уборде и мотокросс. Чем более опасным был спорт, тем спокойнее я себя чувствовал. Я прекратил принимать лекарства, потому что они мне больше не требовались.
Затем родилась Ава. Финансовое давление удвоилось, потому что работал только я один, недостаток сна утроился, а времени ни на какой спорт не оставалось. Я пришел в отчаяние, я сломался и сделал одну глупость, о которой буду жалеть весь остаток жизни. «Не думай об этом».
Меня пронзает боль – словно меня ударили ножом. Тап-тап-тап. Сосредоточься на цифрах.
В прошлом году мне было так плохо, что я подумал, не инфаркт ли у меня. Мне пришлось уехать с Залива и обратиться к врачу. Джек позволил мне воспользоваться его данными для заполнения карточки. С тех пор я стараюсь не переусердствовать, не переходить определенную черту. Если я в отчаянии, то принимаю таблетки Джека, они помогают. Я тут одну сам прихватил, но если Джек это заметит, то слетит с катушек.
В эти дни я чувствую себя спокойно, только когда катаюсь на серфборде. Флэт – это всегда худшие для меня дни, нет волн, чтобы отвлечь меня от того, что крутится у меня в голове. Я думаю про Аву, с которой меня разделяют семь тысяч миль, представляю, чем она может в это время заниматься, и таким образом начинаю задумываться, не вернуться ли мне домой. Но я не могу вернуться домой – не могу отправиться в тюрьму.
У меня снова что-то сдавливает в груди. «Я в безопасности», – говорю я сам себе. Никто меня здесь не найдет. В Племени даже не знают мою фамилию. Я был очень осторожен, никогда ее не упоминал, спрятал свой паспорт и банковские карточки вскоре после появления здесь. Я так старался избежать каких-либо проблем, но полностью мне это не удалось. Снова и снова у меня в голове звенит имя «Элке» одновременно с таппингом. Теперь Кенна увидела комплект для сноркелинга, принадлежавший Элке. Сколько пройдет времени до того, как она докопается до остального? Здесь мне тоже может светить тюрьма, если обнаружат, что я сделал. Я представляю камеру без окон, такую узкую, что мне не вытянуть руки в стороны, холодный цементный пол. Грудь сжимает сильнее. «Прекрати!»
Я постукиваю и постукиваю, тап-тап-тап, но это не срабатывает. Дыхание у меня учащенное и неглубокое, сердце бьется так быстро, что возникает ощущение, будто оно вот-вот вырвется из груди и взорвется. В этом виновата Кенна. Мне нужно, чтобы она исчезла. Это единственное, что избавит меня от этого чувства.
Глава 31
Я снимаю мокрый купальник-бикини, добавляю солнцезащитный крем на тело и беру банан. Микки нигде не видно.
Джек у барбекю, разрезает арбуз. Я осторожно приближаюсь к нему.
– Ты видел Микки?
– Вероятно, она на пляже. – Он протягивает мне кусок арбуза. Судя по виду, он опять немного не в себе. – Хочешь?
– Спасибо. – Слизывая сок с пальцев, я иду по тропинке. Микки сидит у камней. Когда я бегу по песку, чайки разлетаются в стороны. Они здесь меньше, чем в Великобритании, да и чище, животы белоснежные, спинки серые, аккуратные, а не взъерошенные.
Я с трудом дышу, когда добираюсь до Микки.
– С тобой все в порядке?
Она удивленно оглядывается.
– Конечно. Мне просто нравится смотреть на волны. Я могла бы на них смотреть вечно.
Я усаживаюсь рядом с ней. Вода вздымается, переливается через камни, падает вниз, на песке остаются узоры из пены, напоминающие белое кружево. Они быстро блекнут и исчезают еще до того, как прибегает следующая волна. Ритм гипнотизирует.
Микки кивает на океан.
– Какой цвет! Тот самый.
Бирюзовый всегда был нашим любимым. Мы наполнили нашу первую квартиру, которую сняли вместе, бирюзовыми вещами: тарелками и чашками, подсвечниками и наволочками; принтами на холсте[46] с изображением разбивающихся волн, на которые мы могли смотреть, когда не видели настоящих.
– Тебе нравится это место? – спрашивает Микки.
– Да, оно на самом деле особенное. – Я поднимаю горсть песка, он сыплется у меня сквозь пальцы. Если прищуриться и очень внимательно приглядываться, то можно увидеть все цвета радуги. – Ты не говорила мне про Элке. Это все-таки она была на постере?
Она бросает на меня раздраженный взгляд.
– Вероятно.
– Ты хорошо ее знала?
– Да, мы вместе приехали на Залив. – Микки проводит пальцами по волосам, расчесывая их. – Я познакомилась с ней в районе Бонди, в хостеле для путешествующих с рюкзаками туристов. В том же районе, в баре, мы познакомились с Джеком и Клементом, и они привезли нас сюда.
– Что с ней случилось?
– Она уехала. Я подумала, что она решила дальше путешествовать.
– Тем не менее ее фотография украшает объявление о пропаже человека.
Микки поджимает губы.
– В Сиднее ты сказала: «В Племени произошли кое-какие странные события». Что ты имела в виду?
– Мы несколько раз спорили, были кое-какие разногласия – вот и все. Ничего серьезного.
И член Племени оказывается на объявлении о пропаже человека. Если хотите знать мое мнение, это как раз очень серьезно. Тот факт, что Микки знает про исчезновение Элке и не уехала, говорит мне о том, как глубоко она увязла. Мне нужно вытянуть ее отсюда до того, как она сама окажется на объявлении о пропаже человека, но у нее свадьба через одиннадцать дней. У меня совсем мало времени.
Я собираюсь с силами, делаю глубокий вдох.
– Послушай, мне очень не хочется это говорить, но я боюсь, что Джеку нравятся только твои деньги.
У Микки на лице читается обида.
– Спасибо большое.
– Я хотела сказать, что он, похоже, нормальный парень и ты можешь на самом деле ему нравиться, но это так внезапно. У тебя есть деньги, у него нет, и я боюсь, что женится он на тебе именно по этой причине.
Она скрещивает руки на груди.
– Знаешь что? Ты права.
– Что?
– Ему нужны деньги. Мне нужна виза. – Она смотрит на меня, словно бросает вызов: ну, будешь со мной спорить?
– Проклятье. – Этого я не ожидала. Я полностью выбита из колеи.
– Мы с ним ладим, так почему бы и нет?
Я смотрю на нее и понимаю, что никогда не видела, как они целуются или физически как-то демонстрируют симпатию друг к другу, у них будто платонические отношения.
– Вы вообще… вместе?
– Что означает эта фраза?
Я заставляю себя спросить прямо:
– Ты спишь с ним?
– Конечно. – Микки краснеет. Мы с ней никогда не говорим о таких вещах. И это смешно, потому что я постоянно говорю о сексе с коллегами по работе.
– Ты его любишь? – спрашиваю я.
Она колеблется.
– Нет. Но я люблю это место.
Ей будто промыли мозги.
– Я вижу привлекательность этого пляжа. Да, здорово кататься по пустым волнам, но вы нарушаете закон. Ты понимаешь, какие могут быть последствия? А что, если на вас донесут в соответствующие органы?
Микки вздергивает подбородок.
– Можно и рискнуть. Оно того стоит.
Она сейчас рядом со мной, я могу коснуться ее рукой, но создается ощущение, что нас разделяют десять тысяч миль.
Океан вздымается и опускается, словно грудь спящего человека.
– Они все – иностранцы с просроченной визой? – интересуюсь я. – Райан, Клемент, Виктор?
Микки удивленно смотрит на меня.
– Что?
– Я знаю, что у Райана просрочена виза. Он сам мне об этом сказал.
– Только у него. Клемент с Виктором находятся в стране на законных основаниях.
Я скептически смотрю на нее.
– Клемент женился на австралийке. Виктор приехал по спортивной визе, но после несчастного случая переключился на визу инвестора. Он из богатой семьи.
– Ты разве не можешь получить визу инвестора?
Она смеется.
– Нужно гораздо больше денег, чем у меня.
– Ты знакома с Джеком меньше года. Слишком быстро вы решили пожениться. Хотя бы подожди немного.
– Не могу. Моя виза истекает через две недели. Я приехала по рабочей визе, которая позволяет иностранцам жить и работать в Австралии определенный период времени[47]. Если я не выйду за него замуж, мне придется уехать из страны. – Микки широким жестом обводит окружающую нас природу. – Это мое самое любимое место на Земле. Я сделаю все что угодно, только бы остаться здесь.
«Все что угодно». Слова эхом повторяются у меня в сознании. Значит, держит ее здесь не Джек, как я думала изначально. Это сам Залив.
– Пойдем назад? – спрашивает Микки.
Мы идем по пляжу, и я смотрю на постоянно меняющиеся оттенки голубого. Когда ярко светит солнце, а блестящая вода легко плещется о золотистый песок, Бухта Скорби кажется тропическим раем, где не может произойти ничего плохого. Но сделаешь несколько шагов, углубляясь под деревья, и воздух становился прохладным. Иногда холодок пробегает по коже. И у меня есть сильное ощущение: то, что происходит под этими деревьями, там и остается. А подлесок кажется таким густым, что может спрятать тайны любого рода.
Глава 32
Во второй половине дня, ближе к вечеру, из-под деревьев появляется Скай в белом бикини, на плече у нее лежит ружье для подводной охоты. Выглядит как девушка Бонда.
– Кого-нибудь поймала? – кричит Клемент.
– Подойди и посмотри! – кричит она в ответ.
У нее в ведре плещутся три большие рыбины, бьются о стенки. Клемент хлопает открытой ладонью по ее открытой ладони и забирает у нее ведро. Он сегодня дежурит на кухне.
Я присоединяюсь к нему у барбекю.
– Спасибо за помощь. За то, что ты сделал.
– Не за что. – Он наклоняется к газовому баллону, что-то там крутит.
– Что мне сделать?
– Ничего.
Он выкладывает рыбину на разделочную доску и вспарывает ей живот, смотрит очень сосредоточенно, очень точно и умело работает ножом.
На другой стороне поляны смеется Микки, поливая Виктора аэрозолем от насекомых. И я снова обращаю внимание на то, как хорошо Микки вписывается в эту компанию. У нее есть опыт, в конце-то концов, Австралия – четвертая страна, в которой она живет.