– Погоди, ты намерена им подыграть?
– Вот видишь, ты перестал спрашивать, кто они. Принял по умолчании, что есть «они», а есть «мы». И что мы хотим докопаться до правды, а они хотят ее скрыть.
– Не передергивай. Я еще ничего не решил. И пока не увижу документы, не решу.
– Нет проблем. Я тебя затем и привела в эту клоаку. Сюда твои коллеги не сунутся, а в кварталы Свиней и подавно.
– В кварталы Свиней я и сам не пойду. – Волк помотал головой. – Ты что, совсем сумасшедшая?! Это же юг Большой Песчаной. Там рукой подать до могильников!
– Более того… – Анна похлопала его по плечу. – Часть могильников находится прямо под Свиньями. Это очень старые могильники. Ровно настолько, чтобы саркофаги над ними дали трещины, но не настолько, чтобы закончился период полураспада упрятанных в них радиоактивных элементов. Счетчики Гейгера там не нужны. Достаточно просто выйти на улицу в полночь и внимательно присмотреться к подвалам. Их отдушины светятся. Очень красиво, надо признать. Где – то даже романтично. Как в фильме ужасов.
– Точно, чокнулась. – Волк покрутил пальцем у виска. – Ты что же, туда ходила?
– Это байки, лейтенант, – успокоила его Анна. – Ничего там нет. В пустыне могильники действительно есть. Правда, и они никакие не полуразрушенные. Радиоактивность там держится по какой-то другой причине, никто не знает, по какой. А в Черном, в частности на его северо-западе, чисто. Просто все эти легенды о радиации позволяют спокойно жить в кварталах Свиней тем, кого не приняли даже в Черном, а уж тем более в Сиднее. На языке аборигенов Черного, «свиньи» – это изгои.
Люди, отвергнутые сытым обществом Сиднея, но не принятые голодным обществом трущоб, потому, что они «бывшие граждане», а коренные жители Черного ненавидят «граждан» в любом виде. Короче, «свиньи» – это такие, как ты.
– И как ты? – неожиданно даже для самого себя спросил Волк.
– Почти. – Анна почему-то отвернулась.
– Не обижайся, я не огрызался, просто спросил.
– Я не обижаюсь, – она произнесла это вполне спокойно. – Идем.
Варвара – Центру:
«Агентурная игра противника развивается в нужном нам направлении. Настоятельно прошу разрешения внедриться в группу опеки объекта. Это даст шанс выяснить, действительно ли у Источника есть второе назначение, и позволит выйти на Подопечного. Поиск в Мире Фантазий предлагаю поручить группе Аякса-1».
Центр – Варваре:
«Технический отдел предупреждает о начале масштабной перенастройки серверов глобальной мыслесети. Будьте внимательны. Поиск сигнала в Мире Фантазий поручен Аяксу-1. Поиск Подопечного продолжать. В агентурную игру противника вступать при наличии полной уверенности, что она приведет к Подопечному и углублению наших знаний о назначении Источника активности».
Город назвали Черным вовсе не потому, что здесь жили исключительно чернокожие или дома красили гуталином. Ничего подобного. Люди были всякие, стены зданий тоже отличались завидным разнообразием оттенков, зачастую даже чрезмерным. С освещением улиц и голографической рекламой было туговато, пасмурными ночами город погружался в беспросветную мглу, но и это не было главной причиной. Скорее всего, черный цвет, традиционно символизирующий все скрытое, тайное и загадочное, был выбран жителями в качестве названия просто из чувства противоречия. В пику всему белому, прозрачному, яркому и сверкающему, что имели жители бесконечного Сиднея, Аделаиды, Канберры, Дарвина и других благополучных городов континента. И жили в Черном так, словно хотели строго соблюдать обет отрицания благ цивилизации.
Нет, полностью все не отрицали, но перелицовывали на свой лад всенепременно. Например, услугами «Мегаполиса» не пользовались из принципа. Мыслесвязь «М-4» считалась уделом богатых, а значит, «белой». Но совсем без нее не обойтись. Ведь большая часть удобств, предоставляемых мысленным эфиром, была жителям очень даже по вкусу. Поэтому отрицалась только монополия «М-4», но не сам принцип мыслесети. В Черном эту главную услугу современности предоставляли полулегальные компании «Магнум» и «Метро». Поговаривали, что на самом деле эти фирмы всего лишь неофициальные подразделения «Мегаполиса», но в скандал слухи не перерастали.
Копать глубже было никому не выгодно. Ведь в даун-тауне Черного процветали подпольные порно-студии, игровые залы для взрослых и притоны, куда заезжали не только местные жители. Даже наоборот, местных там почти не бывало. А богатенькие развращенные граждане из Сиднея заглядывали, и довольно часто. Игры и развлечения там имелись на любой вкус, но обязательно запретные: либо кровавые, где бандиты побеждали полицию, либо порнографические: от обычного соития до самых отвратительных извращений. Изредка кто-нибудь ставил «жуть», головокружительный «экстрим» или космические симуляторы, но спросом они почти не пользовались: всей этой «белой лабуды» было предостаточно в Мире Фантазий или других обычных парках континента. В Черный граждане ехали за «чернухой». И получали ее в полном объеме.
Инженеры притонов быстренько перехватывали мыслечастоту клиентов и выкачивали из их карманов денежки. Да так ловко и качественно перехватывали, что менеджеры «Мегаполиса» ни о чем не догадывались. Или делали вид, что не догадываются. Во всяком случае, когда клиенты, натешившись в объятиях виртуальных красоток или красавцев, возвращались в зону действия цивилизованной мыслесвязи, «М-4» не применял к нарушителям абсолютно никаких санкций.
Конечно, не работой единой жив человек. Особенно живущий в своего рода гетто. Хотелось жителям и нормальных мыслей, простых, для дома, для семьи… И стараниями все тех же хакеров из «Метро» и «Магнума» они у «черных» имелись. Местные информационные каналы были неплохо увязаны с каналами «М-4», естественно, тоже без лицензии, а телесвязь действовала не хуже, чем в центральных кварталах Канберры.
Видеть и слышать мыслепередачи как легальных, так и подпольных телеканалов, на халяву пользоваться мысленными и электронными инфосетями, наравне с гражданами Сиднея участвовать в интерактивных мыслешоу и, вообще, жить не в шорах классической морали «Мегаполиса», но владеть всеми достижениями цивилизации считалось главным принципом существования свободного города.
Чем еще, кроме вольнодумства, развращенности, технологического воровства и гражданской безответственности, отличался Черный от остального Сиднея? В целом немногим. Ну разве что своеобразными поверьями, традициями и табу. Например, здесь запрещалось без нужды разговаривать с хакерами. Они были выделены в особую касту, проживали в строго отведенных местах и почитались как никто другой. Даже богатые владельцы экстази-порталов, бандитские главари и содержатели крупных притонов не могли рассчитывать на уважение, каким пользовались профессиональные взломщики континентальных баз данных и «белых» мыслесистем: от муниципальных хозяйственных до банковских. Ведь на лазутчиках, круглосуточно «соображающих», где и что половчее украсть, держалось благополучие всего Черного города.
А как иначе прожить такому крупному району, если никто из жителей не оплачивает счета за электроэнергию, водоснабжение и прочие жизненно важные услуги? Как содержать плохонькие больницы, ночлежки и хотя бы начальные школы? На какие шиши, наконец, кормить, пусть только трижды в неделю, нищих, содержать стариков и оплачивать их похороны? Люди в Черном жили разные, по большей части плохие и нечестные, но определенные социальные правила существовали и здесь. Своих тут не бросали. На улице немощные не жили, а если и жили, то исключительно добровольно. Другое дело – чужие…
«Чужие здесь тоже не живут, – подумалось Волку, когда он заметил, как из подворотни выглядывают две почти одинаковые подозрительно ухмыляющиеся рожи. – Ни на улице, ни в домах. В смысле – долго не живут».
Подозрительные физиономии о чем-то посовещались и исчезли в полумраке переулка. Видимо, решили не рисковать. Анна для них являлась, конечно, лакомым кусочком, но слишком уж спортивной была у нее фигура и уверенный взгляд. От такой запросто можно было получить и коленом между ног, и ножичком по горлу. И в соответствии с местными неписаными законами она будет права. А у Волка вообще было во весь лоб написано крупными буквами: УПРАВЛЕНИЕ ЮСТИЦИИ.
Что забыли в Черном эти двое, и почему они идут в направлении кварталов Свиней? Это были вопросы номер два и три. Неважно. Главное, дичь не по зубам. Если двое на двое. А вот если впятером…
Володя почти не сомневался, что сальные рожи скрылись временно и очень скоро объявятся вновь, предварительно «размножившись клонированием» до хоккейной команды.
Озираясь и следя за каждым подозрительным движением, он едва не опрокинул переполненный мусорный бак.
– Осторожнее. – Анна взглянула на него с укором. – В первый раз, что ли?
– Нет. – Володя перешагнул кучку дерьма, причем явно не собачьего. – Но раньше я сюда приезжал только в составе облавных команд. Попить бы. Ты как?
– Лучше не задерживаться. В Свиньях есть неплохие кабачки. Там пиво и напитки не разбавляют. А здесь, говорят, умудряются помочиться даже в жестяные банки.
– В запечатанные? Как ты себе это представляешь?
– Даже если и не внутрь, а только снаружи. Ты переливаешь пиво из банки в стакан? Или моешь саму жестянку, прежде чем к ней приложиться?
– Обычно нет.
– Ну вот.
– Ладно, здесь помою. – Волк рассмеялся. – Ты не веришь в радиацию и вдруг пересказываешь какие-то басни про аборигенов, которым больше нечего делать, как только мочиться в пиво, гадить в суп и плевать в кофе. Расслабься. Давай зайдем вон в тот кабачок.
– У тебя есть наличные?
– А у тебя?
– Я не пойду.
– Хочешь, чтобы я умер от жажды?
– Это твоя проблема.
– Ой ли? – Волк хитро прищурился. – То есть я тебе неинтересен и ни для чего не нужен? Какого же пня ты гнала меня на эту помойку через половину континента?