— Владимир Николаевич, — прервал доклад Ламсдорфа Император, — а почему я многое узнаю из вашего доклада только сейчас?
— Ну, как же, Ваше Императорское Величество, я подавал вам расширенный доклад в начале вашего царствования. И периодически докладываю о нашей политике в…
Отмаза выглядела действительно дурацкой. В начале царствования Михаилу было явно не до какого-то там Сиама. Тогда был завал по всем делам. Потом война, потом экономические вопросы. Какой тут к черту Сиам? А русская дипломатия чего-то там делала, якобы для зарабатывания международного авторитета, но толку с того для России не было никакого. И Михаил это быстро просек.
— Насколько я понимаю, на какой-то мелкий архипелаг в аренду наши дипломаты уже давно наработали, — констатировал Император, неодобрительно глядя на главу МИД. — И не только на него. А аппетиты Франции можно и реально умерить, увязав, например, с получением нами Асэба. Или как-то так. Три дня вам Владимир Николаевич, на подготовку полного доклада по Сиаму. Потом будем думать про стратегию игры в этом направлении.
Государь задумался, потом глянул на Великого Князя…
— Да за ради такого я отряд кораблей быстро соберу, — кровожадно ухмыльнулся Сандро. — Не полезут любители чужого добра буром на наши корабли. Предпочтут договориться по-тихому. Это, как мне кажется, шанс по Асэбу.
— Не совсем так, Александр Михайлович, хотя это и не исключено, — не согласился глава МИД. — Для англичан контроль важных проливов важнее пары-тройки сиамских султанатов. Они не хотят видеть германцев в Марокко именно потому, что это слишком близко к Гибралтару. И вы это наверняка знаете.
Возник небольшой спор, который так и не привел к единодушию. Но было ясно, что если влезть в этот колониальный вопрос, то тут России кое-что явно перепадет. Правда, Сандро под это дело сразу попросил увеличить финансирование флота. Ну хотя бы еще на пару бронепалубных крейсеров. На взгляд Агренева просил он правильно.
— Среди нас, кстати, находится крупный предприниматель. Александр Яковлевич. — прервал военно-морские запросы Сандро государь. — Какие у Империи могут быть экономические интересы в Сиаме?
Про это у Агренева было что сказать. Правда, пока все больше в теории.
— Как рынок сбыта русских изделий Сиам может быть и не плох. Кое-что наш Концерн там продает и покупает. Но, как вы понимаете, мои люди до роли Фигаро пока не доросли. А вот потенциально это очень интересный регион. Олово, вольфрам, каучук, некоторые виды продовольствия, хлопок, ценные породы дерева, опиум для медицины… Вот далеко не полный список того, что можно покупать в этой стране. Причем покупать не у англичан, а непосредственно у сиамцев, расплачиваясь за это русскими товарами. Там можно и собственные концессии организовать. Ну и еще. В страну, насколько мне известно, приезжает немало китайцев и неплохо там приживается. При необходимости можно даже своих с Формозы туда сплавить. Частично, конечно.
По результатам обсуждения Император раздал всем поручения. Ламсдорфу было поручено срочно подготовить и отправить в Сиам специального посланника. Начинать все равно нужно было с Лангкави. И вопрос перед сиамский королем ставить жестко. Либо сиамцы его сдают в аренду, либо пусть выясняют свои взаимоотношения с Францией и Англией самостоятельно. Сначала аренда архипелага, а потом помощь в переговорах. И только в такой последовательности. По сути ведь Империи не нужны чужие земли. Вполне достаточно того, чтоб эти земли принадлежали самому Сиаму, и на них можно было выращивать или добывать нечто нужное обоим странам. А если в процессе удастся обрести еще что-то, то отказываться никто не будет.
Германскому посольству был сформулирован ряд вопросов по Сиаму. Англия и Франция делят Сиам, основываясь только на двухстороннем договоре и «забыв», что в мире есть и другие интересанты. А как на этот факт смотрят в Берлине? Но тут приходилось действовать с большой опаской. Это Россия не прочь, чтобы Сиам сохранил территориальную целостность. В этом случае права на доступ в экономику страны будут равные у всех, а некоторые защитники Сиама могут ведь могут стать первыми среди равных… С Германией было все намного сложнее. Это тот еще хищник, который считает, что ему досталось мало колоний. А кроме этого Берлин вполне может выступить в качестве провокатора, рассчитывая на дальнейшее ухудшение отношений между Россией и Францией. И пускай сейчас немцы вроде бы нуждаются в улучшении отношений с Россией, возможность очередной дипломатической подляны с их стороны учитывать все-таки нужно.
Не успело рейсовое судно Доброфлота, увозящее в Сиам специального посланника русского Императора пройти черноморские проливы, как пришла весть о том, что из Бангкока в Россию отбыл специальный посланник короля Рама V Чулалонгкорна. А это наводило на очень интересные мысли. Видать, территориальные претензии Англии и Франции вконец достали сиамского короля. Но вот с чем едет его посланник в Россию, предугадать было сложно.
Глава 9
Через три дня после совещания по Асэбу и Сиаму состоялось еще одно двухдневной совещание по международным делам. Тема — смута в Персии. По сути у южного соседа все началось в декабре 1905 года с приказа тегеранского генерал-губернатора Ала эд-Доуле бить палками по пяткам купцов, которые подняли цены на импортный сахар, якобы нарушив его предписание. Это вызвало волнения в Тегеране, которые постепенно нарастали к лету 1906 года. Если зимой толпа требовала создать судебную палату, перед которой все будут равны, отставки премьер-министра Айн эд-Доуле и главы таможен бельгийца Науса, посаженного на свое место с помощью русских, то летом в Тегеране начались открытые демонстрации с требованием принятия конституции и созыва меджлиса — парламента. За всем этим еще летом чувствовалась управляющая рука.
Опасаясь арестов, в июле 1906 года девять купцов укрылись в бест в саду дипломатической миссии Великобритании. К началу августа к ним присоединилось около 4000 человек. В то же время около 200 авторитетных священнослужителей в знак протеста против политики шаха покинули столицу и уехали в священный город Кум. Нарастающая смута и настойчивые советы русских советников наконец вынудили персидского шаха Мозафереддин-шаха начать действовать. Английская дипмиссия была окружена шахскими войсками. В нее был ограничен ввоз продуктов питания и прекращен доступ подданных шаха. То есть англичане сами могли жрать хоть в два горла, а вот для укрывшихся в дипмиссии многочисленных персов продовольствие уже не пропускали. Британцы естественно не раз протестовали, негодовали, пытались угрожать и давить, но результата так и не добились. Шахские власти сумели выдержать прессинг англичан. Им просто рекомендовали выгнать неожиданных нахлебников. А ведь 4 тысячи голодных персидских ртов, многие из которых вообще не привыкли себя в чем-то ограничивать, — это тот еще контингент. Запасы продуктов в английской дипмиссии закончились меньше чем за неделю. Среди сторонников севших в бест в английской миссии нашлись находчивые люди. И еду начали забрасывать через ограду посольства в мешках. К ограде подбегал какой-нибудь бедняк или малолетка, согласившийся за пару монет на несложную минутную работу, метал мешок через забор и убегал. Кого-то ловили, кого-то нет. Да и что такому метателю можно было сделать кроме выдачи пары пинков? Однако и в противоположном лагере, который поддерживали русские агенты, тоже нашлись находчивые и остроумные люди. Очень скоро через забор полетели мешки с заведомо испорченными продуктами, дерьмом или даже отрезанными собачьими головами. Да и не каждый уважающий себя перс станет вкушать то, что кто-то ему бросил с той стороны забора и это успело поваляться на земле, пусть даже и в мешке.
Англичане опять пытались протестовать, что кто-то забрасывает на английскую землю, а земля дипмиссии считалась таковой, всякое дерьмо, но власти только разводили руки и отвечали, что не справляются с самодеятельными метателями. Уж больно их много развелось. Но виноваты во всем этом все равно сами англичане, коль скоро сами собрали у себя такую свору протестующих. В итоге из посольства потек обратный ручеек оголодавших «сидельцев». А новых в дипмиссию персидские власти не пропускали. Реагируя на мирную осаду дипмиссии, англичане начали выписывать английские паспорта очутившимся на ее территории будущим оппозиционерам. Не всем, конечно. Видимо, самым полезным с английской точки зрения. Персидские власти обнаружили это не сразу. К тому времени почти половина «сидельцев» уже успела покинуть территорию посольства, и только часть из них была задержана. Нужно сказать, что в Персии иностранцы и иные люди с паспортами иностранных государств личной экстерриториальностью не пользовались. Когда английские паспорта у задержанных обнаружились чисто случайно, «сидельцев» стали шмонать по-серьезному и отбирать новенькие английские документы. Все протесты свежеиспеченных английских подданных и дипломатов напрочь отметались. Уж один перс другого от англичанина или индуса отличить вполне может. А ежели у тебя английский документ, то как ты вообще попал в столицу? Нелегально? Ха! Тогда тебе в тюрьме самое место. Выписали паспорта в дипмиссии? Ты не иначе хочешь, чтоб тебя выслали из страны? Так что часть второй половины «сидельцев» отправилась прямиком из дипмиссии в тюрьму.
И все бы ничего, но на улицах столицы Персии не прекращались всякие сборища и демонстрации, а власти страны находились под двойным мощным прессингом. С одной стороны английским, с другой стороны русским. Русский оказался не таким мощным и более мягким, но в данном случае это уравновешивалось чувством самосохранения у представителей власти. Они то как раз были кровно заинтересованы в сохранении собственных постов. Кроме того проблема состояла в представителях духовной власти. Чем англичане смогли распропагандировать или соблазнить многочисленное духовенство, что оно стало в резкую оппозицию режиму, было пока не очень понятно. Это еще предстояло выяснить. Да и вообще по-хорошему правящая династия Каджаров не имела за собой реальной социальной базы и была вынуждена лавировать между аристократическими родами, натравливая их друг на друга. В результате такой политики Персия к началу XX века фактически стала конгломератом племен и правителей, связанных, как правило, только родовыми и личными узами. А национальная буржуазия оказалась в корне задушена иностранными монополиями. Вот в такой обстановке англичане смогли инициировать передел власти между родами и группировками, вылившийся на улицы городов. Но англичане в отличии от местных имели в этом свой интерес. Они тем самым пытались восстановить статус кво с русскими в Персии, который сохранялся до англо-бурской войны, уменьшить возможности и стабильность верховной власти, а заодно поиметь с этого дополнительную прибыль. Тем более, что основная смута пока происходила в основном на севере Персии, где в силу того, что эта часть страны заведомо находилась в русской сфере влияния, британцы были заинтересованы в создании максимального напряжения. В остальных регионах Персии было более спокойно.