После подписания Кенигсберского соглашения осталось еще несколько аспектов. Несмотря на достигнутое соглашение отношения между Россией и Германией оказались сильно испорчены. Для их нормализации от Германии требовались некоторые уступки и время. Это как минимум. И никакие эспады Вильгельма II в вечной дружбе не заставят русского Императора и общество думать иначе. Так что именно германскому кайзеру потом придется идти русским на уступки. А если же немцы считают иначе, всегда можно поторопить Берлин путем некоторого сближения Санкт-Петербурга с Парижем. Да и окончательно порушенный Берлинский трактат, на который теперь у немцев нет особой возможности ссылаться, позволяет кое-что сделать явочным порядком. Например, построить наконец на Аландах передовую базу легких сил, но не строить там укрепления, читай, форт. Он как-бы по нынешним временам и не особо там нужен. Хватит и просто пушек до 6 дюймов на береговых позициях. Ну и наконец предстояло получить некоторые плюшки с Балканских государств за оказанную им поддержку в Боснийском кризисе. И не только. Наличными с них стрясти не получится, но мысли насчет ряда преференций России уже имелись.
Вена выказала явное недовольство и тем, что ее не позвали на переговоры, и тем, что вопросы с Сербией и Черногорией решили за ее счет. Быть объектом переговоров, а не их участником никому не нравится. В итоге Берлин договорился с русскими, и возмущаться австрийцам стало поздновато. Однако скоро европейским политикам стало не до австрийского недовольства.
Не успели стихнуть фанфары в Германии и России об удачном разрешении Боснийского кризиса, как 13 апреля в Стамбуле произошел государственный переворот. Солдаты столичного гарнизона, подстрекаемые духовенством, подняли контрреволюционный мятеж, получивший полную поддержку султана Абдул-Хамида. Впрочем, скорее всего все изначально делалось если не по его приказу, то с его одобрения. Повстанцы заняли здания парламента и правительства. Мятеж сопровождался стрельбой на поражение, арестами и погромами жилищ младотурков. Прочее мирное население солдаты не трогали. Часть лидеров младотурок успело спастись и сбежало в Македонию. Но только часть. Другая включая многих офицеров оказалась либо убита, либо арестована. По сообщениям русского посла в Стамбуле Зиновьева число жертв достигало по некоторым данным сотни человек.
Между тем восставшие батальоны предъявили явившемуся для объяснений с ними шейх-уль-исламу ряд требований: шариат, увольнение великого визиря и силовых министров, восстановление в должности Киамиль-паши, смена власти в парламенте и так далее… В связи с новым переворотом в Стамбуле в Софии возникло большое беспокойство насчет признания османами независимости страны. С одними властями у туркок только почти договорились, как власть у осман опять новая. И что теперь делать?
В Стамбуле сменился кабинет министров и великий визирь, а войска были официально освобождены султаном от ответственности за совершенный мятеж. К вечеру войска вернулись в казармы победителями под активную стрельбу в воздух из винтовок и пулеметов. Пули залетали и в некоторые посольства. Утро следующего дня началось с очередного выхода восставших батальонов в город. Опять стрельба, опять аресты. Видимо, солдаты решили довершить начатое. По слухам власть султана полностью восстановлена. Либералы из партии «Единство и Прогресс» окончательно разбежались и попрятались.
Пока войска и консерваторы праздновали в Стамбуле победу, младотурки в Македонии в Янине, Монастыре, Салониках и Сересе, негодуя против переворота, потребовали возвращения к власти старого кабинета. Активная ежедневная либеральная пропаганда дала результаты, но только в третьем корпусе. Второй корпус участвовать в разборках с соплеменниками в столице не хотел. Уже 17 апреля младотурки двинули войска на Стамбул по железной дороге и в этот же день овладели без боя главным фортом чаталджинской оборонительной позиции. На следующий день в Константинополь была выслана делегация для того, чтобы договориться с первым корпусом и обойтись в Стамбуле без боя. Младотурки во всеуслышание потребовали отречения или смерти султана Абдул-Гамида.
К 20 числу стало понятно, что никакого особого плана у контрреволюционеров на то, что делать после восстановления своей власти, не имелось. Потому из-за быстрой реакции младотурок после взятия третим корпусом чаталджинской позиции в Стамбуле начали распростаняться страх и уныние. К этому времени стало известно, что в перевороте точно участвовал один из сыновей султана. Он же финансировал его из личных средств султана, да и британцы явно не остались в стороне.
Потом из Парижа пришло сообщение, что французы и британцы выслали по два крейсера к Дарданелам под благозвучными предлогами защиты иностранных граждан. Россия тоже решила не отставать в этом деле от стран-участников «Сердечного согласия» и отправила отряд кораблей Черноморского флота в Бургас. Русские ястребы даже завели разговор о возможности мирного десанта в Босфоре. Ну, чтобы придти на берега пролива под благовидным предлогом, а потом там и остаться. Но международная обстановка не слишком благоприятствовала такому решению. Сначала требовалось получить с Вены и Берлина то, что с них причиталось по Кенигсбергскому соглашению, а заодно под шумок упрочить свое влияние в Болгарии. Поэтому о желании десанта в Босфоре ястребам пришлось забыть, но в Бургас на двух пароходах был отправлен пехотный полк пока без средств усиления. Об этом быстро договорились с болгарским правительством. Полку предназначалось встать отдельными небольшими гарнизонами на границе Болгарии и Оттоманской империи якобы в целях предотвращения столкновений между османами и болгарами. Воевать никто не собирался, потому артиллерию можно было не брать. Болгар даже пришлось одергивать, потому как горячие балканские парни уже подумывали объявить частичную мобилизацию.
Меж тем к 23 апреля в Стамбуле помимо уныния имелись более серьезные проблемы. Войска первого стамбульского корпуса остались с небольшим количеством младшего и среднего офицерского состава, ибо офицеры этого ранга в основном поддерживали младотурок, а потому оказались либо под арестом, либо разбежались и попрятались. А армия без офицеров — это не армия, это стадо баранов. Зато Македонская армия младотурок, к которой все-таки присоединился второй корпус, тем временем накапливалась у Чаталджи.
На следующий день рано утром эта армия вошла в Стамбул. В город войска входили со значительной стрельбой в том числе из артиллерии, а потом последовал штурм казарм первого корпуса. Видимо, переговоры между турками разных мастей не достигли ожидаемого результата. Султанский дворец Илдыз был окружён, а его старая охрана разогнана. Еще через день Стамбул был объявлен на осадном положении. В город была введена жандармерия в количестве 500 человек. Ирония ситуации заключалась в том, что почти половина офицеров этого батальона были русскими, отправленными в свое время в Македонию для контроля за положением христианского населения в этой части Оттоманской Империи.
27 числа начались активные поиски разбежавшихся солдат Стамбульского гарнизона и прочих лиц, поддержавших недавний переворот включая духовенство. Начались массовые аресты, расстрелы и расправы без суда и следствия. Впрочем, солдат первого стамбульского корпуса младотурки старались отправлять в Македонию. Видимо, на перевоспитание. Потери убитыми и ранеными за время штурма столицы превысило 4 тысячи человек. Хотя для большого города это немного.
29 апреля султан Абдул-Гамид был низложен, а на трон возвели султана Мохаммеда V, 30 лет прожившего под арестом. Впрочем, серьезной власти ему явно никто не обещал. Победившие национал-либералы занялись восстановлением и укреплением своих позиций в стране.
Меж тем положение в Оттоманской империи после многочисленных смен власти стало совсем тяжелым, а местами критическим как в экономическом, так и в межнациональном плане. Пока турки делили между собой власть в столице, 14 апреля в Киликии началась резня армян, которая быстро распространилась на соседние города и местности. В Адане русских консулов не было, а потому о резне в русской столице узнали только через два дня. Из критской Ханьи туда сразу же был отправлен броненосец, крейсер и канонерка. По прибытию кораблей иностранных государств к османскому побережью, а там постепенно собрались корабли аж пяти государств, резня в самой Адане прекратилась, но еще несколько дней продолжалась в прилегающих местностях. Впрочем, немалая часть христиан сумела спастись или отстоять свою жизнь с оружием в руках. Как потом выяснилось, в резне и грабежах опять принимал участие местный гарнизон по приказу местных властей и старших офицеров. Однако и армяне оказались хороши. По некоторым сведениям будто бы еще с начала года священники местной армянской церкви активно призывали соплеменников вооружаться, но не в целях защиты, а дабы покарать своих извечных врагов. Впрочем, трудно судить о правых и виноватых сразу по горячим следам. Но то, что резня началась сразу после контрреволюционного переворота намекало, что все это случилось неспроста. После окончания киликийской резни начались восстания друзов в сирийских и палестинских землях, подавленные с различным успехом османскими войсками.
После завершения бардака в Стамбуле в Адану из Севастополя пришел русский пароход-транспорт «Воронеж» с русскими военными медиками. Впрочем, оказание медицинской помощи являлось не главной целью его прихода. Помимо чистого сострадания к жертвам очередного погрома имелась и еще одна задачка. Михаил II просто решил, что несколько тысяч армян на русском Дальнем Востоке ему совсем не помешают. Пассажирских мест на пароходе было почти тысяча, а при необходимости он мог вместить и в 2.5 раза больше, но простояв почти три недели на рейде, он принял на борт чуть более шести сотен человек. Даже после очередной резни местные христиане готовы были ехать в Россию разве что на Кавказ или в Крым. Но туда русские власти готовы были везти лишь виноградарей или иных ценных специалистов. Свои крестьяне ежегодно сотнями тысяч уезжают за Урал в поисках лучшей доли. Зачем на югах еще чужие? Так пароход и ушел во Владивосток не полностью заполненный беженцами.