Глава 1
С окончанием войны на Дальнем Востоке Правительству Империи пришлось официально снять режим экономии, который подразумевал отказ от ввоза немалого ряда иностранных товаров. Но хоть этот режим был снят, часть ограничений осталось. К тому же действие этого режима очень понравились Министерству финансов в плане сокращения излишнего импорта, за который приходилось платить валютой или золотом. Поэтому возникло желание его продлить тем или иным образом. А если не продлить, то хотя бы получить с этого дополнительный доход в казну после снятия ограничений. Ну или как-то еще пополнить доходную часть бюджета. Потому при прямой поддержке Императора был введен налог на роскошь. Подобные налоги уже существовали во многих странах Европы. Да и в России был, хоть таковым и не считался, поскольку был весьма чахленьким. Возможно, Минфин бы в ином случае обложил бы очередным налогом непревилигированное население страны, но гайки и так уже были закручены еще Правительством Витте, и дальше крутить было бы чревато. Поэтому решено было обложить налогом богатых. Дополнительным стимулом поступить так, а не иначе, послужили сельскохозяйственные итоги года. Результат сбора хлебов в 1905 году оказался ниже среднего. Еще не неурожай, но ниже нормы последних лет.
Одновременно Минфин решил провести эксперимент. Правительство снизило акциз на сахар. Стимулом к этому послужила положительная практика германской экономики, уже получившей хорошие результаты от введения подобной меры. Дело в том, что уже давно русские сахарозаводчики мучились из-за перепроизводства сахара в стране. Высокая таможенная пошлина преграждала ввоз сахара в страну, превышая 100 % от его цены, а внутри Империи действовал акциз. Спрос на сахар внутри страны рос не слишком большими темпами из-за высокой цены. А из-за перепроизводства продукта склады у производителей были вечно переполнены, и периодически сахар приходилось продавать на иностранных биржах ниже себестоимости только ради того, чтоб освободить место под продукт нового урожая. В Германии не так давно все было аналогично. А потом немцы снизили акциз, вслед за этим упала цена внутри страны, и внутреннее потребление сахара выросло. При этом доходы немецкой казны даже увеличились. Вот и русское Правительство решило подобным образом убить сразу нескольких зайцев. Не факт, что получится, но попытаться стоило. Все же доходы среднего германца явно выше чем у такого же русского.
Кроме того, подключившись еще в 1904 году к самостоятельной скупке хлеба с последующим его экспортом с целью получения дополнительных доходов и валюты в казну, Правительство вдруг «неожиданно» для себя обнаружило, что в Одессе, которая являлась основными воротами для перевалки хлебов Малороссии на экспорт, ценник на перегрузку в порту просто конский — 6 копеек за пуд. В Санкт-Петербурге — 3.5 коп., в Новороссийске и Феодосии около 3 коп., а в «лучшем» российском порту Черного моря — 6! Коковцева такая несуразность цифр очень возмутила. А потому он совместно с жандармским управлением по-тихому собрал комиссию и отправил ее в Одессу. Причем состав комиссии был разделен на официальную часть и тайную. Последняя должна была поработать агентурными методами. В итоге комиссия проработала в городе около 7 месяцев, обнаружив огромные по своим масштабам махинации, злоупотребления, дурацкую припортовую инфраструктуру и круговую поруку местных предпринимателей и властей сверху до низу. После получения результатов проверки в октябре 1905 года в Одессе провели масштабную спецоперацию по разрушению этой фактически мафиозной структуры. Арестованных сразу вывозили в Севастополь и работали с ними уже там, ибо имелись серьезные опасения в том, что, если работать с задержанными будут в Одессе, то фигурантам громкого дела удастся либо отмазаться, либо их уберут, либо каким-то образом заставят молчать. Спецоперация очень быстро принесла свой результат, выражающийся в уменьшении цен перевалки зерна в порту. Ценник на перевалку почти сразу упал до 4.5 коп. за пуд, имея неплохие шансы снизиться еще. Около половины припортовых гешефтмахеров оказалось из евреев. Впрочем, это было и немудрено, ибо Одесса входила в черту оседлости. Хотя кого среди этих гешефтмахеров только не было. Русские, армяне, греки, хохлы, иностранцы… А за их счет кормилось все местное начальство вплоть до губернского. При арестах иногда доходило даже до перестрелок. Да и бомбисты уже три раза успели в Одессе отметиться взрывами. Поэтому в помощь приезжим жандармам и полиции выделили казаков и моряков Черноморского флота. Следствие в Одессе и Севастополе шло уже несколько месяцев, но конца и края этому пока было не видно. Часть мелких фигурантов уже получила свое в суде и отправилось осваивать северные районы Сибири или Забайкалье. А вся пойманная «крупная рыба» пока содержалась по казематам морской крепости. Но кое-кого мафия ухитрилась достать даже там. Кроме отечественных гешефтмахеров, казнокрадов и взяточников следствие зацепило и несколько иностранных фирм, занимавшихся различными нелицеприятными делами. Причем дела трех из них попали в ведение молодой русской контрразведки.
Работавшая в Одессе комиссия при всех выявленных злоупотреблениях однако делала вывод, что ценник на перевалку грузов в одесском порту не удастся опустить даже до среднего российского уровня без серьезной реконструкции порта и припортовых сооружений. При этом был также был сделан вывод о том, что без серьезной чистки властных структур начинать реконструкцию порта нельзя. Иначе выделенные деньги скорее всего будут частично разворованы и положительного результата достичь не удастся. А реконструкция порту явно была нужна, ибо за границей в крупных хорошо оборудованных портах стоимость перевалки редко превышала 1.5 копеек на русские деньги. Именно по этой причине часть русского экспорта хлебов на Балтике шла не через русские порты, а через германский Кенигсберг. Несмотря на трудности с бюджетом Коковцев уже на 1906 год предусмотрел расходную статью на начало реконструкции одесского порта.
В конце 1905 года в закон о земельной реформе было внесено дополнение. Теперь крестьянам разрешалось выделиться на хутор или отруб. Правда, крестьян сразу предупредили, что дело выделения на отруб или хутор не самое быстрое. Земли, которой придется перемерить, и составить земельный кадастр много, а землемеров мало… Поэтому сначала будут приниматься заявки от общин, в которых описанным в законе способом захотят выделиться не менее 5 % будущих собственников земли. Да и то происходить все будет не слишком быстро.
Вообще через год после окончания войны складывалось впечатление, что господин Плеве был прав, говоря о том, что маленькая победоносная война сможет предотвратить смуту в Империи. По крайней мере серьезные надежды на это были. Империей правил новый молодой и уже показавший себя в деле монарх. Рубль более менее стабилизировался. Он хоть и не имел опять золотого обеспечения, но это дело такое. Страна веками жила без золотого рубля и вполне к этому приспособилась. Рубль на иностранных биржах, конечно, колебался из-за сезонности и действий международных спекулянтов, но это тоже было привычным. Краткий миг в истории, когда рубль имел золотой стандарт, запомнился населению по последним трудностям, а именно по долгому экономическому кризису начала века. Так что особого сожаления от отмены золотого стандарта в обществе за небольшим исключением не было.
С начала зимы 1905/1906 годов в Правительстве прошло несколько совещаний на тему обеспечения Северо-Западного района и балтийских портов углем. Агренев в этих совещаниях также участвовал не только как глава Антимонопольного комитета, но и как угледобытчик. Проблема состояла в том, что польского угля, добываемого в Домбровском бассейне, на весь экономический район не хватало, и каждый год приходилось закупать английский и немецкий уголь. Пока рубль был золотым, Правительству Витте приходилось с этим мириться. Но с отменой золотого стандарта ситуация ухудшилась. На закупку иностранного угля приходилось тратить валюту. И это никому в Правительстве не нравилось. Но и сделать, похоже, было ничего нельзя. Доставка угля с Донбасса выходила еще дороже даже несмотря на то, что он оплачивался условно «деревянными» рублями. Мало того, подобная перевозка излишне загрузила бы железные дороги центральной части Империи. Пользуясь своим присутствием на заседаниях Правительства, князь постарался добиться того, чтобы вопрос был рассмотрен шире. И это ему удалось. За последние 10 лет промышленность Северо-Западного экономического района сильно выросла. На побережье Балтики было построено или расширено большое количество заводов и фабрик. Большей частью они строились на деньги или при содействии иностранного капитала. При этом они обеспечивались иностранным оборудованием, сырьем и топливом. Отечественными там были в основном работники. Такое положение обуславливало повышенную себестоимость производимой продукции и полную зависимость этих заводов от зарубежных поставок сырья и топлива. И за все это платило русское население Империи. Случись что, может случится коллапс. Да и в мирное время территориальное расположение всех этих заводов явно не способствует конкурентности ее продукции в мире. До некоторых пор это можно было терпеть, но постоянно оплачивать нерациональное расположение промышленности за счет преференций казны и кармана русского потребителя было слишком накладно. И если нельзя перевезти уже построенные заводы в более удобное место, то нужно хотя бы каким-то образом воспретить там появление новых заводов и расширение старых. Не факт, что это сможет сделать «невидимая рука рынка», как это когда-то пропагандировал господин Витте. Как-то с этим у этой руки пока получалось плохо. А если так, то стоит ей помочь, введя дополнительные налоги именно в этом районе. Это как минимум. И одновременно постараться различными экономическими и административными мерами поощрить открытие заводов поближе к русским источникам сырья и топлива. В общем, Агреневу удалось перевести вопрос снабжения углем Прибалтики в более широкую проблему, которая раньше в таком контексте не рассматривалась.