льной политики. Оно должно исходить из прав народа.
Важно определить статус народа как субъекта конституционной власти, а также те формы, в которых выражается этот статус. Здесь необходимо указать на то, что народ принимает, изменяет и отменяет Конституцию, для осуществления своей власти организуется в общественные объединения, политические партии, в трудовые, потребительские и иные коллективы, т. е. признать эти объединения в качестве конкретных коллективных субъектов власти.
Нуждается в значительном расширении круг способов прямого воздействия народа на власть и непосредственного осуществления своей суверенной власти. Кроме участия населения в референдумах и выборах важно предусмотреть последствия его неучастия для судеб власти и решения наиболее важных вопросов общественной жизни. Если, например, более 1/3 граждан не принимает участия в референдуме по изменению общественного строя или приватизации государственной собственности, то его результаты не признаются действительными. То же самое относится и к неявке большинства граждан при проведении второго тура выборов или других подобных мероприятий.
Участия в референдумах и выборах явно недостаточно для непосредственного осуществления народом своей власти. Следует признать необходимость коллективной народной законодательной инициативы и коллективного обращения по поводу деятельности государственных органов, организации петиций и манифестаций, забастовок и других массовых выступлений. Представляются нужными и более серьезные способы осуществления народом своей власти, в частности, акты гражданского неповиновения, политические стачки, применение силы против тирании и угнетения, что в неявном виде предусмотрено во “Всеобщей декларации прав человека” в качестве последнего средства воздействия на власть, не говоря уже о признанном в Конституции США праве народа на восстание.
Что касается опосредованных представительными органами форм осуществления власти народом, то в этой области народ выработал наиболее соответствующие его воле Советы, которые по существу и по названию должны быть народными. Они могут быть Советами народных депутатов всех уровней, муниципальными (местными) Советами, Советами трудовых и иных коллективов, общественных объединений и т. д.
Местные Советы народных депутатов (сельские, поселковые, районные, городские) не должны быть лишены властных функций, принадлежащих народу. Здесь речь может идти о том, чтобы местные Советы как органы общественного самоуправления возложили на себя как можно больше функций, выполняемых ранее сугубо государственными исполнительными органами. Вывод органов местного самоуправления из системы органов государственной власти оставляет местную исполнительную власть без соответствующей представительной основы и тем самым урезает права народа как субъекта и источника местной власти.
Нельзя ограничиваться общими положениями о власти народа без специальной главы о правах народа, предшествующей главе (разделу) о правах, свободах и обязанностях человека и гражданина. Из прав, принадлежащих народу должны быть обозначены прежде всего общепризнанные права, касающиеся равенства и самоопределения народов, т. е. признать, что все народы имеют право на самоопределение, и в силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие. В соответствии с нормами международного права и принятыми на этот счет международными документами фиксируются права малочисленных народов и национальных меньшинств – их права на защиту от деятельности, угрожающей их существованию, права на самобытность, сохранение родного языка и культуры.
Согласно международным пактам должно определяться право народов “свободно распоряжаться своими естественными богатствами и ресурсами” и не оказаться лишенными принадлежащих им средств существования. Представляется важным, чтобы землю и природные ресурсы в их естественном состоянии признать народной собственностью, и не ограничиваться указанием на то, что они составляют основу жизнедеятельности народов (ст. 9 Конституции 1993г.) Без права собственности на землю и природные ресурсы народ не сможет установить не только свой политический статус, но и распоряжаться своими естественными богатствами и ресурсами и, следовательно, может оказаться лишенным средств существования. Без народной собственности на землю и основные средства производства не может обеспечиваться народовластие, без этого все записи о народе как носителе суверенитета, источнике власти остаются пустой фразой, не будут иметь не только прямого действия, но и какой-либо маломальской практической реализации.
Серьезным конституционным установлением должно стать запрещение эксплуатации народа народом, недопущение экономических и иных соглашений, которые ухудшают экономическое и социальное положение народа, не отвечают принципам взаимной и одинаковой выгоды. Не допускается какая-либо дискриминация народа по национальной, расовой, религиозной, языковой или иной другой принадлежности. Ни один народ не может содержать в рабстве представителей другого народа, вести торговлю людьми. Уже пора предусмотреть право народов на безопасную жизнь, в том числе на жизнь без войн, которые возникают в результате нарушения прав народов. В свое время Япония создала серьезный прецедент: в Конституции 1946г. было записано, что японский народ отказывается от войны как суверенного права нации. Последующие попытки сделать это положение общепризнанным в международном масштабе успеха не имели. В этой связи серьезным делом было бы возведение права народа отказаться от войны в ранг общепризнанного международного права. В противном случае народы остаются без права на безопасность.
§ 2. Обобществление труда и социализация человека
Труду, служащему предпосылкой и постоянной основой соединения людей в общество, ныне стали приписывать противоположную роль – функцию разъединения людей, их индивидуализации. Полагают, что постэкономическое общество, переходя от труда к творчеству, базируется исключительно на индивидуализированной деятельности, осуществит де-социализацию жизни. «В той же степени, в какой процесс становления и прогрессивного развития стоимостных оценок и отношений был идентичен процессу становления и развития общественного производства и протекал параллельно с процессом социализации производителей, - пишут О. Н. Антипина и В. Л. Иноземцев, - деструкция этих отношений обусловлена прежде всего индивидуализацией человека в его качестве как производителя так и потребителя, имманентно присущей нашей эпохе. Та революция, которую многие ожидали как социальную революцию, проявляется как революция десоциализации, затрагивающей все стороны жизни людей» [302].
Здесь названные авторы повторяют высказывания, появившиеся в западной литературе: «трудовые процессы обретают все более индивидуальный характер, происходит фрагментация деятельности в зависимости от производственных задач с ее последующей реинтеграцией для получения конечного результата» [303]. Соответственно, «труд … теряет свою коллективную самобытность, становится все более индивидуализированным с точки зрения возможностей работников, условий труда, заинтересованности в нем и перспектив на будущее» [304].
В данном случае, с одной стороны, все более углубляющаяся специализация технических функций труда преподносится как отрицание на этой основе совершающегося обобществления труда, с другой – на труд переносится индивидуализм буржуазного общества, а само будущее общество предстает как скопление людей на вокзале, или, в лучшем случае, на барахолке, не знающих друг друга и безразличных друг другу.
Теоретическим основанием для такой индивидуализации труда обычно берется субъективизация его результатов как полезностей, оцениваемых исключительно субъектом. Такого рода субъективные оценки вроде бы ведут к устранению общественного характера затрат и их сводимости к абстрактному среднему труду. Как издержки труда, так и полезности, по мнению названных выше отечественных авторов, «утрачивают свой универсальный общественный характер, становятся индивидуальными потребностями и издержками» [305].
В действительности, общество никогда не откажется от измерения затрат труда временем. Даже тогда, когда меновая стоимость будет устранена, рабочее время остается созидающей субстанцией богатства и мерой издержек, требующихся для его производства. По уничтожении капиталистического способа производства, писал К. Маркс, определение стоимости остается господствующим в том смысле, что регулирование рабочего времени и распределение общественного труда между различными группами общественного производства, наконец, охватывающая все это бухгалтерия становятся важнее, чем когда бы то ни было [306].
В качестве аргументов против обобществления труда и соизмеримости его затрат обычно используется нерешенность (или не умение решить) задачи соизмерения потребительных стоимостей на объективной (трудовой) основе. Приходится обращаться к субъективным оценкам, людским предпочтениям, имеющим чисто индивидуальный характер. Оценки результатов труда как субъективных полезностей затем переносятся на труд, а его естественно-историческая, качественная, дифференциация преподносится как его индивидуализация, как результат чисто субъективного выбора формы деятельности.
Для этих целей обычно ссылаются на особенности труда по созданию знаний, информации, которые, якобы, призваны заменить обычный жизнеобеспечивающий труд. Производство знаний, научный труд представляются настолько индивидуализированными и субъективизированными, что уже вроде «никто не может воспроизвести созданное человеком знание» [307]