- Я говорю, вы не думали в новообразовавшееся военное училище идти? Вон, набор объявили.
- Я? – удивилась Аня, одновременно с тем проверяя отметку, близ которой остановился ртутный столбик термометра у одного из пострадавших. – В военные?
- А что вас так удивляет?
- Нет уж, спасибо. Я уж лучше останусь на своем месте. Да и, если честно, если все пойдут в солдаты, кто лечить и учить будет?
- И то верно... – почесал затылок дядька. – Я об этом что-то не подумал. А ты по какой части в медицине, сестричка? Может, мне поможешь…
- Я? – Аня записала показания в карту и, протерев градусник, всунула его другому под мышку, засекая одновременно с тем время на часах. – Я по женской части. Так что вам, к сожалению, помочь не смогу – здесь я только на подхвате. А если вас что-то беспокоит, то вы обратитесь в дни приема – вас посмотрят и лечение при необходимости назначат.
- А-а-а… - многозначительно протянул дядька, а тут и солдатики вернулись с охапкой казенных одеял и больничной темно-синей пижамой, что выдала сестра-хозяйка.
- Так, ребята, помогите мне… Раздевайте этих интуристов и переодевайте в сухое, и одеялом их укрыть потом не забудьте… - выдала распоряжение Аня, когда в помещение вошел главврач медсанчасти – Смальцев Иван Сергеевич.
- Анна Михайловна, что это у вас тут за полюдье? – оглядываясь на пребывающую толпу народа, недовольно нахмурился он.
- Иван Сергеевич… - подскочила Аня. – Вот, доставили моряков, потерпевших кораблекрушение.
- Кораблекрушение? – повторил главврач непривычное слово. Все же на дворе был двадцать первый век, а никак не восемнадцатый или когда там происходили действия книги «Дети капитана Гранта»? – Хм… А что? Где? Как?
- Грузовое судно в шторм попало… Ну это насколько мы можем судить, - пояснил все тот же прапорщик. – Эти… узкоглазые… толком ничего еще не сказали. Курлычат там что-то на своем. Их бы хоть как-то разговорить, чтобы понять, кто они да откуда…
- Да они сейчас и говорить-то не в силах, - тут же пояснила Аня. – Почти пять часов в воде болтались.
Главврач перевел взгляд на мертвенно-бледных то ли малазийцев, то ли корейцев, то ли китайцев – фиг их разберешь, когда они все на одно лицо – мелкие, узкоглазые, смуглые. Хотя из-за переохлаждения кожа приняла цвет какого-то неестественного сероватого оттенка.
- Так они вообще ничего не сказали?
- Нет, - покачала головой Аня. – А если что-то и говорят, то на своем тарабарском – ничего не понятно. Пыталась с ними на английском поговорить, но они отвечали с таким адским акцентом, что я сама потерялась.
- Понятно… А новая смена где? Почему вы здесь одна крутитесь?
Аня пожала плечами, не ответив на этот интересующий и ее вопрос. А что тут ответишь? Опаздывают.
Главврач понял все без слов. В принципе, он был нормальным дядькой, хоть и бывал порой требовательным, но это скорее плюс, чем минус.
- Так… - Смальцев быстро скинул куртку, повесил ее на рогатую вешалку, оставшись в легком свитере и брюках, тут же накинул свободно висевший халат и принялся обследовать тех, до кого Аня еще не успела добраться.
- Иван Сергеевич, у этого градусник пора вынимать, - подняла голову Аня, записывавшая в это время анамнез в медицинскую карту. Солдатики к этому времени уже успели переодеть закоченевших китайцев/корейцев и теперь без дела топтались на месте, не зная, чем себя занять. Сами же пострадавшие, укутавшись в одеяла по самый нос, только и сверкали черными как угольки глазами, да и вообще были похожи на пленных французов наполеоновской армии.
- Так, голубчики, организуйте этим гражданам теплое питье, - распорядился главврач.
- Так, товарищ военврач, а где ж я его тут достану? – удивился дядька-прапорщик, разведя в стороны руки. – Полевая кухня далеко.
- В столовку пусть солдат сгоняет – там как раз завтрак раздают.
- Хорошо, доктор. – Кивнул дядька. – Так, Васьков, слышал товарища военврача? Бегом в столовую! Скажешь, чтобы чайник чая выдали. Да поскорей!
Аня кивнула и вернулась к своим делам.
- Иван Сергеевич, какая там у него температура?
- Тридцать пять и ноль.
- Спасибо, - Аня быстро черканула в карте три цифры и замерла. – Иван Сергеевич, а как же мы их будем различать? Я же даже не поняла, как их зовут.
Доктор нахмурился и задумчиво почесал нос.
- Ну, попробую я. Вот из ё нэйм? - разделяя каждое слово паузой, главврач обратился к ближайшему к нему человеку. – Ду ю спик инглиш?
Произношение у самого Смальцева было на уровне третьего класса, но иностранные языки не были в приоритетных интересах доктора. Да и до сего момента нигде толком и не пригодились.
Азиат почему-то закинул голову вверх, уставившись в потолок, и выдавил что-то нечленораздельное, похожее на звук «а», только какой-то отрывистый.
- Что это с ним? – недоверчиво поглядел на азиата доктор. – Что у него с шеей? Ушибся что ли?
- Не знаю… - вроде, никаких травм не было.
– Ду ю спик инглиш? – снова повторил доктор.
На этот раз азиат головой дергать не стал, а попытался что-то сказать, при этом сюсюкая, шепелявя и принудительно смягчая твердые согласные. В общем, получилось что-то типа:
- Есь, есь...
- По-моему, он сказал «да», - заметила Аня. – Попробуйте его дальше разговорить.
- Попробуем… - согласился главврач. – Нейм.. Ё нейм…
- Есь, есь, - вновь повторил ту же фразу азиат.
- Чего эт он? – вскинул бровь Смальцев. – Эй! Имя твое… тьфу ты… нэйм ё… как? Тьфу ты! Вот!
- Есь! Есь нейм, есь… - преданно глядя в глаза врачу, повторил пациент.
- Нет! Это невозможно! – отшвырнул ручку главврач.
- А если попробовать с ними объясниться жестами? – встрял все тот же прапорщик.
- Ну давай… пробуй. – Буркнул главврач, махнув рукой.
- Да я ж не по этой части… - замялся дядька. – Да и жесты у меня все больше непристойного содержания. Не поймут меня интуристы.
- Ну коль не по этой части, так чего тогда встреваешь? – рассердился Смальцев. – Так, Анна Михайловна, пишите: этот – Иванов Иван Иванович, второй – …
- Да они же и выговорить свои новые имена не смогут, - заметил прапорщик, разглядывая новоявленного «Ивана Ивановича», переводящего непонимающий взгляд с медсестры на врача.
- Да мне все равно. Мне нужно их как-то отличать в документах одного от другого. Хоть на лбу у них пишите.
- Тогда уж что-то родное им придумайте.
- Товарищ прапорщик, вы свой генератор гениальных идей только на критику настроили или есть что по существу?
- Да без проблем. Вспомним классику. Чего далеко ходить? Например: Ли Си Цын – и нам понятно, и им если что будет проще. Или вон Ван Ю-Шин… Ванюшин значиц-ца по-нашему.
Аня перевела вопросительный взгляд на доктора и тот согласно кивнул:
- Ладно, Анна Михайловна, отставить с Ивановым. Нарекаю его Лисицыным… ну в смысле, Ли Си Цином. Это из «… сбил тебя наш лётчик Ли Си Цин»? Если я не ошибаюсь… - скорее самому себе задал вопрос врач. – Ну тогда вот этого гражданина – Си Ни Цыном, того – Ван Ю-Шином, того, что чай не пьет - … как бы его назвать? Боец, у тебя какая фамилия? – обратился Смальцев к ближайшему бойцу – белобрысому и лопоухому.
Тот немного потерялся из-за неожиданного вопроса, но ответил:
- Губенко, тащ военврач, - ответил парень, по-южному «гэкнув».
- Хохол что ли? – удивился Смальцев.
- Русский я… - даже немного возмутился тот и сразу же пояснил. – Фамилия просто такая.
- А-а, бывает... Пишите, Анна Михайловна: Ху Бен Хо. Так а… - Иван Сергеевич замолчал, о чем-то задумавшись, но подумать ему не дал второй боец, рявкнув из всех сил, впрочем, как и учили, по-уставному.
- Климук!
- Чего? – удивленно поднял голову Смальцев, даже немного вздрогнув от неожиданности. Аня так и вовсе испугалась.
- Моя фамилия – Климук.
- У каждого свои недостатки, - перевел дыхание Смальцев. - Пишите, Аня – Ки Ли Мук.
Новоназванные спасенные, не понимая всей торжественности случившегося, сидели, кутаясь в армейские одеяла, да чай потягивали, издавая характерные звуки.
- Тащ военврач! Разрешите я этих товарищей в штаб на допрос сопровожу? – поправил ремень прапорщик, нетерпеливо перетаптываясь с ноги на ногу.
- Не разрешаю. Они пока побудут в стационаре, понаблюдаются… А расспросить вы их и здесь можете.
- Да? Ну ладно… - подозрительно быстро согласился прапорщик. – Губенко, марш в штаб, в ленинскую комнату, там карта Европы есть и еще одна акватории Черного моря – сюда тащи ее.
- А для чего вам карта? – поинтересовалась Аня.
- Так будем устанавливать, откуда-куда-зачем… - удивился такому вопросу прапорщик. – Если слов русских не понимают, то пусть хоть пальцем ткнут. Если уж их взяли в матросы, то хоть какие-то азы географии они должны знать. А на русском или на, прости Господи, китайском написано – это уже дело десятое.
Аня кивнула в ответ и вернулась к заполнению карточек, продублировав все личные записи на отдельном бланке – морякам предстояло еще оформить пропуска для пребывания в гарнизоне, поэтому Аня решила упростить работу своим коллегам.
Когда уже все формальности практически были завершены и моряков заселили в палату, явились сменщики, и Аня, наконец, смогла передать все документы пришедшему врачу, в надежде отоспаться дома. Во второй половине дня ей еще предстояло отработать по основному своему направлению – были записаны два человека. Так что сейчас просто хотелось поспать, предварительно слопав что-нибудь посущественнее пустого чая.
Переодевшись и попрощавшись со всеми, Аня вышла из медсанчасти, с удовольствием подставляя лицо несшему соленые брызги ветру, дувшему с моря, до которого отсюда было буквально сотня метров. Хотя эта бухта в своем окончании была абсолютно не пригодна для купания – слишком заиленное дно, но она чудесно подходила уткам и лебедям, заселявших ее, и деловито копошившихся в иле. Да и не до водных процедур сейчас: после ночного шторма впору в куртки потеплее укутываться – ветер-то довольно прохладный, если не сказать холодный и не утих еще. Все так же резкими порывами набрасывается, расшатывая ветки деревьев и завывая, попадая под крыши. Не позавидуешь сегодня тем, кто все еще оставался жить в палаточном лагере. Ну а с другой стороны – кто им доктор? Раз работать не хотят, то с какого им выделять постоянное жилье?