Дело в том, что она по уши в долгах: аренда жилья стоила тысячу долларов в месяц; золото, серебро, драгоценные и полудрагоценные камни, необходимые ей для работы, стоили тысячи. У нее был всего один работник — Хоакин, но она должна была еженедельно платить ему зарплату. На разработку дизайна колье к шестидесятилетнему юбилею королевы Аристо у нее ушло много часов непростой работы.
И она оказалась среди трех финалистов объявленного конкурса. Их всех пригласили в Аристо, где должны были объявить победителя. Но накануне ночью Мария лишилась шанса стать им…
Несколько часов разрушили все ее надежды и мечты, оставили униженной и оскорбленной, но главное — во всем произошедшем она была виновата сама. А не мужчина, соблазнивший ее. Тем более что мужчина оказался принцем Аристо, а она — финалисткой конкурса на изготовление подарка для его матери, королевы Аристо, ко дню ее рождения. И Александрос немедленно обвинил ее в том, что это она соблазнила его с вполне определенной целью.
Черт побери этот сломанный каблук! Черт побери этот гололед! Мария наклонилась, сняла туфли и дошла до двери практически босиком.
Едва она коснулась ручки, как дверь распахнулась, и на улицу вышел Хоакин. Его широкая улыбка погасла, стоило ему увидеть, что она босая стоит на снегу.
— Мария?! Что случилось? — От волнения он заговорил по-испански.
Мария выдавила из себя улыбку:
— Не волнуйся, я просто сломала каблук. — Ома обошла Хоакина и вошла в вестибюль. — Я думала, ты уже ушел.
Мария тоскливо посмотрела на лестницу. Лифт, как всегда, не работал. Позади топтался Хоакин.
— Я все еще здесь, как видишь. Не теряю надежды, что ты сообщишь мне хорошие новости.
Мария молча кивнула. Когда они добрались до третьего этажа, она вставила ключ в замок, открыла дверь, быстро пробежала по потускневшему от времени деревянному полу, поставила портфель и испорченные туфли на стол и повернулась к своему другу и коллеге.
Карие глаза Хоакина пристально изучали ее лицо.
— Не получилось?..
Мария вздохнула и начала стаскивать с себя пальто. Она могла бы солгать или чуть подкорректировать свой разговор с закупщиком, но в этом не было смысла. Хоакин знал ее слишком хорошо. Они работали вместе вот уже пять лет, а вообще-то и выросли по соседству, в одном доме в Бронксе. Он стал ей братом, которого у нее никогда не было.
Обманывать Хоакина бесполезно.
— Мария? — мягко окликнул он.
— Мы не получим контракт, — со вздохом призналась она.
— Жаль. А что случилось? Я был уверен, что у французов хороший вкус.
— Он не француз, — со смешком ответила Мария. — Что же касается вкуса, он сказал, что ему нравятся мои работы, но…
— Но?..
— Но мы встретимся с ним снова, когда компания «Ювелирные украшения от Марии Сантос» станет всемирно известной.
— Когда такое случится, — уверенным тоном заметил Хоакин, — этот закупщик тебе не понадобится.
Мария улыбнулась:
— Хорошо, что ты женат, иначе бы тебе от меня не отвертеться.
Хоакин усмехнулся в ответ — это была их излюбленная шутка, и только шутка. Жена Хоакина была лучшей подругой Марии.
— Я передам Селе твои слова.
— И напомни ей об обеде в воскресенье.
— Обязательно. — Хоакин засунул руки в карманы куртки. — Там, на рабочем столе, несколько новых восковых отливок.
— Спасибо.
— Курьер доставил опалы, которые ты заказывала. Я положил их в сейф.
— Отлично.
— Было еще письмо. — Хоакин явно колебался. — Официальное. Из банка.
— Еще бы ему не быть! — резко отреагировала Мария, но тут же извиняющимся жестом коснулась плеча друга. — Прости. Ты не виноват.
— Ты обрадуешься, когда я тебе скажу, что звонила твоя мать?
Хоакин произнес это шутливым тоном, но они оба знали, что звонки от Луз Сантос редко бывали приятными. В своей незадавшейся жизни мать Марии обвиняла дочь — мол, появление Марии разрушило ее жизнь, положило конец мечтам и планам. Нет-нет, она не жалеет, что принесла себя в жертву, ведь именно таков удел настоящей матери. Просто Мария никак не хочет отблагодарить мать за жертвенность. Если бы она прекратила заниматься ерундой и нашла настоящую работу…
Мария вздохнула и внезапно почувствовала, что она на грани. День и без того не задался — отказ закупщика, письмо из банка, начинающаяся простуда, сломанный каблук… и в довершение — звонок матери. С ее губ сорвался тяжкий стон, и Хоакин тут же обнял и прижал ее к себе.
— Мария, у меня отличная идея. Пойдем со мной. Села будет рада тебя видеть.
Мария улыбнулась, потом выпрямилась и потуже завязала шерстяной шарф на шее Хоакина.
— Хоакин, иди-ка ты домой.
— Если мы с Селой можем чем-то помочь…
— Я знаю, Хоакин.
— Если бы только ты тогда получила заказ из Аристо! До сих пор не понимаю, почему ты не победила.
Зато сама Мария понимает слишком хорошо, но скорее умрет, чем расскажет правду кому-нибудь.
— Увидишь, Хоакин, все как-нибудь наладится.
— Твои бы слова да Богу в уши!
Мария снова улыбнулась. Она взяла лицо Хоакина в ладони, приблизила к себе и легким поцелуем коснулась губ.
— Иди домой.
— Села рассердится, что я оставил тебя одну в такой ситуации.
— Скажи Селе, что я ее люблю, но я твой босс и заставила тебя, — с притворной суровостью произнесла Мария. — Иди домой, Хоакин.
— Слушаюсь, босс. — Шутливо отсалютовав, Хоакин нежно поцеловал ее в лоб.
Мария смотрела, как он идет к выходу. Стоило двери закрыться за Хоакином, как она обхватила себя руками за плечи и задрожала — в мансарде было очень холодно. Отопительная система в доме была такой же древней, как и само здание. В такие дни, как этот, тепла было совсем уж недостаточно, а старые оконные рамы не могли служить препятствием ветру. По всему чердаку гуляли сквозняки, а на окнах мороз уже начал рисовать узоры. Мария кулаком потерла стекло…
Что это за машина стоит у дома?
Большая черная, элегантная машина. Мария не очень хорошо разбиралась в автомобилях, но если это «мерседес», «роллс-ройс» или «бентли», здесь подобная машина выглядела как нарыв на пальце.
Должно быть, это очередной риелтор вынюхивает добычу. Если агенты по продаже недвижимости стали здесь рыскать, как крысы, значит, скоро этот район станет слишком дорогим для таких, как она.
Мария снова глянула в окно на машину… и показала язык. Это был, по сути, жест отчаяния, и она, отпрянув в темноту, истерически расхохоталась над своей выходкой.
Сидя на заднем сиденье своего «бентли», Александрос заморгал в недоумении.
Ему показалось или мисс Сантос только что показала ему язык?
Вряд ли. С чего бы вдруг ей делать это? Она даже не могла видеть его. Во-первых, на улице темно. Во-вторых, в лимузине тонированные стекла.
Должно быть, темнота и падающий снег сыграли с ним злую шутку.
Впрочем, они не помешали ему стать свидетелем трогательного прощания любовников на фоне освещенного окна. Но ему нет дела до любовников мисс Сантос! Ему потребуется ровно пять минут, чтобы сообщить ей о заказе. И сделает он это ради матери. Ради нее он справится со злостью и отвращением к этой женщине.
Конечно, он предпочел бы не видеть этой маленькой трогательной сценки, от которой у него свело все внутренности. Заботливый любовник встретил женщину у двери, проводил наверх, поцеловал на прощание… И ушел.
Алекс нахмурился.
Что это за любовник такой? Почему он не остался? А нежность, с которой он обращался с ней? Разве он не знает, что Мария Сантос предпочитает отнюдь не нежность? Александрос помнит, какой страстной, необузданной, пылкой она была. Даже спустя месяцы он в подробностях помнил ту ночь.
Ее запах. Аромат ландышей, нежный и тонкий, как у тех цветов, который росли на обрыве рядом с его домом. Ее кожа, теплая и нежная, под его руками. Ее шелковистые волосы, скользящие по его обнаженному телу. Ее розовые соски… Ее губы, отвечающие на его поцелуи. Ее вскрики, ее стоны. Тот невероятный момент, когда он входил в нее и ему показалось, что до него она не знала мужчины…
Черт возьми! От этих воспоминаний брюки стали ему тесны в паху, и Алекс опустил стекло, чтобы глубоко вдохнуть морозный воздух.
Главное в его воспоминаниях — не то, какой она была в постели, а то, зачем она легла в нее. Ведь не случайно же Мария появилась перед зданием, где расположен его офис, с путеводителем в руках. Тогда он ничего не заподозрил. Но не обратить внимания на такую женщину не мог. А какой мужчина смог бы?
Стройная, красивая, грива темных волос собрана на затылке в хвост… Она показалась ему сошедшей с какой-то картины.
И даже сидевшие на кончике носа очки не портили ее, а придавали трогательное очарование.
«Американка, — подумал тогда Алекс. — Туристка. И конечно же заблудилась».
Он никуда не спешил. «Почему бы и нет?» — спросил он себя и с улыбкой направился к девушке.
— Извините, вам не требуется помощь?
Девушка подняла глаза от путеводителя, прекрасно разыграв удивление и колебание.
— Спасибо… Да… Мне нужна помощь… Не могли бы вы мне сказать, где находится «Аргус»? Это ресторан, вернее, кафе. Если верить путеводителю, это где-то здесь, но…
— Но его нет, — подсказал Алекс с улыбкой. — Боюсь огорчить вас, но этого кафе нет уже около года.
Огорчение сделало ее лицо еще более очаровательным.
— Понятно. Спасибо вам.
— Не за что.
Девушка сняла очки, подняла взгляд и посмотрела ему в лицо. У нее были зеленовато-карие глаза, огромные и наивные, как у ягненка.
Как у лисицы, подкрадывающейся к курятнику, — теперь Александрос точно знал это. Мария Сантос прекрасно все рассчитала — даже как отреагировать на вполне предсказуемое предложение пообедать вместе в другом ресторане.
— А этот ресторан… — она изобразила колебание, — такой же недорогой? — Щеки девушки окрасились румянцем. — В путеводителе сказано…
— Не беспокойтесь об этом.
Ресторан, в который он собирался ее повести, был очень дорогим. Он накормит ее, а потом заплатит по счету. «Мы просто приятно побеседуем за отменной едой», — лицемерно говорил себе Александрос. Он выступит от лица своей страны как гостеприимный хозяин. Хотя ему тогда показалось, что незнакомка не узнала его.