- Сашка, прекрати истерику! - живо осадил того мужик, все еще стоявший у окна и до этого момента не вмешивавшийся в разговор. – И послушай, что тебе старшие говорят. Я пока здесь останусь, подожду, что решат, а ты шел бы к матери. Тоже мне! Не забуду, не прощу, - скривился дядька и испытывающе уставился на растерявшегося парня.
Виктор кивнул незнакомому мужчине, молча похлопал растерянного парня по плечу, попрощался с дежурным, сказав, что он будет в отделе, ежели что, и вместе с капитаном-беркутовцем, успевшем во время всех этих душещипательных бесед забрать свое оружие, вышел в общий коридор.
- И что теперь?
- А х… не знаю в общем. Пошли в отдел, заодно узнаем, что там за мутант, о котором полковник сказал, а потом можем и к ученым нашим заглянуть.
- А эти-то откуда взялись? – удивился Дмитрий, шагая рядом с Виктором по чистой асфальтированной дорожке в окружении подстриженных кипарисов и лавровых кустов. Жмурко не любил беспорядка на вверенной ему территории, поэтому дорожки вовремя подметались, кусты подрезались, клумбы перекапывались, а стволы деревьев сияли белизной. Но и это не все – чуть поодаль кто-то из солдатиков во всю прыть молодецкую раскрашивал бордюр и обновлял метки на плацу, раскинувшемся меж казарм.
- Да у нас тут несколько научных работников из ИнБЮМа[13] поселилось. Вот их и приставили новый биологический вид изучать.
- Не плохо. – Хмыкнул Митрофанов, продолжая глазет по сторонам.
- Не думал к нам перебраться?
- Ты меня что, вербуешь? – усмехнулся беркутовец, хитро прищурив глаза.
- Да Боже упаси! – театрально отмахнулся Виктор. – Так что?
- Да как-то и не знаю.
- Зато честно.
- Да и зачем тут я? У вас своих командиров хватает – вон офицеров сколько на квадратный метр.
- Да при чем тут это? Работы за гланды – только и успевай сайгаком мотаться. Так что ты подумай. Тем более, происходящие нехорошести ничем хорошим не закончатся.
- Ты о чем?
- Да так…
Виктор не стал развивать тему дальше – Митрофанов был далеко не дурак и сам все прекрасно понимал, а вот озвучивать возможность боевого столкновения между соседями не хотелось. Да и самого столкновения не хотелось, если честно.
- Ладно, пошли, показывай свою вотчину.
12.00. г.Севастополь, пос. Голландия. Андрей Доронин.
Утро выдалось хмурым. Крымская погода как обычно радовала своим непостоянством, и яркие солнечные деньки столь же резко сменялись на пасмурное и облачное небо, навевающее ощущение какой-то тревоги и тоски. Но Андрей даже был рад такой погоде – она полностью отражала его состояние души.
Ему даже удалось вздремнуть под утро пару часов, и то потому что его Бондаренко заставил. Практически силком уложил и попросил Антонину Матвеевну проследить, чтобы его никто не беспокоил. Женщина со всей ответственностью приняла это задание и заступила на дежурство. И судя по тому, что поспать все же удалось, весьма удачно.
Со вчерашнего вечера Андрей с подчиненными провел кропотливую работу по подготовке предстоящей обороны. Или осады… Или что там будет? Андрей не оставлял надежды полюбовно договориться с вышестоящим командованием, но прекрасно понимал, что вероятность положительного исхода слишком мала.
Часов в восемь Антонина Матвеевна принесла горячий завтрак и буквально заставила поесть еле-еле продравшего глаза Андрея. После завтрака он едва успел переодеться в чисто выстиранный свой привычный камуфляж расцветки «ночной город», когда тренькнул телефон, и женский голос в трубке сообщил, что срочный сеанс связи. Пришлось чуть ли не на ходу зашнуровывая берцы, лететь вниз по трапу, рискуя свернуть себе шею на неровных и разных по высоте ступенях.
Если честно, Доронин надеялся, что это командование вызвало его на переговоры, и едва сдержал разочарованный вздох, когда услышал голос своего давнишнего приятеля.
- Андрюха, говорить буду быстро. Так что мотай на ус, - быстро затараторил в динамик Костик Матвеев, с которым Андрей в последний раз виделся где-то на второй день начала Беды. Как раз перед тем как с Черепом отправились спасать застрявшую в университете Машку – жену Черепнева. Костик тогда очень сильно помог Андрею с боезапасом. Да и вообще он был неплохим парнем. Со своими тараканами, правда, но кто может похвастаться их отсутствием? То-то же…
- Костян, ты что ли?
- Я, я… Я ж представился, вроде. Тебе что, не передали?
- Передали…
- Так ладно, слушай: я не знаю, что ты там натворил, но по твою душу отправляют почти две роты, включая четыре «коробочки». Лобков слюной брызгал так, что я думал – до вас долетит. В общем, как мне по секрету шепнули, приказано либо доставить всех, кто решил устроить мятеж, либо камня на камне не оставлять. Не знаю, чем ты опять Лобкову насолил, но он это дело просто так не оставит.
- Принял, - только и ответил Андрей, чувствуя, как сердце провалилось куда-то в желудок. Теперь ни о каком мирном урегулировании и речи идти не могло. – Спасибо, Кастет. Конец связи…
- Пого… - попытался что-то сказать Матвеев, но Андрей уже отключил связь.
- Все так плохо? – поинтересовался стоявший рядом с ним связист Толя Иваненко.
- Все еще хуже. К нам выдвинулись две роты и четыре бэтээра.
- Что-то они слабенько. Видать, совсем нас за легкую добычу принимают.
Андрею даже показалось, что в голосе Иваненко засквозила какая-то обида.
- А ты бы предпочел, чтобы они сюда всю ораву направили? Так, давай, собирай всех наших. Выдвигаемся на место.
Андрей твердо решил вновь попробовать договориться полюбовно. Первым открывать огонь он не хотел.
На быстро прошедшей планерке он вновь озвучил план дальнейших действий, все сверили часы, и Андрей пожелал всем не пуха, ни пера.
В какой-то момент на центральном университетском плацу засуетилось несколько сотен людей: одни проверяли оружие и грузились в машины, другие неспешно курили, не реагируя на окрики водителей, а женщины, вышедшие на улицу, лишь встревожено глядели вслед уезжающим автомобилям.
Доронин выехал последним, проследив, чтобы после него как следует заперли ворота, с удивлением заметив стоявшую с иконой в руках женщину, укутанную в платок, и крестящую уезжающие машины. Сейчас он выдвигался к одной из двух дорог, ведущих из города в его сторону. Попасть на Северную сторону со стороны Ялтинской трассы, в предместьях которой и находился завод «Золотая балка», куда были эвакуированы спасенные жители, можно было попасть двумя путями: по «Президентской» дороге, огибающей город по широкой дуге, и через Инкерман. Конечно, в сам Инкерман так же вели два пути, но через крутой серпантин было не пробиться – там из-за аварии образовалась огромнейшая пробка, а вот через поселок Октябрьский можно было вполне сносно проехать. И дорога была относительно ровная, и спуски-подъемы отсутствовали.
Еще существовал третий подход к базе – совсем с тыла – через Бельбек на Любимовку, а там выйти в сторону Северной. Но такой крюк делать было весьма неудобно, да и все равно мимо поста на трассе не пройдешь. По сути из города было две дороги – в Симферопольском и Ялтинском направлении. Существовали еще проселочные дороги между раскинувшимися по Байдарской долине селами, по которым тоже легко можно было попасть с одной трассы на другую, но грамотно расставленные «секреты» сводили эту возможность на нет.
Вчера пришлось долго корпеть над картой, прикидывая так и эдак лучшие с точки зрения обороны подступы к базе. И как только были обозначены направления, тут же на ключевые точки были выдвинуты люди для сооружения преград.
Например, ту же дорогу через Октябрьский перекрыть не составило труда: с конечной стоянки автотранспорта в самом Инкермане перегнали ненужные автобусы, поставив их в два ряда, несколькими автоматными очередями пробили им двигатели и радиаторы и спустили колеса. А чтобы противник не объехал по обочинам тротиловыми шашками, привязанными к стволам, повалили несколько огромных тополей с обеих сторон от дороги. Быстро и дешево. Выплавленный ранее тротил отработал на все сто – бахнуло знатно, а потом треск и шум веток. А еще оставили сюрпризы: противокорабельную ракету заранее прикопали, а потом благодаря инженерной мысли и армейским навыкам при помощи автомобильного аккумулятора, тревожной кнопки от охранной сигнализации и все того же тротила, соорудить весьма и весьма нехилый по своей мощности фугас. Чтобы привести его в действие пришлось в один из опустевших домов посадить наблюдателя, не смотря на все нежелание рассеивать и так не многочисленных бойцов.
Проезжая мимо заправки, что красовалась новенькой вывеской на развилке дорог, ведущей к железнодорожной станции, носившей название одноименного поселка Мекензиевы горы, Андрей удовлетворенно кивнул, заметив на одной из сопок, щедро заросших крымскими корявыми дубами, имевшими очень малое сходство с их степными собратьями, лежки пулеметчика. Насыпные валы, возвышающиеся по обе стороны от дороги, уходившей на Мекензиевы, были как нельзя кстати. Да и в случае необходимости отойти было куда – вверх по холму, а там, затерявшись в начинающемся частном секторе, уходить на базу, где уже был последний рубеж обороны. Место здесь было для засады прекрасным: извилистая дорога резко заворачивала, да еще и железнодорожный переезд. Так что хочешь не хочешь, а скорость сбавлять придется. Но это уже было на самый крайний случай, и хотелось верить, что он не наступит.
У Андрея было тяжело на душе. Ему было проще пожертвовать собой, чем устраивать войну. Но проще это не значит лучше. И это он понимал прекрасно…
Машины проехали кладбище, вид которого даже веселого человека повергнет в уныние, не то что собирающегося на войну.
А вот выезд на городскую трассу приобрел новый вид, сродни тому, что был когда-то в годах эдак сороковых прошлого столетия. Один из многих сохранившихся до наших дней напоминаний о войне старый железобетонный ДОТ с его бойницами, направленными на дорогу, был весьма кстати. Туда тотчас же посадили пулеметный расчет. Дорогу пришлось перегородить поваленными деревьями и наспех сваренными «ежами», оставляя лишь легко простреливаемый коридор – минировать дорогу не хотелось, так как ремонтировать дорожное покрытие в новые времена было некому. А вот подступы к ДОТ-у на всякий случай заминировали. В общем, пытались подготовиться по максимуму.