Виктор весел, как и всегда, и создает много шума. Сейчас он выбивает ритм на своих ляжках, когда ест. Куски его сломанной доски каким-то магическим образом исчезли. Вероятно, их убрал кто-то из остальных. Я внимательно смотрю на лицо Виктора, ищу хоть какие-то знаки, показывающие, что он помнит вчерашний срыв: смущение, неловкость, даже попытки найти свою доску, но он даже не оглядывается. Как будто вчера ничего не случилось.
Из моей палатки вылезает Микки.
Я бегу к ней.
– Как ты?
– В порядке. Послушай, я очень ценю то, что ты хотела мне вчера помочь, но мне хочется избавиться от моей фобии.
– Но так далеко ты же не хочешь заходить, правда?
– Это помогает, – почти что огрызается она. – Вскоре я вылечусь.
– А какое значение имеет твой страх перед мотыльками? Я терпеть не могу большинство насекомых, но я просто стараюсь к ним не приближаться.
– Дело не в мотыльках. Преодоление страха – любого страха – делает тебя сильнее. – Теперь Микки как попугай повторяет слова Скай. – А я на самом деле стала сильнее. Неужели ты не заметила? Раньше я приходила в ужас, если волны поднимались выше головы, я боялась на них кататься. А теперь не боюсь.
Я начинаю говорить тише, фактически шепотом.
– Скай – не та, за кого себя выдает.
Микки хмурится.
– Что ты имеешь в виду?
– Она психолог из Швеции и находится здесь незаконно.
– Я знаю! – рявкает Микки. – Просто оставь эту тему.
Я беспомощно смотрю на нее, когда она направляется за завтраком. У меня не было возможности сообщить ей про паспорт Элке. Райан так и не появился.
– Кто-то видел Райана? – спрашиваю я.
Никто не видел.
Я не помню, чтобы он когда-либо долго спал, и осторожно иду к его палатке.
– Тук-тук!
Нет ответа. Я заглядываю внутрь и вижу набитый рюкзак, к нему ремнем привязан спальный мешок, но самого Райана нет.
Кто-то сжимает мою ногу. Я с трудом сдерживаю крик, поворачиваюсь и вижу Скай.
– Что ты делаешь? – спрашивает она.
– Ищу Райана.
– Он сейчас в гуще деревьев, медитирует, как он любит. На твоем месте я не стала бы туда ходить. Он очень не любит, когда ему мешают. И к своим вещам он относится очень трепетно.
Паспорт Элке прожигает дыру в моем кармане. Может, и лучше, что Райана здесь нет. Я уверена, Клемент не знает, что паспорт был у Райана, – он никогда не позволил бы ему его у себя оставить. Интересно, как они все отреагируют, если я его покажу.
Я иду вслед за Скай к остальным. Надеясь, что все-таки поступаю правильно, я достаю паспорт из кармана.
– Я нашла вот это.
– Что это? – спрашивает Клемент.
Судя по выражению его лица, он понятия не имеет, что я держу в руке. Остальные тоже в замешательстве.
Я листаю страницы, спешу, поэтому не сразу нахожу фотографию. «Успокойся, Кенна». Вот она.
У Клемента на коленях тарелка с орехами. Она валится на землю, орехи разлетаются во все стороны, когда он вскакивает и тянет руку к паспорту. Он смотрит на фотографию, затем изучает другие страницы и поднимает голову, у него озадаченное выражение лица. Остальные собираются вокруг, передают паспорт из рук в руки.
Затем случается то, что дико пугает меня. Они переглядываются, все переглядываются, включая Микки, и почти незаметно пододвигаются поближе друг к другу, пока не встают точно так же, как в тот день, когда я только появилась здесь. Они объединяются против общего врага.
Меня.
Они все в деле? Даже Микки?
– Где ты его нашла? – спрашивает Клемент.
– Вчера я пошла вслед за Райаном. У него есть тайничок в скале. – Я проявляю осторожность и не называю точное место. – Он хранит там деньги и свой паспорт. И этот.
Воцаряется мертвая тишина. Полотенца бьются на ветру, как военные барабаны.
Как и следовало ожидать, спикером себя назначает Скай.
– Это было странное дело, – медленно говорит она. – Элке исчезла ночью. Мы предположили, что она отправилась искупаться, или свалилась со скалы, или в реку. Что-то в этом роде.
– Понятно, – говорю я, стараясь сделать это легким тоном. Независимо от того, верю я ей или не верю, я в меньшинстве, поэтому нужно притвориться, что верю.
– Бушевал шторм, – продолжает Скай. – Клемент хотел вызвать поисковую группу, но дорогу затопило, поэтому мы никак не могли позвать на помощь. А затем мы поняли, что исчезла и ее маленькая сумка. Большой рюкзак, с которым она путешествовала, и доска остались, словно она сбегала поспешно.
Совершенно точно, Элке не ушла бы без паспорта.
– Но после того как уровень воды спал, вы все равно никому не сообщили о ее исчезновении?
Клемент и Скай переглядываются.
– Через день ее прибило к берегу, – говорит Клемент.
Скай поджимает губы, словно не хотела, чтобы он это говорил.
– Мертвую? – уточняю я.
– Да, – натянуто отвечает Клемент.
Я изучающе смотрю на него, гадая, на самом ли деле наконец слышу правду или нет.
– Ее покусали акулы, – добавляет Микки.
Я смотрю на нее. Она знала и ничего мне не сказала?
Значит, Элке мертва. Я смущаюсь, когда чувствую, что на глаза наворачиваются слезы. Я не понимаю, почему я чувствую себя так подавленно, ведь я же лично ни разу не встречалась с этой девушкой.
– Мы не знаем точно, когда до нее добралась акула: до того, как она утонула, или после, – говорит Скай.
Я сглатываю.
– И что?
– Случаи убийств акулами попадают в программы новостей по всему миру, Кенна. – Скай говорит спокойно и веско, показывая, что их действия были обоснованными. – Если бы мы сообщили о случившемся, сюда примчались бы представители властей и всех новостных каналов. О Бухте Скорби узнали бы и стали бы говорить все серферы в Австралии.
Клемент смотрит на меня так, словно умоляет понять.
– Я хотел сообщить. Но смысл? Это же не вернуло бы ее к жизни.
– Где ее тело? – интересуюсь я.
Скай с Клементом опять переглядываются.
– Мы отдали ее океану.
С этими словами Клемент опускает голову и прижимает костяшки пальцев к глазницам.
Его печаль очень убедительна. Я представляю, как растерзанное тело несчастной Элке опускается на морское дно, где его никогда не найдут, а ее мать будет продолжать тщетные поиски.
– И ее сумку вы так и не нашли? – спрашиваю я.
– Нет, – качает головой Клемент.
– А с остальными ее вещами что вы сделали?
– Мы обсудили этот вопрос и решили, что будет плохо, если их кто-то здесь найдет. Люди могут подумать, что мы ее обокрали. Поэтому мы закопали ее большой рюкзак среди деревьев. Доску оставили. – Клемент показывает на одну из валяющихся поблизости досок и корчит гримасу, как будто при виде нее у него появляется неприятный привкус во рту.
– Тогда почему у Райана оказался ее паспорт? – не отстаю я.
Похоже, никто не знает.
– Наверное, она его обронила, а он нашел, – наконец высказывает предположение Скай.
– Но почему он никому этого не сказал? – спрашиваю я. – Вам это не кажется странным?
– Это опасное место, – пожимает плечами Скай. – Бывают несчастные случаи.
Остальные кивают с грустным видом. Воцаряется неловкая тишина. Наконец Джек меняет тему и начинает говорить про приближающийся циклон. Виктор несколько раз неудачно шутит, он – единственный, кто смеется, и даже его смех кажется неискренним.
Когда группа расходится, я направляюсь к Микки.
– Не могу поверить, что ты не рассказала мне про Элке.
– Прости. – Микки с болью во взгляде смотрит на меня. – Я хотела, но у нас была договоренность.
Я бросаю взгляд на палатку Райана, меня озадачивает, что он собрал вещи. Он понял, что паспорт Элке исчез из его коробки? Именно поэтому он и спрятался?
– Пойдешь со мной? Я хочу проверить, на месте ли его коробка с деньгами.
– Конечно. – Микки надевает сланцы.
Тропа в тени, здесь довольно темно. Я срываю ветку с ближайшего дерева, пробую пальцем острый конец. Лучше, чем ничего.
Микки странно на меня смотрит.
– Это от змей, – поясняю я.
Я рада, что Микки рядом, и благодарна ей за то, что пошла со мной. Деревья и кусты словно насмехаются надо мной, и я вижу то, чего нет. Меня беспокоят и заставляют нервничать движения веток и издаваемые ими скрипы. Кто-то с треском ломится сквозь молодую поросль, убегая прочь от нас. Я замираю на месте, но больше ничего не слышу.
– Просто какой-то зверь, – говорит Микки.
У меня такое ощущение, что Райан в любой момент может выпрыгнуть из кустов.
Мы поднимаемся на вершину скалы, и я запускаю руку в углубление. Банки там нет, и я не знаю, что это означает.
Мне в голову ударяет мысль.
– Во время церемонии, когда меня принимали в члены Племени, Скай говорила, что никто отсюда никогда не уезжает. Райан сказал мне, что планирует уехать.
В глазах Микки отражается удивление.
– Правда?
– Да, ему здесь надоело до чертиков, и он скучал по своей семье. Он собрал вещи. А что, если это кто-то увидел и что-то с ним сделал?
Микки неотрывно смотрит на меня.
– Нет. Так далеко они не станут заходить.
– До встречи с тобой Джек привозил сюда нескольких девушек, так? Ты не знаешь, вступали они в Племя или нет?
– Нет, я думаю, они здесь проводили всего по несколько дней.
– Значит, насколько нам известно, ни один полноправный член Племени отсюда никогда не уезжал. По крайней мере, не выходил из него живым.
В моей голове Райан за какие-то несколько секунд превратился из преступника в возможную жертву. Чем больше я об этом думаю, тем более вероятным мне это кажется.
Микки хмурится.
– Райан все время куда-то уходит.
Я тянусь к ее руке.
– Пожалуйста, Микки. Мы должны отсюда выбираться, или мы можем стать следующими.
Она отдергивает руку.
– Ты уже достала своими попытками заставить меня уехать. Теперь это моя жизнь, да и твоя тоже. Грустно, что Элке умерла, но это был несчастный случай. Эти люди – мои друзья, и я им доверяю.