поэтому друзья нашли отмеченное алой полоской дерево и достали из дупламгновенную палатку, вынули из неё батарейки, провели под алой чертойсинюю, отмечая, что в этом дупле чего-то не хватает, и, починив футболку,отправились к ручью искать следы странного явления.
По сравнению с персонажами своих любимых старых фантастическихкниг друзья гораздо меньше думали о контакте и никогда не писали это слово с большой буквы. Построив коммунизм, люди нашли инопланетян —друг в друге. Без господ и рабов, начальников и подчинённых, насильникови жертв, братьев и сестёр, родных и чужих, оказалось, что неимоверный,радостный и требующий отчаянной точности труд — пытаться хоть немногоузнать другого, любого, и близкого, и первого встречного, коллегу, любовника.В рассказах об инопланетянах главной прелестью была неизвестность,потому что от человека, жившего до тех пор, пока он мог найти работу, нового ждать было нельзя. Даже восставая, он принимал социальную рольбунтовщика, и как бы грандиозно и бурно ни восхищались люди бунтовщиком,либертином, или поэтом, они знали, кто это такие, и неохотно допускалина эти роли женщину, негра или ребёнка. Инопланетян ждали, как единственногодопустимого чуда, а у коммунаров обмен репликами у кофейногоавтомата содержал столько чудес, что хватило бы на тысячу галактическихфлотов из старой книжки.
— Что это было? — в сотый раз спрашивал кто-то из четверых.
— Главное, как это было — здорово! — в сотый раз отвечал кто-то другой.
— И не было, а, наверное, пока есть, — в сотый раз добавлял кто-то ещё.
Но больше ничего не было. Друзья вернулись на холм и, развернувспальники, улеглись. Спустя некоторое время, Макс встал и подошёл к кострищу.Присев, он стал задумчиво щёлкать настройками, переключая пламя с оранжевого на пурпурное и обратно. Он думал о древних бумажныхжурналах и историях про НЛО, похожих на ту, что случилась с ними сегодня.И о других историях, про то, как люди в красивых водолазках прыгаютна палубы космических кораблей... или у космических в журналах не былопалуб? Или это не водолазки? Ещё он вспоминал описания баррикадных боёв и отчёты о заседаниях каких-то комиссий или трибуналов. Как будто усебя в операторской у экрана, направляя моющие улитки, как боевые машины, "танчики", как кто-то ещё в незапамятные времена прозвал ещё ихпредшественников.
— Атака роботов!! — Морская Свинка, бесшумно, подобравшись, повалилаМакса на траву.
— Хм. Как-то много в этих роботах органического материала, — Максткнулся носом в пухлую щёку. — Целая ты. И вообще, не может робот напастьна человека.
— Я безумный робот-психотерапевт. Чего ты сидишь тут?
— Раздумывал, — Макс отодвинулся.
— О себе или о Звезде?
— О своей непригодности для Звезды.
— Вау, как говорили предки. Немного слишком старомодно даже длядолбанутого реконструктора. Что это вообще значит?
— То, что она занимается такой математикой... — Макс запустил руку вволосы, а другой неопределённо помахал в воздухе.
— А ты, как вы говорите, "режешься в танчики". Командуешь улитками.И переживаешь, как титульный советник, влюблённый в генеральскую дочьиз той твоей песни.
— Титулярный. Из романса. И глупости, нет конечно, не то. Просто... еёне интересует то, что я выкапываю по истории... то есть интересует, что-тоона даже использует, но... она думает, что я с этим не работаю... она говорит...
Макс сбился и замолчал.
— Наша принципиальная коммунарка, родившаяся на пару веков позже...зато в одно время с нами, — Морская Свинка обняла Макса за плечи.— Ну ладно, что там она сказала?
— Что в тех древних фантастических рассказах, которые я всё время читаю,часто писали про хапуг, стяжателей, — он сделал паузу.
— Милый, я знаю кто это такие. Ты сейчас сам как персонаж рассказа,причём второсортного, состоящего чуть ли не полностью из возгласов "ах,что же такое убийство, что же такое деньги, классовое общество, ангина,дырка в кармане?"
— Хм. Ну вот. Звезда считает, что все боялись, что хапуги могут отравить коммунизм потребительским отношением к вещам, а на самом делетакие, как я, отравляют его потребительским отношением к идеям.
— Как это?
— Ну вот, ты художница, Звезда — математик и логопед, Инна тоже художникпо механизмам и заводила у своих католиков... и не просто заводила,у неё же потрясающие работы по философии и истории: про Фому Аквинского,про то, как в Латинской Америке боролись за новый католицизм...
— Да, они грандиозные.
— ... А я... играю с машинками, которые уже лет пятнадцать как могутобходиться вообще без человека, ну там осмотреть раз в месяц.
— Серьёзно?
— Ага.
— Но ты замечаешь разные вещи и рассказываешь о них. И с тобой легко,а это очень важно с такой жизнью, как у нас. Давай сходим к ручью, сделаемпруд и искупаемся, а потом спать? — Морская Свинка встала и потянулась.
— Купаться давай, только я не усну наверное.
— Тогда хочешь последнюю статью Звезды? Она её сегодня дописала,как раз перед твоим приходом.
Они одинаковым движением стряхнули капли с волос, поцеловались передсном, потом Морская Свинка свернулась, засыпая, а Макс Робс включилна валуне экран и погрузился в чтение. Статья была к последней дискуссии,о том, как современным людям жить рядом с животными и можно ли общатьсяс теми из них, кто устроен достаточно сложно.
"Мы не можем поговорить с бегемотом или канарейкой, — писала Звезда,— но мы знаем о них слишком много, чтобы ничего им не дать. Мы давноне нуждаемся в зверье и птицах для еды, тепла или медицинских опытов,мы просто живём рядом, а иногда вместе... Пока рано звать к кошкам и хомякамлогопедов, да и специалисты по происхождению и философии языкамало ещё что могут сказать и неизвестно, смогут ли в близком будущем. Этопока дело этологов и зоологов... Но любой из нас может видеть в животныхи птицах — и только уровень нашего развития и понимания природы мешаетна практике распространить это на более примитивные виды — таких жежителей своей планеты или станции, как и люди. Конечно, они не могут сами бороться за свои права. Но ведь когда-то, до распространения флейкса,клеарина и лептиков, благодаря которым дети смогли обходиться без взрослыхв городской среде, не было и детских организаций. Животные не присоединятся,как полноправные члены, к нашим проектам, не придут на заседание...но, может быть, однажды придут и выскажутся? Разве вся наша историяне более невероятна, чем это? Дружба радфемок и консов, например,— ведь исторически это были не субкультуры, а враждебные партии. Осмысленныйразговор человека с попугаем у него на плече — утопия? Покачто у-, а когда-нибудь станет — пантопией..."
Дальше в статье говорилось о трудностях, связанных с новым отношением,разбирались возражения оппонентов, но Макс уже отвлёкся на неописуемогоцвета полоски, загоревшиеся вдруг там, где друзья вечером виделилетающую тарелку. Потом раздался треск и что-то совсем маленькое спикировалов траву у ручья. Макс бросился туда.
На траве лежало что-то перламутровое, мигавшее цифрами и разнымисимволами, как будто небольшой планшет. Робс поднял его и поднёс к лицу:это была чешуйка флейкса. Парень вгляделся в символы и через несколькосекунд понял, что это... очень сбивчивый и неясный... такой, что любопытствотолько слегка пересиливает желание бросить... такой, что трудно бытьуверенным даже в самом простом слове... но всё-таки, кажется, разговор.Или приглашение к нему. Не от инопланетян — от вот этой чешуйки потрясающесложного материала, захотевшей к людям, показывавшей им картинкии прилетевшей к ним. Жить.
— Как же тебя назвать? — спросил Макс.
В ответ чешуйка заиграла популярную последние несколько недель песнюQueerflakes.
— Квирфлейкс? Так тебя называть?
Чешуйка высветила цифру 1.
— В единственном числе? Квирфлейк?
Чешуйка загорелась ровным пурпурным светом, на котором светилосьзелёное "ДА".
— Знакомьтесь, — Макс помахал умывавшимся девушкам. — ЭтоКвирфлейк. Кью-Эф.
Они расселись наверху и, пока в недрах валуна готовился завтрак, а наогне закипала вода для чая, успели обсудить все новые перспективы, открывающиесядля человечества и чешуек флейкса.
— А прикинь, Макс, — насаживая сосиску на клеариновый прутик, сказалаИнна, — может быть, у тебя в порту сейчас твои улитки собрались намитинг. И тоже так мигают друг другу и планируют достучаться до нас.
— Тогда им в организацию человек нужен, — сказала Звезда. — Иначеслишком долго.
— Макс бы подошёл. Серьёзно, — ответила Морская Свинка.
— Но пока, к сожалению, улитки не такие сложные, — сказал Макс. —Зато я, кажется, знаю, чем теперь буду заниматься.
А Квирфлейк высветил начало статьи, которую они вдвоём начали писатьночью, а потом просигналил, что пора доставать еду.
Пятеро жителей пантопии завтракали на траве над ручьём. Четверо елипечёную картошку, а один заряжался пролетавшими сквозь его собратьевсолнечными лучами.
Переводы
Гюнтер КрупкатСеверное сияние над пальмами
Гюнтер Крупкат был одним из самых известных писателей-фантастовГДР.
Он родился в Берлине в 1905-м году. Смышленый юноша поступил вуниверситет с целью стать инженером, но из-за недостатка средств не смогзакончить обучение. До войны он трудился рабочим на фабрике, продавцом,электромонтером, лаборантом, составлял рекламные тексты и подрабатывалв прессе.
В девятнадцать лет его вдохновил роман Алексея Толстого «Аэлита» —и вот Гюнтер пишет свой первый утопический роман под названием «Од»,но увы, издатели не пришли в восторг от «слишком левой» критики обществав этой книге. Роман, как говорится, лег «в стол». Однако автору удалось