страсть к переименованию на старинный манер дошла до мельчайших предметов обихода)? За счет каких отраслей экономики живет новоиспеченнаяИмперия? Каково ее социальное устройство?
Развернутых ответов на эти и многие другие, весьма интересные вопросы вы не дождетесь. Единственное, что можно попытаться сделать, —вычленив из произведения мелкие детали, «покачать на косвенных».
Возьмем, к примеру, такой вопрос: кто такой Государь и каким образомон пришел к власти?
Смотрим на имеющиеся данные:
Крайне духоподъемная поэма, господин опричник — аккуратным голосом говорит лотошник. Такой выпуклый образ Государя, такой живой язык.
Читаю:
Как ты бегал, подвижный, веселый,
Как тревожил леса и поля,
Как ходил на Рублевке ты в школу,
Как шептал: «О, родная земля!»
Это — поэма о жизни Государя.
Супротивных много, это верно. Как только восстала Россия из пеплаСерого, как только осознала себя, как только шестнадцать лет назад заложил Государев батюшка Николай Платонович первый камень в фундамент Западной Стены, как только стали мы отгораживаться от чуждогоизвне, от бесовского изнутри — так и полезли супротивные из всех щелей,аки сколопендрие зловредное. Истинно — великая идея порождает и великое сопротивление ей. Всегда были враги у государства нашего, внешние ивнутренние, но никогда так яростно не обострялась борьба с ними, как впериод Возрождения Святой Руси. Не одна голова скатывалась на Лобномместе за эти шестнадцать лет, не один поезд увозил за Урал супостатов исемьи их, не один красный петух кукарекал на заре в столбовых усадьбах, неодин воевода пердел на дыбе в Тайном Приказе, не одно подметное письмоупало в ящик Слова и Дела на Лубянке, не одному меняле набивали рот преступно нажитыми ассигнациями, не один дьяк искупался в крутом кипятке,не одного посланника иноземного выпроваживали на трех желтых позорных «меринах» из Москвы, не одного вестника спустили с башни Останкинской с крыльями утиными в жопе, не одного смутьяна-борзописца утопилив Москва-реке, не одна вдовица столбовая была подброшена родителям втулупе овчинном нагою — бесчувственной…
Это — краткий экскурс в историю возрожденной «Святой Руси».
Все. Дальше фактов не будет — одни догадки.
Итак, сын одного из представителей истеблишмента (занимавшего отнюдь не последнюю должность) по достижении зрелости вслед за отцомприходит во власть — и устраивает фактический государственный переворот.
Но мы отвлеклись — книга все-таки об опричниках, то бишь о тех, ктовыполняет в Империи функции тайной полиции и, не щадя живота своего,борется с «супротивниками Государевыми».
Что ж — давайте взглянем на рядовой рабочий день «слуг государевых».Итак, по пунктам:
1) Разграбить и сжечь дом опального вельможи, вельможу повесить, ажену пустить по кругу;
2) Путем весьма хитроумных манипуляций содрать с везущих товарпошлину, значительный процент с которой упадет в опричный карман;
3) Принять живое участие в адюльтере императрицы в качестве сводника;
4) За взятку «отмазать» от наказания семью провинившегося чиновника;
5) В компании начальства и сослуживцев устроить коллективный приемнаркотиков;
6) Посетить бордель;
7) На общем сборе сложить все заработанные деньги в общак;
8) Устроить гомосексуальную оргию, опять же в компании непосредственногоначальства и сослуживцев.
Духовностью тут и не пахнет — тут тебе и коррупция, и посещениедомов терпимости (куда не следует входить добропорядочному христианину),и прием наркотиков, и самое ужасное (что вызывало, вызывает и будетвызывать у правых некотролируемые приступы ненависти) — гомосексуальныеотношения между мужчинами.
Более того, принцип жизни опричников, описанный одним из сотрудниковэтой структуры, имеет отношение к морали и нравственности (на которыемонархисты обыкновенно напирают, в отсутствии успехов в экономическойи социальной сфере) чуть менее чем никакое:
Вскоре появляется Зябель. После круговухи он всегда взволнован имногословен. Зябель, как и я, с высшим образованием, университетский.
— Все-таки как славно сокрушать врагов России! — бормочет он,доставая пачку «Родины» без фильтра. — Чингисхан говорил, что самоебольшое удовольствие на свете — побеждать врагов, разорять их имущество, ездить на их лошадях и любить их жен. Мудрый был человек!
Одним словом, пред Государем в Святой Руси все равны, но некоторые, как обычно, равнее. Для земщины — молитва, пост, клеймо третьесортности в глазах «грызущих крамолу», для опричнины — все прелеститой жизни, от которой Россию отгородили Западной Стеной. Своим — все,остальным — закон.
Отсюда проистекает и ответ на вопрос: «Кто является целевой аудиторией данного произведения?» Это мелкие буржуа с деклассированнымиэлементами, в силу своего положения не способные вкушать все прелестижизни, как это делает поплевывающая на них сверху крупная буржуазия, ноочень стремящиеся наверх — к власти. В их случае наверх ведет лишь одинпуть — опираясь на неорганизованное недовольство темной и погрязшей впредрассудках массы угнетенных, выдвинуть из своей среды диктатора, которыйзагонит угнетенных обратно за станки и бороны и наделит вчерашнихлюмпенов и лавочников всей полнотой государственной власти.
Разница с теми же фашистами — только в количестве используемойпрогрессивной риторики. Нацисты практически полностью содрали своюпрограмму с большевистской, скромно присовокупив в конце пункт об этнических чистках. Неомонархисты предлагают бороться за дистиллированную духовность — с полицейщиной, государственным террором и жесточайшимклассовым расслоением.
Вырази ложную мысль ясно — и она сама себя опровергнет.
Вырази максимально правдиво чаяния рядовых сторонников любойправой идеологии — и от красиво нарисованной картинки всеобщего процветанияи высокой нравственности не останется и следа.
В этом смысле произведение Сорокина — действительно сатира —острая и, увы, весьма злободневная.
О старой фантастике
Юлия ЛиморенкоСчастье «Страны cчастливых»
Эссе о повести Я. Ларри «Страна счастливых», первое издание — 1931 г.
Писательская судьба Яна Ларри достаточно хорошо известна, чтобыпересказывать её снова и снова. Практически все, кто интересовался советской фантастикой «эпохи до Ефремова», слышали название книги Ларри«Страна счастливых»; намного меньше тех, кто её читал. Неизменно привлекаетпытливые умы странная и скандальная история неоконченного «Небесногогостя», но эта история — совсем другая! Сейчас нас занимает судьбаего коммунистической утопии. По масштабу и охвату тем «Страна счастливых»может сравниться с прогностическими произведениями АлександраБеляева, что неудивительно — они и жили в одну эпоху, ставившую одни ите же вопросы. Сравнение Ларри и Беляева составило бы отдельный том литературоведческогоисследования, и здесь мы не станем поднимать эту любопытнейшую тему. Нас сейчас интересует другое: каким образом на нивесветлого будущего Ян Ларри одним из первых распахал весьма плодороднуюцелину.
Прежде чем рассуждать об идейных свойствах «Страны счастливых»,справедливости ради отметим один её важный характерный признак: этохорошо написанная, энергичная, яркая книга. Утопиям часто приписываютфабулярную беззубость — мол, если в описываемом мире всё хорошо, нетникаких конфликтов, то и увлекательного сюжета ждать не приходится.
Ларри идёт другим путём: сюжет в книге линейный, но непредсказуемый,нешаблонный. Начинается она... с катастрофы. Павел Стельмах и егоколлега Феликс испытывают принципиально новый тип аппарата — звездоплан. Опыт неудачен: аппарат падает, Феликс гибнет, а Павел, выживший,но потрясённый катастрофой и судьбой товарища, должен заново начинатьборьбу за своё изобретение. У него много сторонников, но и противникипроекта теперь получили в руки новый козырь. Судьба звездоплана порождает нешуточную политическую борьбу... «Павел задумался. СообщениеЯкоря взволновало его. Он не знал причины, которая восстановила противего работы часть Совета ста, но, очевидно, произошло что-то очень серьезное, если в Республике уже говорят о возможности прекращения его работы <...> Уже по одному тому, что в Совете нашлись противники идеизвездоплавания, можно было судить о предстоящих грандиознейших затратах и общественных сил и энергии для осуществления других не менее грандиозных идей и проектов».
Но неудача опыта сама по себе не привела бы к отклонению проекта.Это понимают и герои: «— Может быть, эта катастрофа? — Нет, нет!Здесь что-то другое». Причины того, что Совет ста (высший совещательныйорган принятия решений) противится работам над звездопланом, — намногоглубже. Однако и надежды Стельмаха на широкую поддержку не беспочвенны— он намерен опереться на мнение народа: «Ну, а потом… еслидаже весь Совет выскажется против, мы попытаемся собрать голосаРеспублики». Иными словами, решение Совета — не приговор. И Павел начинаетискать причины затруднений своего проекта и набирать союзников.Союзники эти — в основном (хотя не только) молодёжь, те, кто хочет своимиглазами увидеть быстрые и радикальные изменения в жизни страны, участвовать в их осуществлении. Герои постоянно обращают внимание на то,как быстро развивается их страна, меняясь на глазах. Сам по себе этот масштаб способен разжечь воображение. Но главный герой идёт ещё дальше:«Именно тогда у него возникли неоформленные мысли о новых городах, которые не могли бы уже найти для себя места на земле. Он совершенно ясновспомнил тот час, когда к нему ворвались смелые, новые мысли, бросившиеего в жар.
— Смотри, смотри! Ты не успел износить ботинок, как люди уже построили целый город. Что же будет, когда износится твое платье? А через десять лет? А через пятьдесят, когда износится твое тело?
Люди торопятся родиться, но никто не торопится умирать. И будетдень, когда человечество встанет плечом к плечу и покроет планетусплошной толпой.
Еще яростнее забились горячие и смелые мысли.
— Земля ограничена возможностями… Выход — в колонизации планет.Да, да!… Десять, двести, триста лет… В конце концов ясно одно: дни великого переселения человечества придут. Они не за горами!
В ночном небе, осыпанном мерцающими звездами, чертили огненныеполосы метеоры, но в разгоряченном мозгу Павла они казались летающимис планеты на планету сферическими снарядами, в которых люди неведомыхи неисследованных Землею миров переносились из края в край необъятнойвселенной».
Проект звездоплана — только первая ступенька к громадной цели:расселению в космосе. И герой не без оснований стремится заразить этойидеей всех вокруг. Этот вызов вполне понятных для тамошнего обществаперспектив — люди умеют думать во вселенских масштабах. Однако Советста думать так не торопится...
Перед страной стоят, конечно, и более важные и срочные проблемы,например угроза энергетического кризиса. Однако истинную причину для«зарубания» проекта молодёжь видит в другом: «Тут все дело заключаетсяв Когане и Молибдене с их ненавистью ко всему, что выходит за пределыземли. Дети практического века, выросшие в обстановке суровой борьбы заутверждение социалистического общества, они боятся, как бы нездоровыефантазии не оторвали нас от земных интересов, боятся, как бы опытыСтельмаха не толкнули миллионы на прожектерство. Они полагают, чтовсе это лишь разновидность маниловщины, губительнейшая фанаберия,опасное мечтание. Молибден любит повторять: "Нечего на звезды смотреть, на земле работы много…".
Очевидно, они полагают: если Стельмах получит поощрение, миллионыдругих мечтателей бросят свои непосредственные дела и займутся изготовлениемкостюмов для межпланетных сообщений или начнут разрабатывать техникуэтического поведения земных жителей на других планетах. Человечествоначнет фабриковать всяческие нелепости и жизнь на земле повернет своеисторическое течение вспять».
Невероятно быстрое, не по дням, а по часам, развитие страны обгоняетскорость развития отдельной личности: «Вот старый человек, —говорим мы, — вот его точно очерченные цели и нормы жизни,вот эпоха, аплодирующая этому человеку, и вот новый мир, которыйподнимается рядом и громко говорит: не только это, но и другое. Этотновый мир выводит старого человека из терпения. "Как? — возмущается он, —разве этих благородных задач недостаточно для твоего счастья? Куда ты рвешься?Зачем ты лезешь на крутые тропы, когда мы проложили для тебя широкиепути?" Нужно показать молодость, которую гонит на обрывистые подъемыгорячая кровь».
Стельмаху противостоят, конечно, не конкретные «три бороды», какназывают старых и авторитетных членов Совета, — ему противостоит прошлая эпоха,для которой мыслить в терминах вселенных было ещё непривычно и ненужно. С прояснения этого вопроса и начинается для героя политическое сражение:« Консерватизм, товарищи, это особое кушанье. Когда мы будемседыми, потомки могут преподнести нам такие проекты,что твои и мои волосы, возможно, встанут консервативнымдыбом. Никто не в состоянии предугадать, какие еще смелые идеи несет намгрядущий век <...> Холодная кровь консерватизма пульсирует даже в венахгорячих людей. Может быть в этом есть особый биологический смысл. Развея знаю? Наш удар, во всяком случае, должен быть направленпротив консерваторов».
Проект звездоплана всё же принят в разработку, он приносит неудачуза неудачей — но тут, как говорится, «заело» уже всю страну, и над зведопланомнового поколения трудятся десятки тысяч специалистов. И доводятдело до конца: армада кораблей шестого по счёту проекта всё же выполняетсвою задачу. Путь к освоению планет Солнечной системы, а затем и дальнихзвёзд открыт.
Разве можно считать эту эпоху «унылой и бесконфликтной»?
Описание мира, в котором живут герои книги, рука не поднимается назвать«фоном». Каждая подробность быта, каждое географическое и историческоепояснение имеют свою цель: показать, как и в чём жизнь в этом новом мире отличается от жизни в знакомых читателю условиях. Этому жеслужат и постоянные отсылки к истории — книгам, документам, воспоминаниям:люди описываемой эпохи уже с трудом воображают себе бытовые итехнические ограничения, хорошо знакомые даже нам с вами. Чаще всегосравнение идёт с 1928 годом — годом, когда создавалась книга. Однако мыможем увидеть и множество знакомых явлений: монорельсовые дороги, видеоконференции,ткани-«хамелеоны», и вишенкой на торте — музей старогобыта, где дети с изумлением рассматривают улицы Москвы, не знакомойим, но хорошо знакомой автору, Москвы 1928 года.
Весь текст книги насыщен яркими эмоциями, чувствами, горячимипроявлениями непосредственных реакций: «В Республике в эти дни онбыл самым популярным человеком. Его полет вызвал всеобщеевосхищение; катастрофа повергла всех в уныние; его спасение заставило всехнадеяться; выздоровление было встречено всеобщейрадостью».
Такая эмоциональная нагруженность не только не осуждается, как это принятов знакомую нам эпоху и как любят пророчествовать некоторые футурологи, —наоборот, её поощряют, видя в ней показатель психического здоровьяобщества: «Человек попадает в жизнь, и чем ярче эта жизнь,тем более яркие следы она оставляет на человеке. Аэтого можно добиться лишь в том случае, есличеловек будет находиться в постоянном раздражении. Его эмоции, волнуемыевнезапностью линий и красок, должны быть внепрекращающемся движении. Он должен встречать бесконечные сочетаниянеповторяемых линий и пятен. Тысячи и миллионы ответных звучаний должно этовызвать в человеческом мозгу. Новые мысли, мелодии,ритмы, ощущения человек воплотит в общественно-полезнуюработу».
Само отношение к жизни как к творческому, созидающему процессу, в видедеклараций существовавшее и в прежние эпохи, в «стране счастливых» воплотилосьв реальность. Короче и точнее всех его формулирует старый отец героя:«Когда-то отцы оставляли своим сыновьям наследство. Я оставляютебе целый мир… Он неплохо устроен, как видишь… Мы устраивали мир для потомков.И вот ты, мой конкретный потомок, бродишь в прекрасном мире, и я спокоен затебя. Это все, чего я добивался… Да-а… Хорошая была жизнь…»
И в этом интересы героя — человека, в полной мере принадлежащего новому миру, — ивеликих консерваторов, принадлежащих прошлому, тоже расходятся:«Что может сказать Молибден — этот пришелец старогомира?
— "Ближе к земле. Работы здесь непочатый край. А сгореть в работе— счастье каждого!"
Да, да!
Именно так ответил бы Молибден на его вопрос.
Но разве здесь истина?
Нет, он никогда не поймет этого. Эпохи имеют различные цели, и то,что когда-то называлось смыслом, ныне имеет название общественнойобязанности.
Не в одной работе смысл…».
А ведь эту проповедь и мы с вами слышим сегодня, каждый день... Норано или поздно мысль, что можно не «гореть в работе», а работать, чтобыжизнь была ярче и полнее, утвердится и в головах наших современников. Неможет не утвердиться: такова логика истории.
Комфорт, облегчение рабочих операций, продуманное устройство бытапорождают и изменения в массовой психологии. Нет дефицита — нет истраха потерять комфорт, стремления приобрести побольше, чтобы завтране остаться ни с чем. Преодолена «приговорённость» к одной профессии —нет и эмоционального выгорания, рутины в работе и ненависти к скучному итяжёлому труду. Перемещаться по стране невероятно просто — и люди становятсямобильны, легки на подъём. Развиты системы коммуникации — и обеде одного человека мгновенно узнают тысячи готовых помочь, а когдапомощников так много, от каждого требуется совсем небольшое усилие.Впрочем, сил и времени для других эти люди не жалеют: они ощущают себябесконечно богатыми во всём. Сила, возможности, знания, таланты каждогоиндивида многократно усилены и и умножены тем, что индивидов многиемиллионы. И самое жестокое идейное противостояние не порождает ненависти, злобы, зависти и вражды — ведь твердокаменный Молибден, оплотконсерватизма, предвидит поражение своей «партии», оставляя Стельмаху иего проектам и будущее, и свою дочь.
Как видим, счастье «Страны счастливых» вовсе не беззубо и не беззаботно— это счастье осмысленной и плодотворной борьбы за лучшее будущее. Как всякая развивающаяся система, общество будущей Земли несёт всебе и крупинки грязи, вокруг которых может кристаллизоваться «новыйстарый порядок». Но «счастливые» не закрывают на это глаза и не обманываютсебя: борьба ещё далеко не кончена!
E-mail для связи — runagaterampant@yandex.ru