Приходилось спрашивать у всех, кого довелось встретить, но никто ничего толком не знал. Кто-то что-то где-то видел – все же детей сейчас на территории гарнизона было не так уж и много, но когда Лариса прибегала в то место, где, по словам очевидцев, видели Альку, ее там, естественно, и близко не было. Понимая, что просто теряет драгоценное время с абсолютно нулевым результатом, Лариса уже готова была разрыдаться, когда в одном из коридоров встретила вчерашнего собеседника. Мужчина в черной униформе с закинутым за спину автоматом широко вышагивал по паркету, устилавшему длинный коридор учебного корпуса, увидел Ларису и широко улыбнулся.
- Лариса, добрый день. – Поздоровался Шамиль и, моментально отметив покрасневшие от слез глаза тут же поинтересовался причиной их вызвавшей.
Лара юлить и кривить душой не стала и призналась, что поругалась с дочкой, та убежала, и теперь Лариса не может ее найти. Мужчина выслушал ее с абсолютно серьезным лицом и, подхватив под локоть, повел в сторону склада.
- Погоди, не реви. Сейчас пойдем к Сергею Алексеевичу, лучше него тут никто не ориентируется - он тут каждый закоулок знает на всей этой территории. Так что он поможет.
- А он не откажет? – уже не сдерживала рыданий Лара, начиная всхлипывать.
- Он нормальный мужик. Конечно, не откажет.
Сенчуков, оторвавшись от своих дел, коими оказались какие-то баулы, действительно, внимательно выслушал Ларису и тут же, выловив в коридоре пятерых парней, начал раздавать ЦУ. Позже оказалось, что не могут найти еще одного мальчишку, на год старше Альки. Куда пропали дети, никто не знал. Тут же были организованны поиски – заглядывали в каждую щель, проверяли все кабинеты как в главном корпусе (а их там было вместе с дополнительными помещениями больше, чем можно было себе представить), так и в дополнительных корпусах. Даже к БОРТ-70 спускались и котельную осматривали, но детей нигде не было. И не удивительно – территория была огромная, зданий было много, к тому же начавшая распускаться листва превращала рощицы в сплошной зеленый ковер.
На Ларису уже было страшно смотреть. Она была бледна как смерть, глаза опухли от слез, покрывшись тонкой паутинкой капилляров, кроссовки и штаны были измазаны в грязи и траве, а в волосах застряло несколько веточек.
Шамиль буквально силком затащил Ларису в санчасть, где усадил в старенькое, но удобное кресло, и всунул в руки чашку с горячим чаем. Лара порывалась было вновь бежать искать, но после долгих уговоров все же послушалась и отхлебнула напиток. Сам Шамиль так же сделал себе горячий напиток и монотонно размешивал сахар в нем, не жалея дефицитного товара.
- Сахар кинуть?
- Н-нет, - мотнула головой Лариса.
- Не переживай. Найдем.
Лару то била крупная дрожь, отчего зуб на зуб не попадал, то у нее вдруг начинала кружиться голова, и темнело в глазах.
- Никогда себе этого не прощу, – глотая слезы, призналась Лариса, держа в руках кружку с остывающим чаем, подернувшимся какой-то нелицеприятной пленкой, и немигающим взглядом уставившись куда-то в пол.
- Не вини себя. Ну кто мог знать, что все так получится, – пытался как мог успокоить ее Шамиль, но получалось не очень удачно. Он был лишен опыта воспитания детей, да и младших братьев-сестер у него не было, поэтому в вопросах обращения с подростками он был полным профаном. – К тому же у нее сейчас такой возраст, что любая критика, любое слово принимается в штыки. Хотя для переходного возраста рановато… вот тогда она превратится в гормональную бомбу.
- Спасибо, успокоил, - сквозь слезы улыбнулась Лариса, представив, что может быть дальше. - Я же ее никогда не била. А тут как нашло что-то… Мне было так плохо, а еще и она со своими обзываниями… Я даже не знаю, как так получилось.
- Вот никогда не била – вот теперь и получилось. Почаще надо было ремня прикладывать по пятой точке. Глядишь, не убежала бы из дома, - проворчал Шамиль, высказав, возможно, не педагогичные, но весьма действенные меры воспитания разбаловавшихся и потерявших всякие грани детей.
- Нет, - замотала головой Лара, не понимая, как такое можно говорить. – Я не приверженец силовых методов. Со всеми всегда можно договориться. Мы же люди все-таки…
- Ха! – не выдержал Шамиль.
- Что?
- Чушь. От первого до последнего слова. Меня отец воспитывал, что слово родителей – закон. Да мне бы и в голову не пришло его или маму хоть как-то обозвать, да даже голос не повышал… - предался воспоминаниям мужчина. – Мне бы голову оторвали бы за такое.
- Я не хотела забивать своего ребенка. Я хотела, чтобы она выросла личностью, имеющей свое мнение и умеющей его отстоять, - вспыхнула Лариса, пытаясь объяснить свою точку зрения в воспитании подрастающего поколения.
- Ага. Ну она, эта личность, и выросла, - поддакнул ей Шамиль. – И имеет всех, как хочет.
- Да что вы себе позволяете?!
- Остынь и не кипятись. – Резко осадил женщину Шамиль. – Чего взъелась? Не приятно правду слышать о том, что все твои педагогические методы, которые ты наверняка почерпнула в каких-нибудь чересчур умных статьях и журналах, полная чушь, абсолютно не подходящая для детей?
Лариса застыла, удивленно глядя на собеседника, а потом выдохнула и села обратно в кресло, откинувшись на спинку и едва не пролив остатки чая.
- Я хотела как лучше, - тихо проговорила она, опустив глаза.
- А получилось…
- Шамиль, на связь! – прошипела рация, закрепленная возле нагрудного кармана, спасая тем самым Ларису от неприятного разговора. Мужчина, не договорив фразу, тут же схватил рацию.
- Шамиль на связи.
- Нашли!!
- Жива?
Шамиль заметил краем глаза, как напряглась и побледнела в миг Лариса, ожидая ответ на этот самый беспокоящий ее вопрос.
- Оба живы. – Прозвучало в динамике, и Лара едва не расплакалась от внезапно нахлынувшего на нее счастья. Вот такого вот самого настоящего и неподдельного. - Только извазюкались в грязи как черти, и девчонка неудачно упала – руку сломала.
- Сергей Алексеич, дорогой ты наш человек, тащи обоих в санчасть – пусть Док их осмотрит, а потом все и расскажете.
- Принято.
- Ну что? Слышала? Нашлась твоя пропажа. Немного поврежденная… да погоди ты в обморок грохаться! Руку она сломала. Ничего страшного – до свадьбы заживет. Док ей гипс наложит – будет как новенькая.
Лариса была готова вскочить и бежать навстречу дочке. И побежала бы, если бы знала куда. Поэтому пришлось ей остаться, изнемогая от ожидания… под смешливым взглядом карих глаз.
Когда Алька, измазанная в грязи и пыли, вошла в коридор санчасти, Лара выскочила к ней, раскрывая объятия.
- Мама! – кинулась та навстречу и ойкнула от боли, когда Лариса по незнанию потревожила покалеченную руку. – Мамочка, прости меня, пожалуйста.
- Это ты меня прости, моя хорошая, - давилась слезами Лариса и обнимала Альку, не веря, что она нашлась живой и здоровой. – Золотце мое, дорогая моя!
Следом вышел Шамиль, поздоровался с ухмыляющимся Сенчуковым, рядом с которым стоял невысокий парнишка, тоже весь грязный и взъерошенный, и шмыгал носом, постоянно утирая его не менее грязным рукавом, оставляя на лице темные разводы.
- Миша! – окликнула его вбежавшая в коридор женщина.
Парень обернулся, но не сдвинулся с места.
- Иди давай к матери, герой! – подтолкнул того завхоз, за спиной которого тихо мялся высокий худой мужчина с взлохмаченными волосами, на котором камуфляж сидел, как на корове седло.
- Миша! Ну что ж ты творишь? – женщина, тяжело дыша, прислонилась к стене и прикрыла глаза, а потом закричала не своим голосом. - Ах ты ж негодник такой! Да как же тебя угораздило, паршивец?! – тут же набросилась на сжавшегося пацана мать. – Ты же знаешь, как это опасно! Ты же все видел!!!
- Мам… - краснея от стыда, пытался объясниться парень, но женщина не давала ему и слова сказать, осыпая его бранью и лупя со всей силы ладонью куда попало. И ведь не со зла и не от жестокости. Переволновалась тоже, перебрав в голове все возможные варианты и уже мысленно попрощавшись с единственным близким ей в этом мире человеком, она просто не выдержала. Иногда так бывает…
- Я тебе дам «мам»! Горе ты мое! Совсем от рук отбился без отца!!! Ну что за ребенок? – вдруг резко запричитала женщина, опустившись на самый краешек подвернувшегося стула и, внезапно затихнув, заплакала.
- Хороший ребенок. – Вступился за обиженного парня Сенчуков, рукой задвинув того себе за спину. На лице у мальчишки была целая гамма чувств – от обиды до вины, что расстроил мать. Он сам едва-едва сдерживал слезы, пытаясь подражать этим мужчинам, взявшим на себя ответственность за их жизни. – Ваш сын – настоящий мужчина. Он девочку спас от мертвеца, а когда она провалилась сквозь прогнившие доски, оказал ей первую помощь и не отходил от нее ни на шаг, охраняя. Так что вам, мамаша, нужно не ругаться на сына, а гордиться им, что он в таком возрасте так себя ведет. Ведет как настоящий мужчина!
Лариса, все еще обнимающая Альку, перевела взгляд на насупившегося мальчишку и негромко поблагодарила его и Москвина, стоявшего с сияющей физиономией, абсолютно довольный собой.
- Да не за что… - буркнул паренек. – Алька и сама бы справилась, если бы не рука. Она ниче так – боевая! Зря я ее дразнил.
- Ага. Только вот сначала сваляли дурака, раз поперлись туда, - хмыкнул Москвин из-за спины Сенчукова. – Не дурковали бы – ничего бы и не было. А то весь день бегали искали вас, балбесов. Отшлепать бы за такие проделки.
- Заткнись, бывший помощник бывшего мэра, - незлобно осадил того Шамиль, будучи наслышанным об этом чуде, поселившемся у них на территории. Даже мужики уже успели прочувствовать всю прелесть соседства с таким персонажем. По сравнению с этим зазнайкой те же интуристы, которых чтобы понять, нужно было хорошенько головой пошурупать, были просто золотыми соседями, даже с их постоянными причитаниями и жалобами. Шамиль уже слышал рассказы мужиков, случайно ставших свидетелями неприятной сцены, когда прибывший на склад Москвин начал требовал выдать ему помимо стандартного мыльно-рыльного набора, состоящего из хозяйственного мыла, одноразовой бритвы и полотенца, пену для бритья и одеколон. Все увещевания о том, что подобные предметы личной гигиены на складе отсутствуют, а при наличии выдаются лишь отдельным категориям граждан, к коим сам Москвин не принадлежит. Что тогда началось…. Поэтому мнение прапорщика об этом человеке было прямо таки резко отрицательным.