Предприятия с собственностью работников оказались достаточно эффективными по сравнению с аналогичными предприятиями, работающими на основе частнокапиталистических форм собственности [271]. Между тем, будучи трудовой по содержанию формой собственности, собственность работников уживается с противоположными, нетрудовыми формами собственности: реализуя принципы трудовой собственности, она является частной (частно-коллективной) формой собственности. Во внешнем отношении прибавочный труд присваивается работниками в виде прибавочной стоимости, т. е. прибыли, получаемой их предприятием за счет реализации продукта на рынке. Во внутреннем отношении привязка доходов работника к затратам труда (прежде всего производительности труда и стажу работы) означает обособление его трудовой доли в совокупном труде предприятия, т. е. фактически частную собственность на свой труд и его результаты. По своей сути такие предприятия – это ассоциации работников-частных собственников (акционеров), каждый из которых имеет свою долю в общем деле, т. е. разновидность акционерной собственности в ее закрытом варианте. Таким образом, и по форме и по содержанию собственность работников по системе ESOP является частной, что делает ее совместимой с системой форм закона капиталистической собственности. В то же время содержание данной формы собственности является трудовым, поскольку только труд, вложенный в производство, становится основой получения дохода, что означает отрицание частной нетрудовой собственности как собственности, основанной на присвоении чужого труда.
Какие формы собственности, исходя из изменений в трудовом основании общества, должны сменить в будущем существующую в настоящее время нетрудовую капиталистическую собственность?
Приверженцы теории постиндустриального общества постулируют переход к отношениям личной собственности на средства производства в противовес доминирующей сейчас частной собственности. Основу этого перехода якобы составляет информационная революция (через широкое распространение компьютерных систем), которая, по их мнению, изменит характер современных производственных отношений. В сфере информации и знаний не производится никакого материального продукта, потому материальное производство теряет свое значение вместе с господствующими в нем отношениями собственности.
Как же квалифицировать складывающиеся в сфере обмена информацией отношения, если они качественно отличны от знакомым всем отношениям частной собственности в материальном производстве? Они вроде бы заменяются личной собственностью как главной доминирующей в будущем формы собственности на средства производства [272]. Объектом такой собственности выступает либо готовый продукт производства информации – новая информация; либо организационный процесс (процесс производства); либо сам интеллектуальный труд [273].
Существует ли в сфере производства и обмена информацией личная собственность? Да, она существует, но не в том виде, который ей пытаются придать в теории постиндустриализма. Будучи сферой функционирования общественной собственности, присвоенная индивидом информация, которую он потребляет исходя из своих интересов и желаний, становится его личной собственностью. В данном случае общественная собственность в сфере информации именно потому и является общественной, что реализуется как собственность всех вместе, всего сообщества людей и одновременно как личная собственность каждого человека, имеющего потребность в определенном ее виде и потрудившемся найти и потребить (усвоить) тот вид информации, в котором он нуждался.
Важной предпосылкой постулирования личной собственности в качестве доминирующей в будущем формы собственности постиндустриалисты выдвигают удовлетворение первичных потребностей работников, производящих знание и информацию. Между тем все в обществе не могут заниматься производством информации и знаний: наличие класса непосредственных производителей – обязательное условие жизнедеятельности любого общества. Как же быть с надлежащим удовлетворением их первичных потребностей? Как быть с их личной собственностью на средства производства? На это теория постиндустриального общества отвечает, что внедрение новых технологий сокращает производительный класс настолько, что подавляющая часть общества становится работниками интеллектуального труда.
Действительно, данная тенденция достаточно сильно выражена в США, которые принято считать образцом постиндустриального общества. Однако данная тенденция уравновешивается расширением сферы обслуживания техники, где сохраняется физический труд. Кроме того, данную страну необходимо рассматривать в системе мирового общественного разделения труда. Производство обычных товаров выгоднее осуществлять там, где рабочая сила наиболее дешевая, т. е. где уровень заработной платы наиболее низкий. В развитых странах Запада, где уровень заработной платы наиболее высокий в мире, это производство выгодно переносить в страны, где этот уровень наиболее низкий. Отсюда – сокращение рабочих мест низкой квалификации в странах Запада, в том числе и в США.
Вывезенный в развивающиеся страны капитал возрастает за счет впитывания прибавочного труда уже не в своей стране, а в странах с более низким уровнем развития. Вместе с капиталом «экспортируется» и класс рабочих, убывающий в странах Запада и растущий в развивающихся странах за счет экспансии западного капитала. Для так называемых постиндустриальных стран выгода от такого сотрудничества состоит в том, что вместо прибавочного труда одной рабочей силы в своей стране присваивается прибавочный труд нескольких рабочих сил в развивающейся стране, т. е. «три рабочих дня одной страны обмениваются на один рабочий день другой страны» [274]. За счет этого происходит самовозрастание капитала развитых стран и одновременно убывание стоимости национального продукта развивающихся стран [275]. «Постиндустриальные» страны потому и становятся постиндустриальными, что вокруг них формируется экономическая периферия индустриальных развивающихся стран, позволяющая удовлетворять потребности растущего количества непроизводительных работников в странах Запада.
Какого же рода изменений в отношениях собственности требуют трансформации содержания и характера труда в современных обществах? Тенденции к постепенному соединению труда, собственности и управления (несмотря на то, что на сегодняшний день они не настолько сильны, чтобы преодолеть разрыв между этими тремя элементами) определяют становление трудовой собственности, которая может иметь разное оформление – частное (индивидуальное или коллективное) или общественное.
Какая оформленность отношений собственности в данном случае вытекает из объективной логики социально-экономического развития?
Трудовая частная собственность исторически реализовалась в виде мелкого товарного производства, основу осуществления которого составляют простые средства производства и слаборазвитое общественное разделение труда, а базой функционирования являются товарные отношения. Как было показано К. Марксом, законы развития этих отношений определяют становление капиталистического производства, т. е. отношений нетрудовой собственности, а потому переход к таким отношениям противоречит объективным тенденциям социально-экономического развития. В настоящее время в условиях развитого разделения труда трудовая частная собственность реализуется в виде ассоциированной (долевой) собственности работников (система ESOP). Однако данная форма уже показала свою неспособность занять доминирующее положение в системе форм собственности: она оказалась жизнеспособной лишь на мелких и средних предприятиях, так как крупные размеры предприятия определяют отделение функции управления от труда, что в итоге ведет к «скатыванию» к капиталистическим отношениям.
Но если развитие общественного характера труда исключает становление трудовой частной собственности в качестве доминирующей в обществе формы собственности, то может быть произойдет переход к многоукладной экономике, базирующейся на сочетании частных трудовых форм и элементов общественной собственности? Дело в том, что современное производство основано на высокотехнологичных средствах производства, которые невозможно изготовить усилиями одного или даже нескольких человек (как это было в ремесленничестве) – они прямо или опосредованно являются результатом труда всего общества. Если какой-либо индивид или трудовой коллектив отчуждает все общество от своих средств производства, то и общество в обратном отношении отчуждает этого индивида или этот коллектив от общественных производительных сил. Поэтому функционирование трудовой частной собственности в современных условиях исключает использование общественной силы труда и производства, которые не могут присваиваться отдельным работником или обособленным коллективом работников как субъектами обособленного труда и обособленной собственности.
Тем самым налицо необходимость совместного присвоения средств производства, созданных совместными усилиями практически всего общества, а также общественного присвоения произведенного продукта, развивающегося на основе процессов соединения труда, собственности и управления. Общественное присвоение здесь понимается не в том смысле, что и средства производства и продукт труда присваивается обществом как неким отдельным от каждого человека социальным образованием. Присвоение средств производства на основе ассоциированного труда опирается и дополняется индивидуальным присвоением предметов потребления каждым членом общества согласно потребительной силе труда, поскольку именно как собственность каждого члена общества и реализуется общественная форма собственности на средства производства.
Реализация отношений общественной собственности как общественное присвоение средств производс