опубликовать несколько рассказов.
Во времена гитлеровского фашизма, с 1933 года, Крупкат участвовал вСопротивлении и затем бежал в Чехословакию. После войны он вернулся ввосточную Германию и провел всю жизнь в Берлине, в ГДР. Там Крупкатосуществил свое желание и закончил инженерный факультет. Однако вдальнейшем его работа была связана с литературой. Крупкат был главнымредактором сразу нескольких крупных изданий, а с 1955-го года посвятилсебя в основном писательской работе.
В Союзе Писателей ГДР он основал кружок утопической литературы,где был председателем в 1972-78 гг. В 1985-м году Крупкат был награжденорденом. Писатель умер вскоре после аннексии ГДР западной Германией, в1990-м году.
В творчестве писателя преобладает фантастика, но есть и один реалистическийроман о «Титанике» — Das Schiff der Verlorenen («Корабль обреченных»),переведенный на русский язык. Другие известные романы Крупката:
Die Unsichtbaren (Невидимки);
1958 г. Das Gesicht (Лицо), роман был экранизирован в ГДР;
1960 г. Die große Grenze (Великая граница);
1963 г. Als die Götter starben (Когда боги умерли);
1968 г. Nabou (Набу).
Романы посвящены в основном космической тематике. Так, книга «Когдабоги умерли» рассказывает о неудавшейся попытке контакта инопланетянс древними людьми. Ее продолжение — «Набу» — это история высокоразвитогоробота, оставленного инопланетянами. «Набу» был неоднократноназван лучшим фантастическим романом ГДР.
Помимо крупной формы, Крупкат написал множество рассказов и небольшихповестей, самый известный из них в русскоязычном пространстве— «Остров страха».
Сейчас, разумеется, Крупкат никому не известен и не переиздается. Почему— нетрудно догадаться, если прочитать опубликованный нами переводмаленькой повести. Наивная светлая мечта о высоких технологиях, поставленных на службу человеку, о советском, социалистическом содружествекрасивых, сильных и умных людей — кому нужна она в сегодняшней «объединенной»Германии? В мире, где победили «мистеры Тейлоры» с их идеей«людей у нас вполне достаточно» (а если нет — завезем из стран победнее,сами же благодарны будут).
Перевод сделан с издания Verlag Kultur und Fortschritt, Берлин, 1957 год.В оригинале название повести — "Nordlicht über Palmen". Хочется закончитьэто предисловие цитатой, вложенной в уста одного из главных героев произведения,он говорит здесь о новом мире — мире социализма:
«Конечно, этот остров и люди — не наши, они из другого мира. Но онже здесь, этот новый мир, пусть мы это отрицаем или угрожаем ему, онздесь, и он растет, несмотря на все, что против него делается или готовится».
Этот мир, несмотря на временное поражение, не погиб и сейчас. Он исейчас продолжает жить и набирать силы, и наша коммунистическая фантастика— одно из свидетельств этого.
— Алло, У-Эс-Икс-Б пять ноль семь... алло, У-Эс-Икс-Б пять нольсемь... вызывает Шпицберген! Отвечайте! Перехожу на прием!
— Я У-Эс-Икс-Б пять ноль семь, слышу вас!
— По вашему курсу ожидается отрог Гренландского циклона. Поднимитесьвыше тысячи метров! Тысяча метров! Конец связи.
Самолет У-Эс-ИксБ-507 мчался в кристально чистом небе. Взгляд пилота-капитанаУоррена проскользил до самого горизонта, над которым повислобледное полярное солнце. Ни малейшее облачко не замутняло обзора.
— Проклятие! — выругался он. — Мы не можем набрать высоту. Придетсяотклоняться к юго-востоку!
Беррифилд, второй пилот, кивнул: «ОК, капитан!»
Самолет шел полярным курсом Сан-Франциско — Стокгольм. Он принадлежалкорпорации Западных Авиалиний, которую контролировал долларовыймиллионер Сэм В. Тейлор. Сэм В. Тейлор, банкир «золотого Запада»,как его обычно называли, контролировал и разные другие вещи, например,Компанию Лас Вегас, которая занималась вопросами «мирного» использованияатомной энергии. Да уж, старик Тейлор обладал острым нюхом там,где речь шла о выгодном гешефте, делать деньги — это был смысл его жизни. Теперь он сидел в самолете, намереваясь соединить приятное с полезным— маленький семейный отпуск с делами бизнеса в европейской области его интересов. Конечно, отпуск совсем небольшой, ведь не надо забывать:тайм из мани! Время — деньги.
В полете его сопровождали жена — миссис Маргарет Тейлор — и сынЭдвард, которого он порой называл «урожденный секретарь». К свите принадлежали также черная Мэри, камеристка, и шофер по имени Джонсон.Если считать обоих пилотов, на борту самолета присутствовало семь человек.
Миссис Тейлор сразу назвала этот полет в Заполярье «плодом белой горячки»,однако переспорить мужа и сына не смогла. Пришлось ей со вздохом заняться обеспечением семьи полярным оборудованием, и это ей прекрасно удалось — Тейлоры восседали в складных креслах пассажирскойкабины, упакованные как настоящие полярники, хотя в самолете и царилаприятная комнатная температура. Но они же, в конце концов, находились вАрктике, и снаружи, должно быть, варварский холод, никак не меньше минус76 по Фаренгейту!
Сэм В. Тейлор был крупный, сильный мужчина, отличавшийся отменнымаппетитом, коему ничто не могло помешать. Именно аппетит, а такжемысль о предстоящих многих часах полета в невыносимо тяжелой одеждезаставили его потребовать от черной Мэри подкрепления, и Мэри быстро иловко приготовила и сервировала это подкрепление в форме холодного мясаптицы с белым хлебом и фруктами, дополнив его фужером красного вина.
— Вы есть вообще не хотите? — спросил он, втыкая нож в нежное птичьефиле.
— Нет, спасибо! — едко ответила миссис Тейлор и бросила ядовитыйвзор в сторону окна. Она все еще обижалась, что ее заставили принять участиев этом безумном путешествии, которое абсолютно ничем ее не привлекало.
— Скорее бы уж мы выбрались из этой пустыни и вернулись к людям!
— А мы что, не люди? — проворчал мистер Тейлор и недовольно покачалкоротко стриженной седой головой. — Полет над Северным Полюсом!Я об этом мечтал еще мальчишкой. У меня мечта всей жизни исполняется, аты...
Остаток фразы он смыл глотком красного вина.
Эдвард Тейлор поднялся.
— Успокойся, мама, мы уже большую часть пути прошли. Я пойдуспрошу у пилотов, мы, наверное, скоро будем пролетать Шпицберген.
По мнению отца, Эдвард не унаследовал фамильных черт Тейлоров. Каквыражался старик, Эдвард был настоящий американец по рождению, но непо духу. Досадное пятно пред очами господа-папаши, которое последнийвсе порывался как-то замазать, да без малейшего успеха. Наоборот, когдаЭдвард вернулся из Европы, где изучал экономику в университете, он сталеще более податлив к вольнодумным идеям — хотя и в определенных рамках,которые не мог взломать и Тейлор-младший. Это так, между делом.
Эдвард пробрался вперед, к капитану Уоррену.
— Ну, мистер Уоррен, как дела?
Капитан Уоррен крикнул сквозь грохот моторов:
— Запаздываем! Мы должны отклониться из-за гренландского циклона!
— Почему отклонение? Мы что, не могли его пролететь напрямую? —прокричал Эдвард в ответ.
Уоррен покачал головой:
— Наша «Летучая рыба» не выдержит! — он махнул в наружную сторону.— При таком холоде — нет!
Эдвард бросил взгляд через плечо Уоррена вниз. Там раскинулось белоснежное царство вечного льда. Причудливый ландшафт ледяных гор, чьивершины и склоны сверкали, как алмазные молнии в дрожащих лучах солнца, едва пробудившегося после четырехмесячной полярной ночи. Резкимконтрастом ложились тени, меж которыми блистали зубцы и башни паковыхльдов. Вечное сияние и блеск царили над этим застывшим миром, чьи формы непрерывно вдохновляли игру фантазии. И все это великолепие венчалось небесным куполом несказанно тонкой голубизны, которая на южномгоризонте сливалась с перламутровым венцом солнечного шара. Сказочнаястрана, заманчивая и смертельная — Арктика!
Внимание Эдварда привлекло серое пятно прямо по курсу самолета. Онкоснулся плеча капитана Уоррена и указал вперед:
— Шпицберген?
— Нет, сэр. Он должен появиться справа.
Пятно росло и оказалось облачной стеной. Уоррен нагнулся вперед, затемповернулся к Беррифилду, второму пилоту:
— Циклон? Это же невозможно!
Беррифилд проверил измерительные приборы. Коротко глянув на Уоррена,он крикнул Эдварду:
— Ничего серьезного, сэр! Небольшое атмосферное возмущение! Машинасейчас будет дергаться. Вернитесь в пассажирский салон!
Уоррен кивнул.
— Да, это лучше всего! Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Ничегосерьезного нет.
Эдвард пожал плечами и удалился.
— Ну, Беррифилд, что там на самом деле? Выглядит хреново!
Пилот нервно дернулся в своем кресле:
— Вы слышите, Уоррен! Это чужой передатчик!
— Странно. Они где-то совсем рядом! Ну-ка вызовите их!
Связь со станцией не устанавливалась. Шпицберген тоже не отзывался.До пилотов доносилось лишь щелканье и треск мощных атмосферных помех.
— Барометр пляшет. Температура все время растет! — крикнул Беррифилд,указывая на летящую навстречу черно-серую стену. Это была гигантскаябурлящая облачная колонна, вскинутая на тысячу метров от поверхностильдов в небо, алые молнии то и дело озаряли ее.
— Непонятная штука, — озабоченно произнес Уоррен. Глаза Беррифилдарасширились: он узнал этот феномен.
— Уоррен! Это циклон! — он махнул рукой, показывая направление, —Отворачивайте! Скорее!
Самолет резко забрал в сторону. Но было поздно. Вихрь захватил левоекрыло машины, и самолет словно от удара исполинского кулака швырнулона двести метров книзу. Теперь их окружала облачная масса. Казалось, иллюминаторыкабины сделаны из матового стекла.
Из пассажирского салона послышался грохот, а затем причитания миссисТейлор: «Я знала, я знала! Это конец!»
Но прежде чем остальные преодолели ужас и поспешили на помощь