– Да, из Рио.
– У тебя хороший английский.
Виктор сияет и кричит в спину Клементу:
– Ты это слышал? Она говорит, что у меня хороший английский!
Клемент не отвечает.
– Что думаешь? – Виктор кивает бритой головой в направлении пляжа.
Парень кажется довольно дружелюбным, но он такой шумный. Мне хочется немного отступить назад, но это будет невежливо.
– Красивое место.
Он надувает грудь.
– Самое красивое. А ты знаешь, что здесь самое лучшее? – Он широко разводит руки и хлопает меня по плечу. – Оно все наше. – Оглушительный смех.
Я заставляю себя улыбнуться, но его слова меня беспокоят. Несмотря на то, как ему этого хочется, это не их волны. Это национальный парк, поэтому следует предположить, что место принадлежит всем. Да, место красивое, но почему больше никого здесь нет? Судя по обрывкам информации, которую мне удавалось вытянуть из Микки во время наших разговоров, она ездит сюда почти год, а другие еще дольше. Неужели дорога сюда перегорожена столько времени?
– Сколько серферов могут сказать, что у них есть своя волна? – Виктор больше не улыбается. – Говорю тебе, Кенна: я готов убить за эту волну.
Судя по выражению его глаз, он говорит это вполне серьезно.
Глава 11
Единственная польза от моего телефона сейчас – это то, что он показывает время. Но вскоре он и это не сможет делать, если я не найду способ его подзарядить. Я засовываю его назад в сумку. Сейчас пять часов вечера, жара наконец начинает спадать. Лорикеты кричат на верхушках деревьев, словно спорят о том, что делали в этот день; в тени танцуют комариные тучи.
Клемент подтягивается на перекладине, которая установлена между двух деревьев. Никогда не догадаешься, что он только что вывихнул палец.
Я направляюсь к нему.
– Тебе не следует этого делать.
Во время следующего подтягивания он встречается со мной взглядом. Отвечает сквозь стиснутые челюсти, не меняя ритм:
– Почему?
Я качаю головой и возвращаюсь к своему рюкзаку. Поменяю сланцы на кроссовки, чтобы мои пальцы на ногах не кусали комары и муравьи. Когда я встаю голой ступней на землю, что-то впивается мне в пятку. Я поднимаю ступню, но ничего не вижу.
Ко мне подходит Микки.
– Что случилось?
– У меня что-то в пятке.
– Бамия?[21]
– Что это? Ох! Как больно.
– Они оставляют в траве жутко колючие семена. Погоди. – Микки бежит в свою палатку за фонариком и светит мне на пятку. – Вот, видишь? Здесь еще одно семечко.
Она поднимает ноготь, чтобы показать мне тоненький острый шип толщиной с волос у меня на руках. Поразительно, что он вызывает такое раздражение.
– Они здесь везде, – сообщает Микки. – Поэтому смотри, куда ставишь ногу. У меня ноги огрубели, поэтому я их не чувствую.
Она наклоняется и срывает что-то с какого-то растения.
– Хочешь?
Томат черри.
– Спасибо! – Стоит мне только надкусить его, как я чувствую сладость на языке. – Они дикие?
– Нет. Мы тут много чего выращиваем. – Она показывает рукой на кусты, и я вижу различные растения, высаженные ровными рядами.
До нас доносится мужской смех. Клемент с Джеком стоят рядом, склонив головы. Клемент что-то говорит, Джек снова смеется и хлопает Клемента по спине.
– Готово! – кричит Райан.
Никудзяга Микки вместе с жареными овощами разложена в разнообразные миски с отбитыми краями.
Виктор хлопает себя по рукам в районе бицепсов.
– Сегодня вечером прохладно. Давайте разведем костер.
Совершенно точно, что у бразильцев другое представление о холоде.
Джек убивает комара.
– Да, разгоним комаров.
Виктор достает зажигалку. На внутренней части запястья у него татуировка (в том же месте, что и у Микки) – огромная, просто чудовищная волна разных оттенков синего с густой белой пеной на липе[22]. Они с Джеком склоняются над костровой ямой, что-то бормочут себе под нос и ругаются.
Клемент отталкивает их в сторону.
– Дайте мне.
Мышцы на его спине двигаются – перекатываются при движении рук. Если думаете, что спина не может быть сексуальной, посмотрите на спину серфера. У них самые лучшие спины.
Вскоре разгорается небольшой костер. Мы усаживаемся вокруг на разных пнях и камнях. Скай сидит рядом с Виктором, на ней сетчатая блузка персикового цвета и армейские шорты. Джек ест одной рукой, второй поглаживает бедро Микки с внутренней стороны, водит вверх и вниз. Райан сидит на небольшом удалении ото всех, склонившись над своей тарелкой, светлые волосы закрывают его лицо.
Я поворачиваюсь к Клементу.
– Ты вообще откуда?
– Из Испании, – отвечает он, не глядя на меня. – Из Барселоны.
«Еспания. Барс-елона». Какой сексапильный акцент.
– Ты часто ездишь домой?
– Не был семь лет.
– Ты скучаешь по дому? – спрашиваю я.
– Нет.
Вытягивание слов из Клемента подобно выдавливанию крови из камня, поэтому я сдаюсь и просто смотрю, как он ест. Пока не замечаю, как другие смотрят на меня, наблюдающую за ним.
Скай расплывается в улыбке.
– Мы забыли про правила хорошего тона. Нам нужно представиться нашей гостье. Я начну. Итак, меня зовут Скай, в школьные годы я занималась плаванием, участвовала в соревнованиях, а затем открыла для себя серфинг.
Это объясняет ее плечи. Для серфера также полезно хорошо плавать. Жаль, что я не могу сказать это про себя.
– Я из Голд-Коста[23], – представляется Джек. – Пляж начинался в конце нашей улицы. Я часто прогуливал школу, чтобы серфить. Учителя считали, что из меня ничего путного не выйдет, но первые спонсоры появились у меня, когда мне еще не исполнилось двенадцать лет.
– Меня зовут Виктор, – говорит Виктор. – Я люблю большие волны, и я не умею врать.
Все хохочут. Скай дает Виктору подзатыльник. У нее на бицепсах татуировки: дико переплетающаяся лоза и цветы, этот рисунок напоминает мне подлесок здесь.
Клемент молчит, пока Скай не сжимает его руку.
– Я прилетел в Сидней пять лет назад поработать в отпуске, но домой так и не вернулся, – сообщает Клемент.
– У тебя вид на жительство? – спрашиваю я.
– Да, – кратко отвечает он, но добровольно не предоставляет дополнительную информацию.
Пальцы Скай остаются у него на руке, легко и плавно скользят по его оливковой коже. Похоже, она – совершенно раскрепощенный человек, склонный к тесному физическому контакту. Виктор замечает, чтó она делает, и тут же обнимает ее за талию как собственник.
– Ты надолго в Австралии, Кенна? – интересуется Скай.
Райан не представлялся, но она не заставляет его это делать. Я бросаю взгляд на Микки.
– Примерно на месяц. – Или, возможно, меньше, если мне удастся убедить ее уехать.
– Микки сказала, что ты раньше занималась серфингом, – продолжает Скай. – Почему ты прекратила?
– Мой парень утонул.
Воцаряется молчание. Они смотрят на меня сочувственно, но с любопытством.
– И теперь ты боишься воды? – спрашивает Скай.
Эти австралийцы такие непосредственные и прямолинейные.
– Нет. Мне просто не хочется.
Скай смотрит на меня задумчиво.
– Жаль, потому что океан – просто невероятный целитель. Именно поэтому все мы находимся здесь. Мы были каким-то образом сломлены или в какие-то периоды нашей жизни нам что-то потребовалось, и мы нашли это здесь, в Заливе, и друг в друге. Наши проблемы все еще с нами, но мы над ними работаем.
Я откладываю это на полочку в голове, гадая, что же это могут быть за проблемы.
– Так чем вы все занимаетесь?
– Мы катаемся на волнах, тренируемся…
– Я имела в виду работу.
Скай хмурится.
– Здесь, на Заливе, никто не судит нас по нашей работе, она не является определяющей, Кенна.
У меня такое ощущение, будто меня отчитала учительница, но я пытаюсь этого не показывать.
– И давно вы сюда приезжаете?
– Уже несколько лет.
– А как часто?
– Я провожу здесь почти полгода. Мы все проводим.
Остальные кивают, даже Микки; это объясняет, почему мне было так сложно до нее дозвониться. Мне интересно, как они могут себе это позволить, но кажется грубым задавать подобный вопрос.
– Кому хочется серфить в Сиднее? – спрашивает Джек. – Там дикое количество народа.
– Да, – кивает Виктор. – Я больше не мог серфить на Бонди-бич. Я просто боялся кого-то убить, если попадется мне под руку, когда я в дурном настроении.
Я смотрю на него, и мне не по себе. Он уже второй раз упоминает убийство.
– А кто приехал сюда первым?
Их молчание подсказывает мне, что я подняла болезненную тему.
Клемент откашливается.
– Я, Джек и Виктор.
– И Скай, – подсказывает Джек.
Клемент бросает на него пронзительный взгляд. Снова воцаряется молчание, и что-то в этой тишине не то.
– Не Райан? – спрашиваю я.
– Нет, – качает головой Джек. – Райан появился как дурной запах.
Все смеются – излишне громко.
– Мы были в Сиднее, поехали на пару месяцев поработать, – поясняет Джек. – Дело было весной, когда ветер превращает волны в кашу. Мы оставили здесь кое-какие вещи, спрятали, конечно, чтобы не бросались в глаза. Еду, спортивное оборудование. Но когда мы вернулись, не досчитались части вещей, а часть переместилась в другое место.
Виктор выбивает ритм у себя на бедрах: костяшками, ладонью, костяшками, ладонью. Мне хотелось бы, чтобы он это прекратил. Это отвлекает от рассказа Джека.
– Мы подумали, что сюда приезжали какие-то туристы, разбивали здесь лагерь, – продолжает он. – Но затем снова пропала еда. Через несколько ночей Клемент пошел в лес пописать и услышал, как кто-то с треском ломится сквозь деревья. Он бросился вдогонку и поймал его. Райан здесь появился, когда нас не было. Когда мы приехали, он прятался в кустах.