-популярный фильм получится, а игровой, — засомневалась Алина.
—Кто сказал — точно? Поменять его — в наших силах. В моих, то есть.
—Ну, давай свою концепцию…
—Будем совмещать параллельные действия. И начнем не с Амальтеи, а как раз с планетолета — чтобы увлечь зрителя. Он втягивается, а тут ему порцию астрономии — хлоп!
—Зритель плюется и уходит, — подытожила Алина.
—На контрасте будем работать.
—Боком он тебе выйдет, гарантирую. Впрочем, режиссер — ты. Тебе в лужу и садиться.
—Ты что невнимательно читала? На спутнике тоже проблемы — нехватка продовольствия. Этот драматизм и скроет нарочитость лекции.
—Когда главный герой начинает вдруг думать не о том, что бы ему поесть или как отдохнуть, а о высоких материях — орбитах планет, периодах обращения, температурах на поверхности и тому подобной чепухе? — уточнила Алина.
—Самое то, — подтвердил я. — Если человеку грозит неминуемая опасность, то он всецело отдается работе, науке или творчеству.
—Видимо, чтобы заставить работать тебя, надо поблизости устроить извержение вулкана.
Я поморщился. Вот любит она все на личности переводить. В основном — на мою личность. Но можно пока на такие мелочи внимания не обращать. Сделаем все, тогда я Алине и отвечу.
—Я вчерне режиссерский сценарий набросал. По эпизодам пробежимся и согласуем. Да?
—Да! — недовольно каркнула Алина.
Отлично! Взаимопонимание растет.
—Эпизод первый. Планетолет. Быков — капитан. Обход корабля. Изображение Юпитера на экране — ракурс с северного полюса. Можно дать вид полярного сияния в ультрафиолетовом диапазоне. Крутиков — штурман. Его объяснения орбиты планетолета с подробными диаграммами. В конце объяснений — крупный план на Амальтею — цель их полета. Нормально? Чисто игровые моменты с поиском ящерицы я бы убрал…
—Я бы оставила. А то герои у тебя ходячими манекенами с динамиками представляются. А так — живые люди.
—Где ящерицу взять? Да еще с такими свойствами? — я развел руками, пытаясь показать свойства мифологического животного. — Не знаешь, на Марсе ничего такого еще не вывели? Ладно, придумаю что-нибудь. В общем, планетологи ищут ящерицу, радиооптик плохо понимает по-русски, и после всех этих шуточек мы огорошиваем зрителя информацией, что на Амальтее напряженка с продовольствием.
—Хорошо, — устало сказала Алина. Чувствовалось, что я ей до чертиков надоел, и лучше бы она куда-нибудь пошла. В кафе, в аквапарк или просто посидела б в парке на скамеечке — все ж лучше, чем слушать бред студента, возомнившего себя режиссером. Ничего, доучусь и сразу им стану. Для этого дипломный фильм и снимается.
—Эпизод два. Показываем планетолет снаружи и отъезжаем еще. Так, чтобы в поле зрения попали все галилеевские спутники и Амальтея. И последовательно рассказываем о каждом из них — живенько и коротко.
—С наплывом? — уточнила Алина.
—Разумеется. Они ж все разные — спутники. Показ ведем с дальних, в такой последовательности: Каллисто, Ганимед, Европа, Ио и, наконец, Амальтея. После чего переходим на очень крупный план — как бы падаем на поверхность.
—Типа, рухнул искусственный космический аппарат.
Я отмахнулся.
—Неважно. Последним моментом надо показать станцию. И лицо директора.
—Суровое и нахмуренное. Ага. У тебя актеры какого возраста?
—С возрастом мы будем бороться, — уверил я Алину.
Она хихикнула, наверно представляя, как я борюсь с юностью. Я бы тоже посмеялся, если б у нас было много времени.
—Третий эпизод. Планетологи вместе с бортинженером Жилиным сбрасывают зонды для исследования экзосферы Юпитера. А планетолет попадает в метеоритный поток.
—Может, лучше в юпитерианское кольцо?
—Нет. Оно же разреженное! С отражателем ничего не случится.
—А тебе обязательно надо, чтоб случилось? — вздохнула Алина.
—Не мне! Это сценарий такой. Должно же быть развитие действия. Не отвлекай. В общем, метеорит попадает в отражатель, и все летит вверх тормашками.
—Лететь мне придется? — осторожно спросила Алина.
Я не стал отвечать на глупый вопрос. Будто она сама не понимает. Не буду же я декорацию крутить. Ее еще где-то достать надо.
—Эпизод четыре. Внутренние помещения станции на Амальтее. С непременными панорамными окнами, в которые виден Юпитер.
—Там нет панорамных окон, — возмущенным тоном завсегдатая юпитерианских лун заявила Алина.
—Это у нас нет, а в фильме будет.
—И вообще не знаю, как на станции снимать — в натуре все не так, как в сценарии. Будто авторы ни разу не были на Амальтее.
—Это неважно. Нам важен конфликт. У людей перебои с продовольствием — как они себя при этом ведут.
—Да никак не ведут. Работают, будто ничего не случилось.
—Вот. Это самое главное. Показать, что даже непредвиденные тяжелые обстоятельства не могут воздействовать на людей, увлеченных работой.
—Им же ничего другого не остается. Да их все-таки еще кормят, правда, всякой гадостью, — Алина передернулась.
—Думаешь, для съемок закажем суп в нашей столовке? — я пометил этот момент в графе «реквизит», а Алина покрутила пальцем у виска. — Кстати, именно там и будем снимать! Антураж подходящий.
—А как ты обычных посетителей попросишь оттуда выйти?
—Как увидят, что мы едим, сами не захотят задерживаться, — подмигнул я Алине.
—Есть-то ребятам придется, — тихо проговорила она.
Это точно. Но ведь актерам еще и не такие задачи приходиться решать. Например, скакать на лошади, прыгать в воду с моста, вбегать в горящий дом. Так что обед в столовой еще не самое страшное. На всякий случай надо будет лекарствами запастись.
—Пятый эпизод. Опять планетолет. Катастрофа. Все вповалку. Очухиваются и начинают, кто восстанавливать поврежденные системы, кто вычислять курс планетолета, а кто — заниматься наблюдениями. Быков и Жилин выходят на наружную обшивку и тестируют отражатель. Юпитер вокруг них. Голубое небо наверху, белые аммиачные облака, внизу — облака из красно-коричневых кристаллов гидросульфида аммония.
—Умный ты, однако!
Приятно. Все ж Алина не такая зверская, какой иногда кажется.
—С материалом поработал. В общем, тут надо максимум всевозможных видов Юпитера с комментариями планетологов — что они такое наблюдают. Можно с различными эффектами, как ты любишь.
—Научность не пострадает? — уточнила Алина. — А то я могу много чего!
Может. Это точно. Ишь, увлеклась. Обязательно ее надо будет контролировать. Обязательно.
—Эпизод шесть. Амальтея. Покажем работу по добыче льда с одновременным закадровом голосом о физических характеристиках спутника. В общем, ничего такого — идет стандартная работа на станции, обычные людские проблемы, и фоном — снижение суточных порций. Здесь нужно будет противопоставить трудности работников станции и аварию на планетолете, о которой на станции еще не знают.
—Каким образом?
—Думаю — резким перескоком изображения, практически, на полуслове.
—Ой, мудрено как-то.
—Нормально. Здесь главное — нагнетать обстановку. Чтобы зритель вцепился в кресло, переживая за героев.
—Ты думаешь, так кто-нибудь сыграет?
Ну, почему Алина всегда сомневается во мне, в моих идеях и возможностях? Ведь не было ни одного случая, чтобы я ее подвел. Скажем, на подводных съемках на Большом Барьерном рифе — кто ее выловил, когда у нее кислород в баллонах закончился? А ведь она никому не сказала — куда снимать пойдет. Эксклюзивных кадров захотела, и вот. Затянуло прибоем под риф, давление в баллонах на нуле, всплыть не получается, а тут я — с тросом и моторной лодочкой. Я даже ее не искал. Представил, где она может быть, и сразу туда отправился. Угадал. А она до сих пор не верит, что у меня не было датчика поисковика. Так что насчет актеров мы еще разберемся. Чутье подскажет — кто может сыграть, а кто — нет.
—Седьмой эпизод. Планетолет. Починка отражателя в тяжелейших условиях повышенной гравитации. Прощание. Здесь не до показов космического пространства. Кульминация. Зритель должен задаться вопросом: сможет ли планетолет вырваться из экзосферы Юпитера, или произойдет аннигиляция. Ответ ни в коем случае давать нельзя. Все расходятся по амортизаторам, и только командир корабля остается в рубке, чтобы нажать на кнопку стартера…
—Что, на фотоннике есть такая кнопка?
—Должна быть. Это символ. Без нее — никак.
—Ну, знаешь, Володя, это — перебор. Кнопка! Я в рубке планетолета была. Нет там кнопок. Совсем нет.
—Нет, ты почитай! Видишь — кнопка!
Алина еще раз прочла это место в сценарии и промолчала. Наверняка потом мне все выскажет, на натуре.
—Восьмой. Станция. Все радуются прилету планетолета, приветствуют экипаж. И в конце — вид на Юпитер. Потом мы отдаляемся от него, видим Амальтею, остальные спутники, поднимаемся над эклиптикой, показываем внутренние планеты и, наконец, — Солнце!
—Это что-то должно символизировать? — поинтересовалась Алина.
—Конечно. То, что Солнечная система — наш дом.
—М-да. Я еще подумаю над твоими словами.
—Думать — это важно, — сказал я. — Кстати, как у тебя с аппаратурой?
Алина смерила меня презрительным взглядом и ответила, выделяя слова: