Первая волна ударяет меня с большей силой, чем я ожидала, и откидывает на камни. Острые края царапают ноги и стопы. Я забираюсь на доску и гребу изо всех сил. Голени жжет, но у меня нет времени посмотреть, насколько сильно я их расцарапала. Приходит следующая волна, я сильно впиваюсь коленом в намазанный воском фиберглас и делаю дак-дайв[37], но я плохо рассчитала время, и волна засасывает меня. Я всплываю на поверхность и яростно гребу, у меня сбилось дыхание, чувствуется, что я давно не тренировалась.
В море отражается темнеющее небо. Птицы с плеском ныряют в воду, чтобы снова вылететь через несколько секунд, сжимая в клювах и лапах рыбу. Это один из тех дней, когда каждая темная тень подо мной приобретает ряды жутких зубов и «фирменный» черный акулий глаз. У меня внутри все переворачивается, даже когда я замечаю свое отражение.
Джек ловит волну. Если у него и болит спина, то никто об этом никогда не догадается. Он едет так, словно видит будущее на несколько секунд вперед, при взгляде на него кажется, что это так просто. Он делает эйр-реверс[38], Клемент с Виктором одобрительно кричат.
Следующие несколько минут для меня – это шаг вперед, два шага назад, я исполняю странный танец с Тихим океаном. Маячит еще одна волна. Я опять подныриваю, но волна вырывает у меня доску, а я остаюсь трепыхаться на поверхности. Нечто темное приближается ко мне на скорости под водой, несется как торпеда, у меня перехватывает дыхание, но это всего лишь дельфин.
Еще одна волна. Доску я потеряла, поэтому плыву и ныряю под нее, чтобы избежать сильного столкновения. Глаза у меня закрыты, я надеюсь, что в этой тьме нет камней. Все наши смотрят на меня, когда я выныриваю на поверхность. «Соберись, Кенна».
Я ловлю доску и гребу так, словно от этого зависит моя жизнь. Во время передышки между накатывающимися волнами я каким-то образом снова взбираюсь на доску. Ноги и стопы жжет. Я осторожно приподнимаю каждую ногу по очереди. Они кровоточат в дюжине мест.
И снова нечто темное проносится мимо, я дергаюсь. Чертовы дельфины. Они словно специально это делают, чтобы сильнее меня напугать. Вверх поднимается серая масса воды. Я нерешительно гребу к ней. К моему облегчению, к ней также гребет и Виктор, я отдаю ему эту волну, но за ней идет следующая, превышающая по размеру свою сестру. Остальные наблюдают за мной, так что я опять гребу. Даже встав на ноги, я знаю, что у меня не получится, но точку невозврата я уже преодолела.
Моя доска поднимается, приходит в вертикальное положение, потом клонится еще дальше, я лечу в воду головой вперед. Я шлепаюсь лицом о поверхность воды, затем волна схлопывается, но и меня тянет с собой вниз, глубоко опуская под поверхность. Когда я выплываю в очередной раз, внимательно оглядываю себя. Похоже, мне чудесным образом удалось избежать травм. Я отплевываюсь, отфыркиваюсь, но снова гребу.
– Ты в порядке? – спрашивает Микки.
– Никогда не чувствовала себя так хорошо, – отвечаю я, и все давятся от смеха.
Я сижу и смотрю, как катаются другие, а сама пытаюсь привести дыхание в норму. Судя по тому, как человек ведет себя в воде, о нем можно многое узнать и понять. Я обратила на это внимание еще в Корнуолле. Джек без стеснения ворует у других волны, мешает им, пытаясь проехать на волне с кем-то еще, и его это, кажется, совершенно не волнует. Клемент, похоже, хочет умереть, потому что взлетает на каждую волну, которая на него катится. Виктор отсиживается сзади, ждет гигантских волн. Скай то взмывает вверх, то опускается вниз, высасывая до последней капли энергию из каждой волны. Я не видела раньше, как катается Райан. Почему-то я думала, что он будет держаться где-то с краю, подальше от остальных, как делает на земле, но он в гуще событий, ждет и ловит волны.
Что касается Микки…
– Ты стала так хорошо кататься, чертовски хорошо, – говорю я ей, когда она снова разгребается в сторону океана.
– Я знаю. – Микки сияет от радости, ответив так, как она считает неподобающим для японки, и я смеюсь вместе с ней.
Виктор ловит волну. Я замечаю, что он – гуфи, у него правая ведущая нога, в отличие от всех нас. Волна катится на Райана, но ее хочет перехватить Джек. Я морщусь, когда их тела сталкиваются. Оба оказываются рядом в воде, Райан хватает Джека за волосы. Я видела вчера, как Джек дропнул Виктора, украл у него волну, но Виктор просто посмеялся, а Райан на самом деле в ярости.
– Эй! Успокойся! – кричит Клемент.
– Сет идет! – орет Виктор.
Я поворачиваюсь и вижу, что на самом деле накатывает сет. «Взять одну волну, – говорю я себе. – Взять одну приличную волну, и я буду счастлива».
– Давай, Кенна! – кричит Микки.
Я сильно гребу, вскарабкиваюсь на ноги, затем еду по волне. Я пляшу на воде. Не знаю, доска непривычная или волна, но мне удается сделать только пару поворотов перед тем, как я теряю равновесие, но этого достаточно.
Микки обнимает меня, закинув руку мне на спину, когда мы чуть позже вместе идем по песку.
– Кататься с тобой так здорово.
Я опускаю взгляд, смотрю на себя. Из порезов на ногах течет кровь, руки и спина оцепенели, но я впервые за два года чувствую себя счастливой.
Глава 22
Сегодня вечером Джек дежурит на кухне. Мои изначальные страхи оказались беспочвенными – я думала, что он грубый и агрессивный, но он постоянно флиртует и снейкит Микки во время катания. Я не понимаю, что Микки в нем нашла. Должно же быть что-то, кроме внешности?
Я направляюсь к нему, нацеливаясь докопаться до причины, почему она собирается за него замуж.
Он бросает мясо из пакета на барбекю.
– Что это? – спрашиваю я.
– Фарш из мяса кенгуру, – отвечает Джек.
Голубые глаза смотрят на мое лицо, и я снова чувствую жар, меня влечет к нему, хотя я этого и не хочу. Мясо шипит, влажный воздух наполняется запахом дичи. Я морщу нос.
– Австралийцы нечасто его едят, – поясняет Джек. – Им кормят домашних животных. Но у моей мамы было пятеро детей, она не могла позволить себе говядину, поэтому я вырос на кенгурятине.
До нас доносятся стоны Виктора, хотя он и находится на противоположной стороне поляны. Скай заставляет его подтягиваться на перекладине.
– Еще десять! – громко звучит ее голос.
У Виктора дрожат руки, когда он подтягивается спиной к турнику.
– Что еще ты собираешься добавлять? – интересуюсь я.
– Чили. – Джек показывает направление деревянной ложкой. – Вон там растет куст. Посмотри, есть ли спелые. Мне нужно три или четыре.
Я опасаюсь наткнуться на пауков, но все равно ныряю в кусты.
– Это ты посадил?
– Нет, Райан.
Отдавая Джеку чили, я слышу, как Виктор издает звук, больше всего похожий на крик боли. Теперь Скай заставляет его делать приседания с отягощениями – он прижимает к груди большой камень.
– Еще! – орет Скай.
Я наблюдаю, опасаясь, не зашла ли она слишком далеко.
– Ты познакомился со Скай в Сиднее, да?
– Да. Она раньше серфила на Бонди-бич. – Джек нарезает чили и бросает на мясо. – Она закрутила с Виктором. Мы с ним тогда жили у Клемента и его жены в районе Бонди. Когда срок аренды квартиры у Скай закончился, она переехала к нам.
У меня жжет глаза от едких паров.
– И вы впятером жили там вместе?
– Ага. А когда приехала Микки, стали вшестером.
Неудивительно, что у них в доме грязно и такой бардак. Я начинаю понимать, почему эти люди так близки, – они же все время вместе. В Корнуолле тоже были дома, набитые людьми, желавшими сэкономить на арендной плате. Меньше работать, больше серфить. Это девиз любого серфера. Но этим-то людям уже за тридцать. Следовало бы ожидать, что им захочется иметь свой дом или квартиру, сосредоточиться на карьере или завести семью. Микки еще больший интроверт, чем я, и я поражена, что она способна со всем этим мириться.
– В один прекрасный день Скай сказала: «Я могу помочь вам стать гораздо лучшими серферами, но не знаю, хотите ли вы напрягаться ради этого», – продолжает Джек. – Она подала это как вызов.
– Понятно.
– Наверное, в тот период у нас всех был застой. Я уже получил травму спины, Виктор порвал вращательную мышцу плеча[39], у Клемента проблема с коленом. – Джек собирает мясную смесь в латку для запеканки. – Мы спросили, что для этого требуется. По сути, адские тренировки. Я ей заявил, что в серфинге можно улучшить мастерство, если серфить. «А если флэт? – спросила она. – Сидеть на заднице и курить?» По сути, я это и делал. И жена Клемента тоже пристрастилась к курению.
Я откладываю это на полочку в голове. Кто-то из них продолжает курить? Я этого не видела.
Джек добавляет в латку консервированные помидоры из банки.
– Мы сказали Скай, что хотим, и с тех пор она гоняет нас как проклятых.
Виктор падает на землю, а Скай идет тренироваться сама. Эта девушка никогда не останавливается. Неудивительно, что она в такой прекрасной физической форме.
Из-за плеча Джека я вижу, как Клемент с Микки возвращаются с пляжа, с обоих капает вода. Вероятно, плавали. Они стоят и болтают, вытираясь полотенцами. Я с интересом наблюдаю за ними. Теперь они достают боксерские перчатки. Микки на целый фут ниже его. Вначале я прикусываю губу, но она его лупит! И он ей это позволяет.
– Проклятье! – кричит она, когда попадает ему по уху.
Он даже не морщится.
– Не останавливайся.
Мне нравится, что он обращается с ней так нежно и мягко – с девушкой лучшего друга. Невестой, поправляю я себя, и у меня сердце сжимается в груди.
Виктор еще так ни разу не пошевелился. Я иду к нему.
– С тобой все в порядке?
– Да. – Он весь блестит от пота.
– Почему ты просто не скажешь «нет»? – спрашиваю я, понижая голос.
Виктор с трудом принимает сидячее положение.