[297]. Чтобы не попасть в объятия "социалистов", В. С. Барулин отказывает обществу и общественным отношениям быть сущностью человека, полагая, что "определяющая роль человека в обществе абсолютна и принадлежит к числу его фундаментальных качеств" [298]. Поэтому вроде бы надо не общество принять за сущность человека, а человека – за сущность общества. Если придерживаться этой позиции, то ничего другого не остается, как следовать требованиям другого режима, установленного действующей Конституцией России. Ее гарантом является не народ, который ее принимает, а Президент. Тем самым суверенитет народа подменяется суверенитетом отдельной личности.
Личность в праве, в конституции должна фигурировать со стороны своей социальной сущности, социальных, а не частных качеств: государственные функции – не что иное, как способы существования и действия социальных качеств человека, его общественной сущности. Соответственно, суверенитет государства может существовать только как суверенитет многих лиц, ибо отдельное, единичное лицо не сможет заполнить собой всю сферу существования социальной сущности личности [299]. К. Маркс выявил непоследовательность и дуализм Гегеля, у которого народ и общество в качестве субстанции государства приобретают мистический характер (общество не рассматривается как действительная сущность действительного человека), а суверенитет государства сводится к личности государя (монарха). В результате абстрактная личность как субъект абстрактного частного права у Гегеля оказывается личностью государства в том же качестве абстрактной личности. Но в этом качестве суверенитет государя, по словам К. Маркса, может означать лишь произвол его воли (“я так хочу”, “государство – это я”). Глава государства может быть сувереном лишь постольку, поскольку в нем представлено единство народа, поскольку он сам только представитель суверенности народа, ее символ. Суверенитет народа – не производное от суверенитета главы государства, наоборот, суверенитет последнего основан на суверенитете народа. В принципе же здесь не может быть дуализма: если суверенитет существует в государе, то нельзя говорить о противоположном суверенитете на стороне народа, ибо по своему понятию суверенитет не может иметь двойного, а тем более, противоположного себе существования [300].
Для обоснования социального статуса и суверенитета народа необходимо, вопервых, отказаться от противопоставления общества и индивида как двух самостоятельно существующих противоположных сущностей, особенно от превращения сущности индивида в самостоятельную, противоположную обществу сущность, придания индивиду определяющей роли по отношению к обществу в качестве абсолютного и фундаментального определения назначения отдельного человека. Общество и индивид не составляют двух противоположных сущностей, они различные, противоречивые стороны одной и той же сущности - общества людей, человеческого общества. К этому и сводится теоретическое решение вопроса. Что же касается их противопоставления как двух противоположных сущностей, то раз последние не могут быть одинаково действительными, т. е. дуализма сущности общества быть не может. Поэтому не могут быть истинными ни абсолютизация самодостаточности личности, ни превращение общества в существо вне людей. Индивид и общество как две стороны одной и той же сущности находят в последней свое определение согласно требованиям к такого рода понятиям, т. е. общество и есть то общее, которое образует сущность и является основанием существования как своих частей, так и себя как целого.
В этом отношении можно сослаться на авторитет Гегеля по решению им другого вопроса – вопроса о соотношении принципа особого лица и принципа всеобщего в гражданском обществе. Если настаивать на том, что каждый для себя есть цель, а все остальное для него ничто, то эта цель без соотношения индивида с другими лицами как средствами не достижима. Отдельный человек вынужден вступать в отношения с другими и тем самым связывает себя с условиями всеобщности, которая становится почвой опосредования деятельности всех особых лиц. В результате особенное лицо получает право на развитие всех своих сторон, а общество (всеобщее) – право выступать основанием и необходимой формой существования особенного [301].
Важно, во-вторых, не сводить общество и социальные общности к сумме, к множеству составляющих их индивидов. Именно такое понимание общества (народа) служит основанием для отрицания за общностями (народами) специфических общих, коллективных прав и для редукции прав народа к правам человека. Права той или иной социальной общности (народа) возникают не из суммы прав составляющих ее единиц и не из их одинаковости для всех индивидов, а из различенности, социально-генетической связи особенных лиц, из их принадлежности к единой субстанции, имеющей особую форму своего реального существования. На этой основе только и могут возникнуть права той или иной социальной общности, народа.
Такое решение вопроса в теории позволяет предположить и обосновать программу по выработке и реализации “Всеобщей декларации прав народов”, аналогичной “Всеобщей декларации прав человека”. В качестве критерия ее разработки и эффективности можно было бы принять:
а) в какой мере признается право народа (нации) владеть, пользоваться и распоряжаться своими естественными богатствами и ресурсами, т. е. право собственности народа на землю, право верховного собственника земли, на которой он проживает;
б) до какого уровня допускается самоопределение народа и самоопределение нации, и какие ограничения допустимы в установлении народом (нацией) своего экономического, социального и политического статуса, развития своей культуры;
в) имеет ли народ способы непосредственного осуществления своего назначения как источника и основания государственной власти кроме участия в выборах и референдумах, является ли суверенитет народа единственным принципом, гарантирующим ему все права и свободы или же возможны ограничения этого суверенитета;
г) возможен ли самостоятельный статус общечеловеческих (всечеловеческих) образований, имеет ли право на существование всемирное правительство и может ли человечество в целом служить для него основанием и источником его власти.
Можно ли надеяться, что разработанная с учетом этих критериев Всемирная декларация прав народов будет принята? Вряд ли западные страны на это пойдут. Они не откажутся от сведения прав народа к правам человека, а последних - к правам частного лица, частного собственника.
Другое дело – страны Востока. Им такая перспектива более подходит, и есть уже соответствующий опыт – это принятые ''Алжирская всеобщая декларация прав народов"(1976), "Делийская декларация человеческих прав индивидов и народов" (1988). Россия с ее многочисленными народами должна максимально поддерживать такую программу и активно участвовать в ее осуществлении. Следует иметь в виду, что первым конституционным актом, принятым III Всероссийским Съездом Советов в январе 1918 г. была «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа», которая вошла в Конституцию Российской Социалистической Федеративной Советской Республики в виде ее первого раздела. Согласно этой Конституции народ приобрел право собственности на землю, которая была объявлена общенародным достоянием. Национальным достоянием стали леса, недра, воды на территории России. Было признано равноправие народов и их право на самоопределение, вплоть до образования независимого государства. Вся власть передавалась трудящимся массам, рабочему населению, объединенному в Советах.
В последующих Конституциях СССР все эти права народов в основном сохранились, и лишь в действующей ныне Конституции они оказались урезанными. При разработке новой Конституции необходимо не только восстановить правовой статус народа, но и серьезно его расширить и развить, особенно в части его практической реализации. С этих позиций должны оцениваться и предлагаемые проекты.
Общепризнанно, что Конституция 1993 г. абсолютизирует права отдельного лица, в том числе президента, в ущерб правам народа. Она начинается с утверждения прав отдельного индивида (ст. 2), которым затем отводится целая глава (гл. 2), состоящая из 47 статей (ст. 17 – 64). Что же касается прав народа, то они умещаются в одной статье (ст. 3), расположенной после статьи о правах отдельного человека и состоящей всего из 4-х пунктов.
Новая Конституция, как нам представляется, должна начинаться с констатации ее основы – народовластия, с того, что Российская Федерация является общим народным государством, выражающим волю всех входящих в нее народов. Вслед за этим должна фиксироваться в общей форме сущность народовластия: а) суверенитет народа в государстве; б) принадлежность высшей власти народу; в) основные способы осуществления народом власти. Это значит, что народ должен выступать не просто источником власти и носителем суверенитета, а тем субъектом, который присваивает себе власть, т. е. признать, что власть никем, кроме как народом, не может быть присвоена, что сувереном в государстве является народ, а не президент или глава государства.
Эти общие положения, составляющие основу конституционного строя общества, подлежат раскрытию в специальных статьях, предшествующих изложению обязанности государства по защите прав отдельного человека. Подчеркивание приоритета прав народа, а не отдельного индивида, соответствует не только коллективистским традициям народа, но и логике права – тому, что общее, субстанциональное составляет исходную основу права, в том числе и прав отдельного человека. Только в обществе, в составе народа возможно свободное и полное развитие отдельной личности, реализация ее прав. По этой причине нельзя принять суждение о том, что государство исходит из приоритета прав человека при осуществлении социальной и национа