[53]. Начинаем ссориться и ругаться из-за глупостей. Ты же видела, где мы живем в Бонди? Это ее дом. Она хотела его продать, купить землю, построить ферму и заниматься устойчивым сельским хозяйством. Клемент решил, что придется слишком много работать. Не останется времени для серфинга.
Помня о предупреждении в записке, я продолжаю говорить легким, почти беззаботным тоном:
– После ее смерти дом перешел к нему?
– Да.
Палатки трепещут на ветру. Мысли судорожно проносятся у меня в голове. В Сиднее одни из самых высоких цен на недвижимость в мире. Похоже, Клемент очень выиграл от смерти жены. Хотя эта мысль не согласуется с той грустью, которую я вижу у него в глазах. Их выражение словно вспышка появляется у меня в сознании – в них тьма. В ее самоубийстве были какие-то странности? Джек не подходит для выяснения этого вопроса, потому что они с Клементом на самом деле близкие друзья.
Поблизости находится Виктор, меняет плавники на ярко-желтом серфборде. Попробую-ка я выяснить у него. Я направляюсь к нему, пытаюсь найти какой-то невинный повод, чтобы поднять тему жены Клемента.
– Мне нравится твоя доска, – говорю я.
Виктор приделывает последний плавник.
– Можешь ее взять. У меня и другие есть.
Я пораженно моргаю. Доска слишком большая для меня, да и вообще она его.
– Спасибо, но я имела в виду, что мне нравится дизайн.
Виктор улыбается.
– Она из Бразилии. Эй, посмотри сюда! – Он срывает ветку с восковидными белыми цветами с ближайшего куста и сует эту ветку мне под нос. – Понюхай. Красивые, да?
– Да.
Он срывает еще пару веток, аккуратно складывает их вместе, получается букет.
– Я подарю их Скай.
Я проверяю, нет ли кого-то из остальных в пределах слышимости.
– Я кое-что хотела у тебя спросить. Помнишь, как жена Клемента покончила с собой? В этом было что-то странное?
Выражение его лица меняется.
– Что ты имеешь в виду?
– Подозрительное.
– Подозрительное? Кто это сказал? – Виктор говорит резким тоном.
Я даю задний ход, мысленно ругая себя, что не действовала более тонко.
– Никто. Просто я сама так подумала.
– Нет, это точно было самоубийство. Без вопросов. – Свои слова он подчеркивает, взмахивая букетом, будто наносит колющие удары ножом. – Перед этим она была очень грустной. Ну, все время плакала. Не могла остановиться, понимаешь?
Он перебарщивает с плачем. Я отмечаю, что Виктор не умеет врать. Он думает, что смерть этой женщины была подозрительной, может, даже знает, что была таковой. Это совсем не то, что я хотела услышать. Он дружит с Клементом, значит, он пытается защитить его? Проблема в том, что они все дружат с Клементом. Как мне вообще хоть когда-нибудь узнать правду в этом тесном кругу, в этой такой закрытой группе?
Я меняю тему.
– Микки сказала, что ты – профессионал в бигвэйв-райдинге[54].
Я решила, что это будет более безопасная тема, но Виктор напрягается еще больше.
– Раньше был.
Я слышу какой-то треск, потом что-то падает мне на большой палец ноги. Лепестки. Он сломал цветы – фактически раздавил их в руке.
Глава 36
Кенна что-то говорит, но я ее не слышу, потому что мое сознание заполнено бурлящей белой пеной. Ее становится все больше.
Маверикс. Серф-спот в Калифорнии, известный ледяной водой и гигантскими волнами. Бигвэйв-серфинг на самом деле означает катание на волнах высотой по меньшей мере двадцать футов, а в Мавериксе они иногда достигают и шестидесяти. Восемнадцати метров! Высоты небольшого многоквартирного дома.
«Ты не боишься?» – обычно спрашивали меня люди.
Попробуйте вырасти на краю самой большой трущобы в Рио. Бояться – это когда тебе к голове приставляют пистолет, а ты несешься на мотоцикле по автомагистрали BR-101[55]. «Отдай мне свой мотоцикл, или я выстрелю». Бояться – это оказаться в месте, где идет перестрелка между полицией и королями трущоб, или когда вооруженные грабители врываются в твой дом и приставляют пистолет к голове твоей матери.
Переживете все это – и будете чувствовать себя неуязвимым. В конце концов, волны – это просто вода.
Меня называли Vitão. «Большой Виктор». Больше меня так не зовут. Я утонул три года назад.
У людей всегда возникает миллион вопросов, когда они об этом слышат. Я пытался объяснить, что чувствуешь, когда несколько сотен тонн воды придавливают тебя ко дну, когда находишься подо всей этой водой. Как это – чувствовать, что сознание ускользает, будто в фонарике садятся батарейки, и при этом нарастает давление в легких и мозгу.
«Ты не просто перевернувшийся на спину жук, ты – жук на спине под небоскребом», – обычно объяснял я. Когда я пришел в сознание в больнице, оказалось, что у меня сломаны все ребра.
Со временем я понял, что слов для описания этого количества воды и пережитого ужаса просто не существует, поэтому теперь я только кратко пересказываю случившееся. Я упал с доски, когда ехал по пятидесятифутовой волне, и долго оставался под водой, так долго, что потерял сознание. Меня вытащили спасатели. Попался хороший врач. Мне повезло.
На то, чтобы полностью восстановиться физически, ушло три месяца. Что касается душевного равновесия… Я вернулся в серфинг в моем родном Рио, и когда на меня стала накатывать волна из сета, у меня случилась первая паническая атака. Перед всеми моими товарищами и несколькими съемочными группами.
Когда знаешь, что бывают волны, как в Мавериксе, ты не забудешь о них никогда. Я каждую ночь вижу ее во сне. И каждую ночь я снова тону и просыпаюсь от того, что задыхаюсь. «У тебя кашель курильщика», – говорят люди, когда слышат, какие звуки я издаю в этот момент, но я никогда не курил.
Когда-нибудь я снова отправлюсь серфить в Маверикс. Да я жизнь готов отдать за то, чтобы снова испытать эти ощущения. Похоже, понимает меня одна Скай. Моя женщина – она очень хорошо на меня влияет. Другие считают, что она слишком сильно на меня давит, но я сам этого хочу. Я снова хочу стать Виктором Романо. Надеюсь, Кенна не сделает ничего, чтобы испортить наш расклад здесь, потому что я не позволю ничему помешать моему восстановлению. Бóльшую часть года волны в Бухте Скорби достигают высоты всего в несколько футов, изредка, во время шторма, доходят до десяти, но если я смогу кататься здесь, в Заливе, при всех условиях, то смогу и двигаться дальше, перейти к более высоким волнам.
Несколько раз в неделю Скай берет меня за руку и ведет к океану или реке. Мое тело начинает дрожать, ладони потеют. Я попадаю в зону и знаю, что независимо от того, как я стараюсь сохранить спокойствие, Скай попытается вызвать у меня эмоциональную реакцию, панику, и обычно ей это очень легко удается. В такие минуты на ее лице появляется странное выражение – совершенно особый блеск в глазах. Иногда мне кажется, что ей эти сеансы нужны не меньше, чем мне. Во время них мы заходим в воду, она без предупреждения делает шейный захват и толкает меня под поверхность. Я стараюсь успокоиться, не зная, когда – и если вообще – она меня отпустит и даст глотнуть воздуха.
Бигвэйв-серфинг – это спорт, которым ты занимаешься не только физически, для него требуется и определенное ментальное состояние. Если волна держит тебя внизу, ты можешь только расслабиться и ждать. Тикают секунды, ты пытаешься замедлить сердцебиение, мысленно переносясь в более счастливое место. Борешься только в самом конце, когда у тебя уже нет выбора.
Серферы, катающиеся на гигантских волнах, обычно могут задерживать дыхание на четыре минуты. В хорошие дни у меня получалось на четыре минуты и двадцать секунд, но это время сократилось после несчастного случая. Мои сеансы со Скай помогают мне увеличить время пребывания под водой, но на самом деле мы работаем над избавлением от последствий полученной травмы.
Когда Скай держит меня под водой, обхватив меня сильной рукой за шею, ее бицепс кажется гладким и скользким, мои глаза находятся на одном уровне с вытатуированной розой. Это моя самая любимая из ее татуировок, потому что она идеально отражает ее личность. Моя женщина выглядит и пахнет как роза, но у нее есть шипы, точно так же, как у Элке были коготки.
Меня беспокоит готовность Скай почти полностью утопить меня, но, наверное, мне не следует из-за этого беспокоиться, потому что другая партнерша не могла бы мне этого дать. Меня тянет к ней, и это притяжение дает мне то, за что я могу держаться во время этих сеансов. Позднее в нашей палатке она всегда бывает особенно страстной после этих сеансов, словно пытается компенсировать то, что делала со мной.
Или ее заводит то, что она доводит меня до грани? И во время этих сеансов я на самом деле все ближе и ближе подхожу к краю. И это меня тоже беспокоит.
А еще меня беспокоит то, что все эти усилия могут оказаться тщетными. Что я никогда не вернусь в Маверикс. Что я умру на этом пустынном австралийском пляже, вдали от моей родины. Точно так же, как Элке.
Глава 37
Виктор впал в некий транс.
Скай находится неподалеку, развешивает вещи на веревке. Я направляюсь к ней.
– С Виктором все в порядке?
Она без всякого интереса бросает взгляд в его сторону.
– Все нормально. Во время несчастного случая он получил сильную травму, но мы над этим работаем. Мы как раз этим занимаемся здесь. Мы работаем над нашими страхами, пока они не уйдут. – Она обнимает меня и ведет к пляжу. – Скажи мне, Кенна, чего ты боишься?
Я начинаю нервничать. Клемент предупреждал меня об этом. Я боюсь многих вещей – для начала большинства насекомых, которые здесь водятся, но не хочу ей об этом говорить.
– На самом деле у меня нет сильного страха ни перед чем. А ты?
Она улыбается.