– Ты не в счет. Я не хочу рисковать твоей жизнью.
– Не надо решать за меня, – сухо произнесла она.
– Я должен решать. Ты – моя жена.
– Такие отношения давно ушли в прошлое. Так что давай планировать операцию на двоих.
– Ты не оперативник, – привел Питер последний довод.
– Да. Но кое-что в этом понимаю.
Питер помолчал с недовольным видом, взял чашку с порядком остывшим чаем, стал пить.
Когда они с Линдой уходили, в дверях столкнулись с Владимиром.
– Виктория всё знает, – сообщил ему Питер. – Но только потому, что может нам помочь. А ты помни, что я тебе сказал. Осторожность прежде всего. Осторожность!
– Помню. – Владимир тяжко вздохнул.
– Ты уже убедился, что информация никуда не ушла?
– Работаю над этим.
– Не тяни. Сейчас это самое важное.
На следующий день Виктория заехала за Питером, и они отправились в суд. Председатель суда Гильдеев ждал их. Это был седой, поджарый мужчина весьма высокого роста, державшийся с большим достоинством. Сухо поздоровавшись, он указал на два стула перед своим столом, подождал, когда они усядутся, сел сам, глянул вопросительно.
– Марат Рашитович, – начала Виктория, – дело, с которым мы к вам пришли, необычное. И на данном этапе требует сохранения тайны самым строжайшим образом. Потому что могут пострадать люди. Петр Олегович объяснит, что к чему.
Питер принялся рассказывать о практике, проводимой в школе, о том, что случайно удалось открыть одной группе слушателей в ходе наблюдения за предприятием, принадлежащим небезызвестному Алмазову. Кроме этой фамилии, никакой другой он не упомянул. Разумеется, продемонстрировал фотографии. Когда закончил, вновь заговорила Виктория:
– Так что на одном из предприятий Алмазова производятся человекоподобные роботы. Это запрещенная продукция на тех территориях, на которых действует Всемирное правительство. А у нас она не запрещена. Но никто об этом не думал, потому что мы живем по старинке, у подавляющего большинства наших жителей роботов нет. Хотя я понимаю – человекоподобные роботы, которых нельзя отличить от людей, на самом деле могут быть опасны. Если их используют в преступных целях – как убийц или исполнителей иных преступлений, не связанных с убийствами, но также представляющих общественную опасность. Именно поэтому там, снаружи, запрещено делать роботов похожими на людей. На мой взгляд, нам тоже необходим подобный запрет. Но это дело будущего. А пока что Алмазов должен отвечать по другой статье – незаконное предпринимательство.
Гильдеев, сидевший с каменным лицом, спросил:
– Что вы предлагаете?
– Вашим решением легализовать слежку, чтобы все полученные доказательства можно было использовать потом в суде. Почему вашим решением, а не судебным постановлением? Чтобы не ушла информация, и Алмазов не предпринял каких-либо шагов, не замел следы, не покусился на жизнь слушателей школы, убирая свидетелей. Ну а после того, как предприятие Алмазова будет закрыто, я выступлю на Совете с предложением учесть отрицательный опыт, полученный другими, и решением Совета запретить человекоподобных роботов и на нашей территории. Причем запретить не только использование, но и производство для других территорий. Чтобы исключить все возможности.
Гильдеев долго размышлял, глядя на лежавшие перед ним фотографии, потом проговорил:
– Я выношу решение о проведении слежки за указанным предприятием. Соответствующий документ будет храниться у меня. На тот случай, если потребуется сделать обыск на указанном предприятии, даю вам соответствующее разрешение.
– Обыск – только полдела, – заметил Питер. – Потребуется арестовать Алмазова и его сообщников. Они реально могут влиять на следствие, могут и сбежать. У них есть чипы.
– Хорошо, я сделаю соответствующее дополнение. – Гильдеев запустил электронного секретаря, принялся диктовать текст ордера. – Распечатать, – было последнее слово.
Из многофункционального устройства, стоящего сбоку от стола, появился лист бумаги, который председатель суда подписал, придавил печатью и вслед за тем подвинул в сторону своих гостей. Питер взял этот лист, мельком посмотрел: шапка, подпись, печать, адрес месторасположения, фамилия Алмазова – всё на месте. Лист был спрятан в папку, вслед за ним туда же вернулись и фотографии. Питер и Виктория поднялись, Гильдеев тоже встал и протянул Питеру руку.
– Желаю удачи.
– Спасибо.
Глава 15
Наконец это случилось. Пришел условленный сигнал, означавший, что очередной робот покинул предприятие. На первом этапе его «вели» ребята Владимира. Как только он появился на границе зоны, за ним начала присматривать Линда. Она сидела в такси, которое, повинуясь ей, ожидало дальнейших распоряжений. Линда видела, как робот расплатился и отпустил машину, как перешел границу территории, как вызвал роботизированное московское такси. Потом она ехала за роботом к центру Москвы. Предположение о конечной точке маршрута подтвердилось – робот направлялся на вокзал.
Питер увидел его издалека – статный молодой мужчина с неброским волевым лицом, хранившим абсолютно бесстрастное выражение. Он без всяких колебаний направился к той платформе, от которой отходил поезд на Париж. Питер потянулся за ним на порядочном отдалении. Достигнув поезда, робот зашел в вагон, занял просторное кресло. Питер сел позади и сбоку от него, через проход, чтобы видеть, но не привлекать внимание. Робот сидел прямо, смотрел перед собой. Пожалуй, только этим он отличался от настоящего человека. Но разве обратит на это внимание тот, кто ничего не знает?
Судя по тому, что ни в такси, ни в поезде у андроида не возникло проблем, он действительно имел официально зарегистрированный чип. Как и другие роботы, покинувшие тайное предприятие Алмазова до того. Достать в таком количестве чипы Алмазов не мог без поддержки некого высокопоставленного чиновника, работающего на территории, подконтрольной Всемирному правительству. Питер в этом не сомневался. Но получится ли у него найти преступника, опираясь только на поддержку Линды? Может быть, на самом деле попросить у Фацио помощи?
«Навряд ли Фацио – тот человек, с которым завязан Володин, ставший Алмазовым, – размышлял Питер. – Линда права: Карло тогда бы не стал разыскивать Володина, да еще с моим участием. Пожалуй, стоит просить его о помощи».
Поезд мягко тронулся, набирая ход. По сторонам поплыли – и вскоре замелькали – современные здания, обступавшие скоростную эстакаду. Робот повернул голову к окну. «Фиксирует изменение картинки», – осенило Питера.
И тут ему явилась весьма неприятная мысль: а вдруг кто-то в поезде сопровождает робота? А он, Питер, непрерывно пялится на него. Как последний идиот. Он подавил в себе желание внимательно осмотреться, отвернулся к окну, долго смотрел на открывавшийся вид – поля, перелески. Потом поднялся, прошел в туалет. Закрывая дверцу, кинул взгляд на пространство вагона – никто не отреагировал на его действия. Хотя при нынешних технических средствах можно было фиксировать каждый шаг человека, не следуя за ним по пятам.
Покинув немного погодя чистенькое пространство туалета, Питер направился в соседний вагон. Линда была там, но он прошел мимо, сделав вид, что они не знакомы. Так, на всякий случай. Вдруг за ними все-таки следят. Он решил посетить бар, который располагался через три вагона.
Бар уже был заполнен – Питер не без труда нашел для себя место, забрался на высокий стул. Он заказал виски. До первой остановки в Минске было сорок минут, и он спокойно потягивал благородный напиток, глядя в окно, за которым пролетали российские пейзажи – поля и перелески сменялись населенными пунктами, являвшими сочетание современных высотных зданий, стоявших группами, и пространств, занятых особняками. Рассмотреть детали не удавалось – слишком быстро двигался поезд.
Питер думал о том, что на этой территории, населенной прежде подданными Российской Империи, а после того – гражданами СССР и РФ, жизнь, похоже, наладилась-таки. По прошествии десяти с лишним веков. Потому что, кроме работы, крова, стабильности, без которой трудно строить планы на будущее, людям необходимо нормальное к ним отношение, когда государство – для них, а не наоборот, когда их не принуждают жить ради некой высшей идеи, как правило, требующей жертв, подчас немалых. И люди получили нормальное отношение к себе. Что до страны, то она исчезла. Прежняя страна. Но стоит ли об этом жалеть, если жизнь людей обустроена? Что важнее, жизнь людей или жизнь страны?
«Когда-то давно, – безмятежно размышлял Питер, – стараниями России, прежде всего Петра Первого, рухнула шведская… Ну, можно сказать, империя. Швеция стала небольшим государством. И что? В прошлом веке шведы были сытым, довольным жизнью народом, живущим с чувством достоинства. И сейчас, как я понимаю, они довольны своей жизнью. Так что важнее, страна или люди?»
Он попросил еще одну порцию виски. Решил вернуться на место как можно позже, перед самым Минском.
Едва на экране появилась надпись: «Через 5 минут остановка в Минске», – Питер допил виски, слез со стула, направился к выходу. Он шел спокойным, уверенным шагом. Когда поравнялся с Линдой, вновь сделал вид, что не знает ее, но замедлил движение, будто бы заметив нечто любопытное за окном. Приблизившись к своему креслу, мельком глянул направо и немного вперед – робот сидел на месте.
В Минске тот не покинул поезд – Питер и не ожидал иного. Хотя должен был проконтролировать. Остановка была недолгой. Едва за окном вновь поплыли здания, теперь уже Минска, он достал шлем объемного видения, выбрал из многих тысяч фильмов один, исторический, рассказывающий об Иване Грозном, снятый лет десять назад на московском филиале «Метро – Голдвин – Майер». Эффект присутствия был абсолютный. Казалось, действие разворачивается вокруг него, Питера. Все жестокости, которые творились русским царем, поражали своим натурализмом. У Питера даже возникло подозрение, что снимали настоящие пытки и убийства.