Племя занимается подобными вещами ежедневно. Возможно, они поэтому и стали так близки. Они тренируются вместе и слушают, что говорят другие, и голос другого важнее, чем твой собственный. Если достаточно долго этим заниматься, то ты начинаешь доверять этим людям.
Даже если тебе не следует этого делать.
Этим вечером настроение вокруг костра эйфорическое. Я сегодня прокатилась по большему количеству волн, чем за целый сезон в Корнуолле. На время я забыла об Элке, выкинула ее из своей головы. Я буду просто здесь сидеть и наслаждаться моментом.
Микки ловит мой взгляд.
– Теперь ты понимаешь, почему мне так нравится это место?
– Понимаю. – Я киваю в сторону Джека. Он сидит рядом с Виктором, они обсуждают чумовые бочки, очевидно снова став лучшими друзьями. – Ты на самом деле хочешь…
У Микки раздуваются ноздри.
– Да, я же сказала тебе!
Я изучающе смотрю на нее. Я не уверена, что это на самом деле так. Сложно понять, что Микки думает.
– Мы никогда не говорили о наших отношениях, – замечаю я.
– Я хотела.
– Правда? И я хотела. – Я тянусь к ней и сжимаю ее руку. – Но в дальнейшем мы обязательно будем их обсуждать, хорошо?
– Хорошо! – Она сжимает мои пальцы в ответ.
Я прислоняюсь к стволу дерева. Жизнь в этом месте, на пляже, дала мне понять, что жизнь в городе не для меня. Независимо от того, что будет здесь, в Лондон я не вернусь.
Виктор изображает игру на бонго[67], хлопая себя по ляжкам и громко напевая португальскую песню.
– Придурок, сделай перерыв! – рявкает Райан.
– Выше нос, друг! – отвечает Виктор. – Никто не умер, так что прекращай грустить.
– Да пошел ты! – огрызается Райан и идет к барбекю.
Он выглядит на самом деле расстроенным, и я иду за ним, чтобы проверить, все ли с ним в порядке.
– Что с тобой?
Он стоит на четвереньках, высматривая что-то на земле, затем тыкает в землю пальцем.
– Иногда эта толпа меня просто достает. Слишком много народа.
Я скрываю улыбку. Семь человек едва ли можно считать толпой, но я его понимаю. Он интроверт, как и я, а нам требуется иногда бывать в одиночестве, чтобы подзарядиться.
– Что ты делаешь?
– Давлю муравьев. Они чувствуют приближение смерти. Смотри. – Он давит их кончиком пальца, одного за другим.
И точно, оставшиеся муравьи начинают волноваться, дико носятся, разбегаются во все стороны. Вначале, судя по тихому голосу и постоянной нервозности, я посчитала Райана мягким человеком. Его можно принять за хиппи – козлиная бороденка, длинные волосы, свободная поношенная одежда. Однако во время серфинга его поведение полностью меняется – из тихони он превращается в головореза, как и Джек. И я вижу это сейчас, когда смотрю, как он методично лишает живых существ жизни, неотрывно глядя на них. Страж.
Микки права. От него мурашки бегут по коже.
– Я оставлю тебя в покое.
Я съела целую гору запеканки на ужин, но с тех пор прошел час, и я опять проголодалась. Иду к холодильнику посмотреть, не найду ли там чего.
Кто-то хлопает меня по плечу, я поворачиваюсь и вижу Виктора, который протягивает мне миску с чем-то фиолетового цвета.
– Хочешь?
– Что это? – спрашиваю я.
– Асаи[68], – отвечает Виктор. – Попробуй. Они дают энергию.
– О да, я пробовала плоды асаи раньше. Спасибо.
Я возвращаюсь к костру с миской, беру ложкой замороженную мякоть и отправляю себе в рот – и тут же чувствую вкус корицы и фруктов.
К тому времени, как я доедаю асаи, я уже дрожу.
– Я замерзла.
– Возьми его. – Клемент протягивает мне одеяло из овечьей шерсти с начесом.
Я заворачиваюсь в одеяло.
– Спасибо.
Клемент опускается на землю рядом со мной так, что мы почти соприкасемся плечами. Рядом друг к другу прижимаются Джек и Микки, тоже под одеялом.
Вдруг Микки вскрикивает и вскакивает.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Мотылек!
– Где? – Внезапно я понимаю, от чего она отмахивается. – Это же твоя татуировка.
– Ой. – Микки неловко смеется и снова садится.
У меня болят руки от того, что я сегодня столько гребла. Я вытягиваю их перед собой и отмечаю, как изменилась их форма.
– Восхищаешься своими мускулами? – спрашивает Клемент.
– На самом деле да, – смеюсь я.
Сейчас Клемент кажется более расслабленным и спокойным, чем был раньше.
– Ты сегодня катался весь день. Занимаешься серфингом и всем остальным. Что ты тут делаешь? У тебя не возникает чувства вины? – спрашиваю я.
– Что ты имеешь в виду? – не понимает он.
– Если с тобой что-то случится, что будет чувствовать твоя семья?
Скай, буквально излучая неодобрение, бросает на нас взгляд, словно «семья» считается здесь неприличным словом. Чем больше они оторваны от своих семей и внешнего мира, тем больше ее власть над ними. Я предполагаю, что дело обстоит именно так.
– Они знают, что мне это нужно, – отвечает Клемент. – Моя мама столько раз отвозила меня в больницу. Я ломал руки, пальцы, в основном во время занятий боксом, но она ни разу не сказала мне, чтобы я прекратил им заниматься.
– Мой парень обычно пытался меня остановить, чтобы я не занималась чем-то опасным, – говорю я.
Клемент с любопытством смотрит на меня.
– Правда? – Он колеблется. – Моя жена и большинство моих девушек знали, что мне это нужно. Мне повезло.
Я вижу, что ему не нравится говорить о них. Но он как будто понимает: если он хочет, чтобы я ему доверяла, он должен пустить меня в свою душу, хотя бы чуть-чуть.
Виктор смеется и показывает на Скай.
– Вы только представьте, что было бы, если бы я попытался остановить ее! – Он несколько раз щелкает пальцами.
– Но я ведь тоже никогда не пытаюсь тебя остановить, правда? – смотрит на него Скай.
Виктор моргает, словно это никогда не приходило ему в голову.
Клемент кивает.
– Если твой партнер хочет что-то делать, даже не нужно пытаться останавливать его или ее. Это часть того, кем они являются, часть их самих. Моя мама всегда понимала это.
Скай снова хмурится, и от этого мне еще больше хочется говорить о семье. Я вспоминаю, что у Клемента в Англии живет брат.
– Твой брат занимается серфингом?
Скай решает вмешаться. Она наклоняется вперед и касается моей щеки до того, как Клемент успевает ответить.
– Ты сегодня обгорела, Кенна.
– Я знаю. – Кожа у меня горит и натянута.
Джек встает и срывает лист с одного из растущих неподалеку растений.
– Вот. Алоэ вера.
Лист толстый и короткий, с небольшими шипами по бокам. В месте надлома из него вытекает прозрачный гель.
– Вау! – говорю я. – У меня он был в тюбике, но я никогда не пользовалась только что сорванным.
– Я все сделаю, – говорит Джек. – Не двигайся.
Клемент без эмоций наблюдает за тем, как Джек втирает гель мне в лицо.
– Эй, Райан! – кричит Виктор. – Сыграй нам песню. Я хочу танцевать.
Райан с неохотой подходит к нам с гитарой и начинает наигрывать «Милую Джейн».
– Нет, – прерывает его Виктор. – Эта песня… не веселая. Она… – Он смотрит на нас, ожидая подсказки.
– Печальная? – предлагаю вариант я. Не думаю, что автор писал эту песню как печальную, просто Райан так ее исполняет.
– Да! – кричит Виктор. – Сыграй веселую.
– Я тебе уже говорил. Я не знаю никаких других песен, – огрызается Райан.
– Ладно, – быстро говорит Виктор. – Я все равно станцую.
Виктор пытается заставить Скай танцевать вместе с ним, но она качает головой, поэтому он танцует один, исполняя некое подобие самбы, энергично машет руками и смотрит на свои ступни, когда выполняет сложную дорожку шагов. Он отличный танцор, а его глуповатая улыбка заразительна.
Джек вскакивает на ноги.
– Я станцую с тобой, друг!
– О боже! – кричит Виктор. – Когда двое мужчин танцуют вместе – это нехорошо. Скай, пожалуйста!
Скай закатывает глаза и встает. Мы все тоже встаем и танцуем как идиоты вокруг костра под печальную песню, исполняемую Райаном, и в моем мире все хорошо. Меня все еще беспокоит безопасность Микки и исчезновение Элке, но я буду обо всем этом беспокоиться завтра.
Меня так захватил танец, что я ушла в себя, и теперь мне требуется минута, чтобы понять: музыка прекратилась. Я поворачиваюсь к Райану, чтобы выяснить почему.
И вижу стоящих там двух женщин. Отойдя от шока, я понимаю, кто они. Это канадки, мы познакомились на станции техобслуживания пять дней назад. Симпатичная рыжеволосая женщина одета в тот же джинсовой комбинезон, как и тогда.
Узнав меня, они кивают, но не улыбаются.
Глава 51
Племя, как и обычно, сплачивается, подобно спортивной команде. Все стоят рядом друг с другом, смотрят враждебно, руки сложены на груди.
– Кто вы такие? – резко спрашивает Скай.
– Меня зовут Танит, – представляется симпатичная рыжеволосая женщина.
– А меня – Шаннон. – У второй девушки темные волосы, короткая, почти мужская стрижка с неровной линией.
– Мы приехали за моим бумажником, – объявляет Танит, глядя на Джека.
Скай в ярости поворачивается к Джеку.
– Ты их знаешь?
Райан, Виктор и Клемент смотрят на Джека так, будто не верят своим ушам. Могу догадаться, что они думают: «Джек снова это сделал».
– Мы познакомились на автозаправочной станции на пути сюда, – поясняю я.
Скай снова поворачивается к женщинам.
– Откуда вы узнали про это место?
Шаннон кивает на меня.
– Она рассказала нам про него.
Все взгляды теперь обращены на меня.
Я чувствую их ярость.
– Тогда я еще не знала, что это место держится в секрете.
– Мой бумажник? – опять спрашивает Танит.
Все остальные начинают говорить одновременно.
Скай нападает на Джека.