- Не вмешиваться! Стоять!
- Но Пал Степаныч… - попытался высказать свою точку зрения позади стоящий…
- Молчи, дурак, иначе все тут поляжем, - не отрывая взгляда от происходящего, прошипел майор.
Девчонка пробежала недалеко – тот самый мужик, с кем еще недавно беседовал Бондаренко, выхватил из-под куртки пистолет и трижды выстрелил в девушку. Та вскрикнула и, широко раскинув руки, рухнула на асфальт, по которому тут же начала растекаться алая лужа.
Все произошло так быстро, что ни Павел Степанович, ни его подопечные и слова не успели сказать.
Что там случилось, и кто именно первым нажал на спусковой крючок – Сашка Смирнов или его напарник – Бондаренко так и не понял. Только заметил, что первый выстрел был произведен именно с их позиции. Одиночный выстрел, а потом и короткая очередь громом ударили по ушам. Стрелявший в девушку, схватившись за шею скрюченными пальцами, сквозь которые просачивалась кровь, заливаясь куда-то за рукав, сделал несколько шагов и завалился на бок.
Время словно замерло… Второй потерял слишком много времени на ненужные действия. Пока обернулся, чтобы глянуть на приятеля, пока попытался вытащить из кобуры пистолет… драгоценное время было утрачено. Ему бы уйти из-под линии огня, но он этого не сделал. Бондаренко сориентировался быстрее: отточенным движением перекинул ремень автомата, сняв тот с шеи и привычно намотав его на руку, одновременно с тем выпуская очередь в живот второму, пока тот не очнулся и не принялся действовать.
В какое-то мгновение непривычная городскому человеку тишина сменилась канонадой звуков: выстрелов, хлопков, звоном разбивающегося стекла, шипением спущенных колес и криков раненных. Все случилось так быстро, что мальчишки, подопечные Бондаренко, растерянно крутили головами, торча на открытом пространстве, простреливаемом на раз-два.
Майор, видя, что его подопечные застыли как глиняные статуи, что есть силы толкнул одного из них, чтобы привести в чувство и вывести из смертельно опасного оцепенения, и рявкнул, пытаясь перекричать общий шум:
- В укрытие! В укрытие, сучьи дети! Узнаю, кто стрелял – лично выпорю паршивца такого! – орал Бондаренко, попутно маша рукой, указывая направление, куда лучше отступать.
Парень, сидевший за рулем легковушки с работающим двигателем, вдруг резко сорвался с места и, сделав поистине голливудский разворот, развернул машину так, чтобы своим корпусом она прикрывала отход его друзей. А сам в это время весьма споро перебрался на пассажирское сиденье, откуда уже выбрался наружу, согнувшись в три погибели.
Из микроавтобуса, стоявшего позади опустевшей «девятки», вывалились водитель с пассажиром, тут же принявшись поливать окружающее пространство из нервно зажатых в руках АКС-У. Действовал он глупо, нервно паля в белый свет как в копеечку, моментально опустошив чуть ли не весь магазин. Бондаренко, пригнувшись, подбежал к авто, ставшем преградой для противника и укрытием для него самого, и выглянул оттуда, пытаясь оценить ситуацию. Его маневр не остался незамеченным - тут же по борту машины ударила короткая очередь, разрывая металл, спуская покрышки и осыпая сжавшегося Бондаренко крошевом битого стекла. И только чудом ни одна пуля его не задела.
- Куда? – схватил он за рукав дернувшегося подскочить парня-водителя. – Сядь и не рыпайся.
Хлесткие хлопки пистолетных выстрелов чередовались с оглушительными очередями, испускаемыми автоматами. Павел Степанович увидел, как двое его парней, прикрываясь за растущими у обочины деревьями и кустарниками, начали заходить неизвестным в тыл. Идея, конечно, была весьма неплоха, но исполнение хромало на обе ноги. Действовали они не согласованно, не прикрывая друг друга, отчего сразу же были обнаружены. Но именно этот факт дал возможность Бондаренко, выскочить из-за своего укрытия и очередью срезать переключившегося на его желторотиков противника.
- Ну хоть какая-то от вас польза, - проворчал он и тут же бросился к брошенной головной машине, укрываясь за ее капотом, но необходимости в этом уже не было. Сопровождающего пассажира микроавтобуса убрал кто-то из парней, засевших в павильоне, откуда открывался прекрасный обзор на дорогу и застывшую посреди нее колонну.
- Пал Степаныч, чисто! – радостно лыбясь, вскочил в полный рост Сашка и тут же получил поток матерных слов от Бондаренко, общий смысл которых сводился к тому, чтобы он укрылся и держал колонну на прицеле.
Бондаренко аккуратно ступая на полусогнутых ногах, обошел микроавтобус спереди, заглядывая в зияющие дыры разбитых окон, но никого, кроме женщин, забившихся между сиденьями и обхвативших от страха голову руками, там не увидел.
- Сидеть и не рыпаться. – Коротко бросил он в разбитое окно, а сам направился дальше, попутно сделав контрольный выстрел в голову мужику, распластавшемуся в нескольких метрах от входа в павильон, на втором этаже которого засели его парни. Третья машина больше напоминала решето… Как удалось выскочить из нее пассажиру, который уже остывал на асфальте в луже собственной крови, было неизвестно. Такое ощущение, что Сашка Смирнов с тезкой Бондаренко, решили не оставить на корпусе ни единого живого места. На тех, кто остался в салоне смотреть и вовсе не хотелось.
Фарш.
Именно таким словом можно было охарактеризовать то кровавое месиво, в которое превратились водители и сидевший рядом с ним пассажир.
Что ж… Сработали пацаны весьма и весьма неплохо, но за самоуправство их следовало хорошенько наказать. Это им еще повезло, что эти приехавшие на ментовских машинах, не ожидали такой подлянки как засада. Были бы готовы – фиг бы все прошло так удачно.
- Вы двое, оставайтесь там и следите за дорогой, чтобы зомбаки не появились! – крикнул Сашке с Пашкой Бондаренко, а сам направился к микроавтобусу.
- Пал Степаныч, - позвал его недавний водитель.
- Чего тебе?
- Он шевелится… - дрожащим голосом сообщил пацан, не понятно когда успевший уже снять маску с лица…
Вот те раз! Как выдавать голливудские развороты и изображать терминатора, так все было нормально, а теперь, видать, переизбыток адреналина в крови начал давать свое. То ли страх его нагнал, то ли еще что, но пацан казался каким-то чересчур бледным, а глаза и вовсе лихорадочно блестели. Ему бы сейчас водки дать бахнуть, чтобы нервишки успокоить, а то того и гляди истерика случится.
- Так, а ну все сюда! Что, испугались? Страшно?
Парни, подошедшие к Бондаренко, подняли «балаклавы» и чуть ли не все как один кивнули.
- То-то же… Ладно, потом проведем разбор полетов и перечислим все ошибки, которые вы, балбесы, допустили. А пока – проконтролировать окончательное упокоение противника – чтобы ни одна сволочь не поднялась и не кинулась в спину, а потом прошерстить убитых и машины. Что-то мне подсказывает, что это были не просто первые встречные. И не забывайте про местных мертвых – по сторонам головой крутите.
Ребята молча кивнули и, пребывая в подавленном состоянии, разбрелись кто куда, тогда как сам Бондаренко вернулся к микроавтобусу и резко дернул дверь в салон. Та, немного деформированная от выстрелов, с противным скрежетом, от которого мурашки прошлись по коже, все же отъехала в сторону, открыв перед майором следующую картину: шесть женщин нервно жались меж сиденьями, стараясь пригнуться как можно ниже. Их руки были все в порезах от стекла, что обильно усыпало осколками пол, поэтому весьма кровоточили, но, судя по всему, серьезных повреждений не наблюдалось. Одной из девчонок не повезло – несколько шальных пуль попали в грудь, пробив легкие, и теперь девушка медленно умирала, истекая кровью и заливая ею все сиденье, на котором распласталась, словно сломавшаяся кукла, глядя куда-то вверх, сквозь крышу автомобиля.
Бондаренко, зайдя в салон, не обращая внимания на битое стекло (все же берцам оно не страшно), проверил у девчонки пульс и с горечью покачал головой. Она уже была не жилец, хоть и пыталась что-то сказать, шевеля побледневшими губами, на которых выступила кровавая пена… Жизнь медленно покидала ее с каждым все более слабым ударом сердца, пока девушка не испустила последний вдох и как-то обмякла, уставившись остекленевшим взглядом в потолок.
Павел Степанович движением руки закрыл ей глаза и, вынув из кармана, пистолет приставил его дуло к виску девчонки и аккуратно нажал на спусковой крючок, не обращая внимание на противные завывания других женщин. Этот скулеж так раздражал его, что он чрезмерно грубо рявкнул:
- Ну?! Чего развылись? А ну давай на выход! Бегом-бегом! – скомандовал он и для верности подтолкнул ближайшую к нему легким подзатыльником.
Причитания прекратились, женщины тут же подчинились и, стараясь не смотреть, на подругу по несчастью, высыпались на улицу, нервно озираясь по сторонам и дрожа всем телом.
- Ну и кто такие? – спрятав пистолет обратно в карман и закинув автомат за спину, поинтересовался Бондаренко, забыв поднять маску.
- М-мы… Мы…
- Не мямлить, а отвечать четко и ясно. Повторить вопрос?
- Не надо! – мотнула головой и выступила вперед одна из девушек – светловолосая и довольно пышная по сравнению с остальными, она смело подняла глаза на Бондаренко, стараясь, чтобы ее голос как можно меньше дрожал. – Мы жили в гарнизоне Бельбек… Всего пятнадцать человек, те, кому удалось… Ну вы понимаете. Сегодня утром налетели эти, - она презрительно кивнула в сторону трупа, - всех мужчин убили у нас на глазах, двоих пенсионеров…. – Девчонка нервно сглотнула подступивший к горлу ком, не в силах передать словами, что сделали со стариками. Язык просто не хотел слушаться, описывая весь тот ужас, что им удалось пережить. – Простите… пенсионеров…
- Я понял, можешь не продолжать, - сжалился над девчонкой Бондаренко, чувствуя, что готов голыми руками разорвать любого, ежели кто остался жив. Ну что за люди! Ну ограбили. Но убивать-то зачем? Мало им что ли смертей?
Блондинка, похожая на румяную булочку из-за своей фигуры и круглого лица, перестала всхлипывать и продолжила рассказ: