Тот факт, что Сингапур собирает большую часть всей своей дождевой воды для повторного использования и планирует долгосрочные проекты по сохранению воды, показывает, как инженерия решает важные жизненные задачи. Задача добычи воды – основного и незаменимого для жизни вещества – стара как мир, а сейчас мы можем решить ее с помощью самых передовых технологий. Время идет, население в мире растет, а вместе с ним растет и спрос на воду, так что инженерам и ученым всего мира придется придумать новые способы хранения этой бесценной жидкости, построить новые каналы и призвать науку на помощь при ее очистке.
Или мы просто не выживем.
Глава 11. Порядок
Поездка в Японию в 2007 году стала для меня одним из самых запоминающихся и вдохновляющих путешествий. Мы с мамой бродили по улицам Токио и дивились торговым автоматам, в которых продавались яйца, фрукты, лапша и даже щенки, а ели мы в суши-ресторанах, где повара готовили с энтузиазмом, а официанты выкрикивали заказы гармоничным хором.
Меня заинтриговали даже туалеты, где играла музыка и горели разноцветные кнопочки, а чистящие аэрозоли автоматически дезинфицировали воздух, превращая такой прозаический акт в настоящее захватывающее действо. В попытке поэкспериментировать я все-таки нажала пару кнопок, о чем сразу же пожалела – зато почувствовала себя гораздо чище, несмотря на некоторое нарушение личных границ. Когда мы уехали из Токио в провинцию, то увидели там гораздо более приземленные туалеты, которые очень контрастировали с токийскими, – хотя им, конечно, все равно не сравниться со средневековой Японией.
Задолго до установления в стране режима сегуната Токугава (1603–1868) твердые отходы человеческой жизнедеятельности, которые иносказательно называли «ночной землей», шли на продажу. Их грузили на корабли, и те плавали по всей Японии, продавая их. Неудивительно, что от этих кораблей доносился сильный прогорклый запах, и люди жаловались, когда эти зловонные суда швартовались рядом с кораблями, везущими чай. Однако магистраты решили, что эта торговля имеет жизненно важное значение и людям придется мириться с запахом.
Торговля человеческими фекалиями была важна из-за особых проблем, с которыми сталкивалось маленькое островное государство. У Японии было очень мало земли для выращивания сельскохозяйственных культур, а население стремительно росло и требовало увеличения производства продуктов питания. Так что земли, пригодные для посевов, приходилось интенсивно использовать, чтобы получать достаточно продовольствия, собирая больше одного урожая в год. Из-за этого природные питательные вещества в почве стали стремительно истощаться. Традиционно японцы удобряли почву отходами жизнедеятельности животных, но на острове животных было немного, поэтому жителям пришлось искать другое решение. Ответ они нашли в своих собственных отходах: из-за быстрого роста населения их становилось все больше. Так что сегуны Токугава решили превратить нужду в добродетель и стали собирать отходы на корабли, а потом продавать фермерам, которые хотели увеличить свой урожай.
Торговля дерьмом скоро превратилась в крупный бизнес. В первые годы правления сегуната Токугава страна стала зависеть от удобрений, поступающих из Осаки, одного из крупнейших городов того времени. В город прибывали корабли, загруженные овощами и фруктами, и обменивали свой товар на «ночную землю» его жителей. Стоимость «ночной земли» быстро возросла (очевидно, инфляция влияет и на фекалии), и овощей уже не хватало, чтобы расплатиться за столь ценный товар: к началу XVIII века за него стали платить серебром. Вступил в силу закон, по которому права на фекалии, производимые жильцами дома, принадлежали владельцу дома, зато права на мочу щедро даровали самим жильцам. Стоимость фекалий, которые 20 семей производили в год, равнялась стоимости зерна, которое один человек съедает за год. «Ночная земля» стала неотъемлемой частью рынка недвижимости: чем больше у хозяина дома было жильцов, тем больше отходов он мог собрать и тем дешевле была аренда жилья.
В итоге фермеры, сельские жители и городские гильдии стали бороться за право на покупку «ночной земли». К середине XVIII века законодатели Осаки присвоили исключительные права официально признанным гильдиям и ассоциациям, которые устанавливали справедливую цену. Даже тогда высокие цены ударили по наиболее бедным фермерам, а за кражу люди рисковали получить серьезный тюремный срок.
Сбор «ночной земли» мог стать причиной конфликта, но у него были и неожиданные преимущества. Так как отходы собирали очень тщательно и осторожно, источники питьевой воды гораздо меньше загрязнялись. На пользу шли и другие культурные традиции: в основном японцы потребляли воду, заваривая чай, а при кипячении погибали многие болезнетворные микробы. А те, кто следовал ритуальным практикам синтоизма, имели твердые взгляды на источники нечистот – кровь, смерть, болезнь – и «очищались», если им приходилось контактировать с чем-то нечистым. Благодаря всему этому в Японии с середины XVII до середины XIX века был высокий уровень чистоты и гигиены, в отличие от многих западных стран, и в результате смертность в Японии была ниже.
В XX веке все изменилось. Население постоянно росло, а из-за разорения во время Второй мировой войны (и не только экономического) уровень жизни людей сильно ухудшился. В 1985 году всего у трети населенных пунктов были современные канализационные системы – этот недостаток был вызван главным образом новыми методами обращения с отходами, предшествовавшими современным. В 1980-х годах канализационную сеть модернизировали, и сегодня японцы славятся своими продвинутыми туалетами, резко контрастирующими с торговлей «ночной землей», процветавшей здесь давным-давно.
Как в современном мире, так и в далеком прошлом, то, как город справляется с отходами, – показатель его успешности и развития предпринимательства. Почти в каждом доме в городах Хараппа и Мохенджо-Даро в Индской цивилизации (около 2600 г. до н. э.) был водопровод и туалет со сливом. В наших густонаселенных пост-индустриальных городах эффективная утилизация отходов всегда имела важное значение. Как утверждала Флоренс Найтингейл (чьи инициативы в области гигиены произвели революцию в больницах и домах Викторианской эпохи) в отчете о санитарных условиях в Индии в 1870 году: «Истинный ключ к санитарному прогрессу в городах кроется в водоснабжении и канализации». Те из нас, кому повезло жить в месте с хорошей канализацией, едва ли задумываются о том, куда деваются какашки, когда мы нажимаем кнопку слива. А те, кому повезло не так сильно, слишком хорошо знакомы с болезнями и смертями, которые вызывает гниение отходов. Возможно, от этой темы большинству людей становится дурно, но при стремительном росте населения планеты все важнее становится разработка соответствующих канализационных систем.
«Проблема в том, – сказал Карл, – что всем насрать на какашки». И ушел.
В то время я работала над проектом небольшого многоквартирного дома рядом с Оксфорд-стрит в центре Лондона. Пока я занималась проектированием автостоянки с колоннами и бассейна в подвале, мой друг Карл, инженер по канализации, рассчитывал, сколько жидких отходов будет поступать из душевых кабин, раковин и туалетов в здании и из осадков на улице. После того как он подсчитал количество жидкости в час, ему нужно было обеспечить достаточное количество труб, чтобы эти отходы поступали в лондонскую канализацию. Из исторических записей мы знали, что к нашему зданию примыкала смежная канализация, но не понимали, насколько она большая и как сильно заполнена, и находится ли она в приемлемом состоянии. Мы хотели узнать, можем ли мы использовать ее для слива отходов из нашего здания, а также не повредим ли мы ее, когда будем раскапывать подвал. Карл написал в исследовательскую компанию запрос на эту информацию, чтобы закончить свой проект.
В один прекрасный день Карл пришел в офис с DVD и безо всяких объяснений попросил меня включить его на компьютере. Почти сразу я вскрикнула и поспешила выключить эту штуку. Прямо посреди офиса, где находились мои коллеги, на мониторе моего компьютера, который вдруг показался мне огромным, показывали результаты исследования канализации. Я нажала на «стоп» и сообщила Карлу, что не могу это смотреть, – как раз тогда он произнес ту фразу и ушел.
Я собралась с духом, села, глубоко вдохнула и нажала «плей». Фильм был снят на маленькую камеру, установленную на роботе на колесах, который ехал по канализации на беспроводном управлении, а управлял им человек снаружи. Кирпичные стены были темно-красного цвета и выглядели довольно чисто, несмотря на неаппетитное содержание, которое текло по ним последние 150 лет. Канализация была удивительно большая – по ней можно было бы идти в полный рост – и имела форму неправильного овала, напоминающего яйцо, стоящее на остром кончике. Благодаря такой форме поток течет легко – когда жидкости мало, скорость потока высокая, потому что жидкость течет в самой узкой части канализационной трубы. Когда жидкости много, у нее больше пространства за счет широких стен.
Изумление и любопытство, которые я испытала при виде робота, движущегося по настоящему произведению инженерного искусства, пересилили тошноту при виде того, что лежало на дне. На следующей неделе мы с Карлом (быстро забыв о своем фекальном инциденте) изучили видео в подробностях и решили, что ближайшая канализация исправна и в хорошем состоянии, так что отходы из нового здания можно сливать туда. (Нельзя было просто взять и сливать их, как нам удобно, из-за риска переполнения канализации. Поэтому во многих зданиях в Лондоне мы создали «резервуар ослабления» в подвале, где отходы накапливаются и поступают в канализацию в приемлемом объеме.) Для меня это был очень волнительный момент: я создавала настоящую физическую связь с новаторской инженерной работой Джозефа Базалгетта столетней давности, который построил обширную канализационную сеть под столицей. В то время Лондону была крайне необходима такая система, потому что жизнь в Лондоне в начале XIX века была отвратительна.