Сначала вышли к Вестминстерскому аббатству, зданию Парламента, заглянули в главный собор аббатства, потом ступили на легендарную улицу Уайтхолл, где прежде располагалось британское правительство. Солидные здания с достоинством взирали на многочисленных прохожих. Чуть дальше, у ворот, за которыми поднимался невысокий серый дом с аркой, Питер не увидел конных гвардейцев с их высокими медвежьими шапками и крепкими лошадьми, а раньше они всегда стояли здесь в дневное время. Он тут же принялся вспоминать об этом, прежде всего, для внука.
– А зачем они тут стояли? – удивился Владимир.
– Такова была традиция. Воинский караул.
Улица Уайтхолл привела их к Трафальгарской площади. Полюбовавшись на колонну Нельсона, на здание Национальной галереи и другие дома, обступающие площадь, они двинулись по Стрэнд-стрит в сторону Сити. Вечер был теплый, хотя и пасмурный. Множество людей заполняло тротуары. Питеру приятно было видеть, что стоявшие ранее дома сохранены практически полностью.
Владимир смотрел по сторонам с неподдельным восхищением.
– Это всё старые здания! Девятнадцатый век, и даже более ранние… В крайнем случае, начало двадцатого века. Слушайте, как они все это сохранили? Мы, конечно, совсем недолго были в Москве, но у меня создалось впечатление, что там, кроме Кремля, практически ничего не осталось. А эти совсем старые. – Владимир указывал на цепочку трехэтажных зданий, белых, с темно-коричневым каркасом деревянных колонн и балок.
– Таким Лондон был до Великого пожара, – пояснил Питер. – Эти чудом уцелели в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году.
Чуть позже они миновали здание Королевского суда, и скоро вдалеке, в створе улицы, открылся высоченный собор Святого Павла. Питер проговорил, посмотрев на Викторию:
– Линда рассказывала мне, что сейчас очень толерантные отношения между разными религиями. Всякий экстремизм сошел на нет. Хотя для этого потребовались жесткие меры в начале века. Особенно в отношении исламских экстремистов. Но уже к тридцатым годам ситуация стабилизировалась. А как на вашей территории?
– У нас тоже нет никакого экстремизма. По крайней мере, со стороны мусульман.
Питер невольно рассмеялся:
– В России более серьезную проблему представляла православная церковь. Как православные, не давят на католиков и мусульман?
– Нет. Мы с таким не сталкиваемся…
Питер засомневался.
– А они есть у вас – католики, мусульмане, иудеи?
– Есть, – уверенно отвечала Виктория. – Но сейчас не принято лезть с вопросом, какого вероисповедания человек. Это сугубо личное дело.
– А вообще, насколько важна сейчас религия для жителей Земли? Я практически не сталкивался с этой темой после того, как меня вернули к жизни.
Немного подумав, Виктория пожала плечами и повторила:
– Это сугубо личное дело.
– Я бы тоже так сказала, – вмешалась Линда. – Люди верят, но как-то не принято сосредотачивать на этом внимание.
Они надолго задержались в соборе Святого Павла – осматривали внутреннее убранство, поднимались по узеньким лестницам на самый верх, на смотровую площадку, наслаждались вечерней панорамой, переполненной огнями. Там Владимир заметил силуэты громадных сооружений, поднимающихся в той стороне, где небо еще хранило свое свечение.
– Что это такое? – проявил он любопытство.
– Это book-stands, – пояснил Питер. – «Этажерки»…
Объяснение внуку, что это и зачем, не заняло много времени.
– Там можно даже деревья сажать? – недоверие наполняло голос Владимира.
– Да, – уверенно отвечал Питер.
– А как туда поднимаются?
– На грузовых лифтах. Прямо в машине.
– А сколько этажей.
– Пятьдесят.
Внук одобрительно покачал головой.
Потом они переместились к зданиям Национального банка, Биржи, под конец, порядком уставшие, достигли Тауэра, который был уже закрыт для посетителей. Выйдя к набережной и насмотревшись на Тауэрский мост, они поймали такси и поехали в гостиницу.
Едва машина остановилась около стеклянных дверей, швейцар бросился навстречу.
– Добро пожаловать. Рады нашим постояльцам. Спасибо, что остановились в нашем отеле.
Едва они вошли внутрь, Владимир не без удивления спросил:
– Как он узнал, что мы из этой гостиницы?
– Чипы, – охотно ответил Питер. – Они и благо, и угроза свободе. С ними очень удобно передвигаться, совершать покупки, попадать на работу или домой. Но они же создают возможность для тотального контроля за человеком. Узнавать не только, где он, с кем, но и как себя чувствует. А возможно, и позволяют прослушивать, кто какие разговоры ведет.
Он посмотрел на Линду – та спокойно восприняла эти речи.
Они прошли в ресторан. Свободный столик нашелся. Весьма скоро к ним проскользил учтивый официант, худой, высокий. Предложил меню, дождался, когда они сделают заказ. Как только он удалился, Владимир озадаченно спросил:
– Это робот?
– Нет, это человек, – с деликатной улыбкой пояснила Линда.
– А тот, который встретил нас у входа?
– Швейцар? Тоже человек. Это гостиница высокого класса. Здесь и швейцары, и официанты, и горничные – люди. А роботов сразу видно. Роботов запрещено делать похожими на людей. Чтобы избежать самых разных проблем.
– Но было время, когда их делали похожими на людей, – оживленно возразил Владимир.
Линда согласно кивнула.
– Было. Вплоть до тридцатых годов. И это создавало много проблем. От использования роботов, похожих на детей, при совершении преступлений, до… ненормальных отношений людей и роботов… Поэтому был принят запрет.
Владимир покрутил головой, осматривая пространство ресторана.
– А где же роботы?
– В более дешевых гостиницах, в учреждениях, где они выполняют самую разнообразную работу – уборщиков, курьеров, охранников. Или санитаров в больницах. А еще в домах у обычных людей. Разве на вашей территории нет роботов?
Владимир подумал, покачал головой.
– Я не видел.
– Кстати, робот есть у Питера дома, в Париже.
– Да?! – Владимир радостно удивился, мигом перевел взгляд на Питера. – На самом деле есть?
– Есть. Очень толковый малый. Прекрасно готовит. Сам заказывает продукты. Стережет дом. И при этом неплохо разбирается в людях. Он мне сказал, что я очень удачно женился, потому что Линда – прекрасная женщина. А ведь это сущая правда. – Он посмотрел на жену с ласковой, хотя и немного ироничной улыбкой.
Она ничего не сказала, только добродушно усмехнулась в ответ.
– Слушайте, – Виктория невероятно оживилась, – а мы не отметили вашу свадьбу! Когда нам принесут выпить? – Она глянула в ту сторону, куда удалился официант, непринужденно помахала рукой, желая привлечь внимание. Официант немедленно подскочил к ним. – Пожалуйста, побыстрее принесите нам выпить. – Она перешла на английский. – Мы не можем здесь прохлаждаться до бесконечности.
Вежливо кивнув, официант удалился, и вскоре им был принесен поднос, на котором устроилось все, что было заказано из спиртного.
Подняв стаканчик с джином, Виктория проговорила:
– Я хочу выпить за вас, – она переводила радостный взгляд то на Питера, то на Линду, – я хочу выпить за то, чтобы ваша семейная жизнь сложилась самым лучшим образом. Будьте счастливы. – Чокнувшись со всеми, Виктория глотнула джина, поставила стаканчик на стол.
Питер посматривал на Владимира – тот спросил темного пива и теперь не спеша пил его. Питеру было приятно, что младший внук не страдает особой тягой к спиртному.
Неожиданно картинка на громадном экране, висевшем на стене, сменилась: вместо привычного боевика возникло так хорошо знакомое Питеру лицо Зайделя, окружающее пространство заполнил его бойкий голос.
– Уважаемые граждане Земли, – министр говорил по-английски. – Всемирное правительство выносит на всеобщий референдум вопрос, связанный с увеличением отчислений в его пользу из бюджетов самоуправляемых территорий. Как член правительства, я оглашу позицию «за». Всемирному правительству приходится выполнять важную и полезную для всех жителей Земли работу. Это регулирование мировой экономики, финансовой системы, поддержание порядка в масштабах Земли, защита нашей планеты от внешней угрозы. Масштабы этой деятельности растут, так как постоянно выявляются новые задачи, связанные с внутренней и внешней безопасностью. – Тут он с легкостью привел некоторые данные. – Именно поэтому возникла потребность в небольшом, на пять процентов, увеличении отчислений. Вполне достаточно для того, чтобы работа Всемирного правительства стала более эффективной. Все вы видите результаты нашей деятельности, и вы не можете отрицать, что они положительные, а если деятельность правительства станет более эффективной, польза для каждого из вас будет неоспоримой. Поэтому прошу вас проголосовать за позицию Всемирного правительства на всеобщем референдуме. Мы рассчитываем на вашу поддержку.
Следом выступил сторонник иной точки зрения – руководитель самоуправляемой территории США, явный латиноамериканец, худощавый и смуглый.
– Самые необходимые для людей решения принимаются на местах, – уверял он слушателей. – Местный уровень и уровень самоуправляемой территории – наиболее приближенные к людям. Поэтому перераспределение средств в пользу всемирного правительства ослабит позицию территорий и округов. Да, Всемирное правительство выполняет важные функции, но мы оплачиваем эту деятельность. А те проблемы, которые до сих пор возникали, были связаны, как показывает проведенный нами анализ, с недостаточно хорошей организацией работы, а вовсе не с нехваткою средств. На это и надо направлять основные усилия. Поэтому я не вижу оснований для увеличения отчислений в пользу Всемирного правительства. Призываю вас голосовать «против».
Питер вынужден был признать, что позиция «против» защищалась куда слабее, чем позиция «за». Но он уже знал, как поступит.
– Будешь голосовать? – не без иронии спросила Виктория.
– Буду.
Взяв пульт, он коснулся надписи «против». А Линда поддержала Всемирное правительство – Питер заметил это краем глаза, но ничего не стал говорить. В конце концов, она не обязана во всем соглашаться с ним.