Серега заметил поерзывания Степы и, как человек знающий, правильно их интерпретировал.
- Да расстегни ты передние застежки – легче будет.
- Не хочу. – Отмахнулся Степан. - Вдруг нужно будет подскакивать, а я тут буду с этими застежками возиться. Потерплю лучше.
- Ну, твое дело. – Равнодушно хмыкнул Сергей и чуть тише продолжил. – Мое дело – предложить. Так что делать-то будем?
- Что-что…. – Степан с завистью посмотрел на одного из охранявших мостик мужиков – того самого, в кожанке, который подошел к костерку, подбросил туда пару веток, которые тут же охватили языки ярко-оранжевого пламени, и подставил ладони, чтобы согреться. Вот бы и ему, Степану, сейчас подсесть к костру… Ночи-то еще холодные, земля не успевает за день согреться и быстро остывает с понижением температуры, даром, что Крым … Как бы не простыть тут, лежа на холодной землице, да не подхватить какую-нить болячку. – Что делать, что делать? Прорываться.
- С боем? – на всякий случай уточнил Серега, недоверчиво косясь на Степана с его вдруг проснувшейся кровожадностью, столь не свойственной ранее этому интеллигентному «домашнему мальчику».
- Ау нас есть выбор? – продолжил удивлять приятеля Степан. – Убирать этих горе-часовых нужно обязательно. По-другому никак. Времена теперь такие, - будто самого себя убеждая, добавил Степа, - если мешает тебе чем-то человек, ничто не помешает тебе его убить. Только если он не убьет тебя раньше.
- Это да… - невольно согласился с подобной заявкой Алексей Покровский, молчаливо наблюдавший доселе за перемещениями охранников, столь быстро и хладнокровно приговоренных Степаном к смерти. - Как ты себе все это представляешь? Их трое и нас трое.
- Как-как… Воспользуемся недавним примером, который был воплощен вполне успешно. То, что у нас нет численного превосходства это еще не самое паршивое. У нас есть большее – эффект, так сказать, неожиданности. Щас перестреляем их тут к едрене фене и в канал - пусть раков кормят.
- Так-то оно так, но выстрелы могут услышать те, что стоят у дороги, - вновь засомневался Серега, с тоской глядя на помповик, и почесал затылок – какая-то букашка решила пробежаться по незащищенной коже, вызывая зуд и раздражение.
- До дороги километра четыре. Плюс надо учитывать то, что это расстояние напрямик,а напрямик они вряд ли ломанутся – все же поле. По дорогам накидываем еще два-три километра. И того в итоге – шесть, максимум семь. Так что даже если они там будут сидеть и больше ничего не делать, кроме того, что вслушиваться в темноту, то вряд ли услышат выстрелы.
- Ладно, - нехотя согласился Сергей Якименко с доводами Степана. Все это было слишком рискованно, но времени искать новую переправу попросту не было, да и будущие трофеи так и манили. - Но все равно убираться отсюда нужно будет быстро.
- Угу.- Кивнул Степан и легонько хлопнул по плечу собеседника. - Поэтому, Лёха, давай двигай обратно к машинам. И сразу же выдвигайся с Ванькой сюда. Только старайтесь двигаться как можно незаметнее, без фар. Ну а мы уже с Серегой с этими утырками по-быстренькому разберемся.
Сергей не разделял вдруг накатившего оптимизма Степана по поводу скорости разборки, но спорить не стал – промолчал. Он предпочел бы спланировать все с идеальной точностью, чтобы как говорится «без сучка и задоринки», но его напарник и приятель чуть ли не подпрыгивал от нетерпения рвануть дальше в погоню. И Сергей его прекрасно понимал: все же благородное хоть и опасное дело затеяли – девушек пленных спасать.
- Ладно, бывайте, мужики. Удачи! – махнул напоследок Лёха и начал отползать назад, уверенно и активно работая локтями и коленками, абсолютно не переживая, что вымажутся брюки.
- Та спасибо… - покосился на то место, где только что был бывший МЧС-ник, Степа. – Ну что? Какой план? Что будем делать?
- Какой-какой? Забористый… - отшутился Серега, но тут же его лицо сделалось чрезвычайно серьезным как для двадцатилетнего парня. Обычно такие лица у тех, кто успел в столь раннем возрасте увидеть войну, но Степа мог с уверенностью заявить, что все то, что происходило сейчас вокруг намного хуже любой войны. – Короче… Делаем так…
- Погоди. – Степан жестом остановил начавшего было говорить Сергея, и кивнул в сторону переправы. – Смотри!
Приятель проследил за взглядом напарника. Возле мостика, соединяющего два берега, разделенные нешироким каналом, началось какое-то оживление. Оживленный разговор возле весело похрустывающего костерка прекратился. Один из троих постовых, приехавших на древней «Ниве» непонятного цвета, стоявшей невдалеке от переправы и закрывающей людей от порывов ветра, махнув что-то неопределенное рукой и поправив охотничий карабин, висевший на левом плече поверх выцветшего старого бушлата с афганской расцветкой, начал отходить немного в сторону.
- Чего эт он? – спросил Степа. – Куда?
- Поссать отошел. – Шумно засопел Серега. – Значит так… Как только этот ссыкун приступит к делу, приступаем и мы. Ты снимаешь вот того в кепке, а я его приятеля. А потом уже очередь и до ссыкуна дойдет. Тем более, что во время атаки его руки будут заняты далеко не ружьем. Все, давай…
Серега притянул к себе свой честно спионеренный при дезертирстве «калаш», лежавший на земле рядышком с ним, и аккуратно, стараясь не издавать лишнего шума, коим мог являться через чур громкий лязг предохранителя, передвинул тот до упора - на отметку одиночного огня. Нечего патроны попусту растрынькивать – чай их не бесконечное количество.
Про особенность расположения положений предохранителя ему рассказывал еще сержант в армии. Мол, если бы положение стрельбы очередями находилось внизу – в крайнем нижнем положении, то в горячке боя, ведомый паникой и адреналином, солдат мог бы расстрелять весь магазин за несколько секунд, выпустив все «в молоко», ибо при панике вряд ли бы такая стрельба была бы эффективной. А так, даже если боец и запаникует, то после нескольких одиночных выстрелов или придет в себя и будет вести прицельный огонь, а при необходимости и короткими очередями, или просто будет пулять для фона…
Степан последовал примеру приятеля и тоже приготовился вести стрельбу, тут же взяв на мушку свою цель, мысленно удивляясь, как же быстро он перестал воспринимать людей, в которых целился, людьми как таковыми. Это были безликие фигурки, пусть внешне и похожи на людей, но воспринимались они как нечто бездушное, неживое, а оттого и не чувствующее боли. Обезличивание противника намного упрощало выбор стрелять или не стрелять. Подобное отношение к происходящему намного упрощало решение дилеммы - нажимать на спусковой крючок или нет. Ведь перед тобой не человек, перед тобой мишень, враг… А так намного проще выполнить задуманное и не страдать после угрызениями совести, не видеть лиц убитых в ночных кошмарах и не просыпаться посреди ночи от собственного крика мокрым от пота.
И это было страшно. Степан чувствовал, что меняется. И далеко не в лучшую сторону.
Если бы еще полгода назад… да что там полгода! Если бы еще месяц назад кто-нибудь сказал ему, Степану Рогову, предпринимателю из приморского города, пусть и военного, что ему предстоит передвигаться по-пластунски и стрелять из автомата по живым людям, то дальнейшую реакцию тогдашнего Степана сложно было бы просчитать. Но как минимум Степа бы назвал подобные слова полной ерундой и плодом больного воображения автора. А уж поди ты! И ползает, и стреляет… И кровожадность какая-то первобытная в крови бурлит, призывая уничтожать себе подобных.
Ведь можно было бы плюнуть и попытаться найти другой путь, но все же убийство троих человек на данный момент показалось самым оптимальным решением. Вот вам и налет цивилизации на современном человеке… Она что та пыль. Сдунь ее – и ничего не останется, кроме инстинктов и холодного расчета, перед которым все уравнивается.
Степан быстренько потер некстати зачесавшийся глаз и продолжил наблюдение, стараясь не выпускать из виду так же и третьего охранника, чьи действия послужат сигналом к атаке. Тот вышел из освещенного костром круга, отошел метров на десять в темноту от своих приятелей и приступил к задуманному.
Серега, пыхтевший и сопевший правее от Степана, негромко проговорил:
- Давай!
Два выстрела слились практически воедино. Два тела тряпичными куклами упали на пол, одно из которых соскользнуло в канал, издав соответствующий еле слышный «плюх». Серега чуть было не подскочил на ноги, чтобы увидеть, кто из двоих свалился в канал: обладатель столь желанного Форта или же одностволки. Но, благо, вовремя остановился, потому как оставшийся в живых, третий охранник, вопреки прогнозам Сереги, сделанным исключительно исходя из непрезентабельного внешнего вида противника, не поспешил подтягивать и застегивать спущенные штаны, как сделали бы девяносто пять процентов оказавшихся в такой же ситуации человек. Первым делом мужик завалился на бок, удивив своим поступком Серегу.
- Хм… Неожиданно. - Только и выдал напарник Степана, переключив автомат в режим стрельбы очередями, и нажал на спусковой крючок, извергая веер пустых гильз, падающих в жухлую траву. Звук частых выстрелов, слившийся в один, привычно оглушил Степана, но он одернул себя, что сейчас не время отвлекаться. Еще ничего не закончилось - остался еще один противник. Тем более, что этот противник и не думал просто так сдаваться. Опытный мужик оказался – сразу видно. Че ж он тогда так себя запустил-то? Пузо вон обхватить сложно. Хотя частенько под видом таких вот неповоротливых пузанов скрываются толковые бойцы, с опытом и знаниями. А внешний вид… он и обманчивым бывает.
Звуки выстрелов автоматов перебивались одиночными выстрелами карабина. Стрелок действовал вполне профессионально – сразу после выстрела менял позицию, не задерживаясь в одном месте более десяти секунд. Видать, оружие привык держать в руках и знал, как им пользоваться. Не комбайнер какой-нибудь… Хотя, честно говоря, последних тоже нужно холить и лелеять, ведь еще нужно будет урожаи снимать. А офисный планктон, который мог рвануть из умерших городов, вряд ли представляет, с какой стороны подойти к комбайну. Если тот не кухонный, конечно…