— Да, так было практически всегда и будет дальше. Хотя до Битвы былтакой странный период, когда в космос отправлялись непрофессионалы, заденьги — огромные деньги. Не на Луну, конечно, и не на Марс, а на околоземную орбиту.
— Туризм для очень богатых? Я про него даже не знал.
— Я как-то об этом читала. Всего лишь незначительный эпизод, как ивсе попытки коммерциализации космических полетов. Космос не для капитализма.
— Но лифт они все-таки построили, — заметил Роберт, — хотя это былискусственный бум, созданный, чтобы пристроить капиталы и рабочие руки.
— Именно. Я видела расчеты — он просто не мог окупиться, к тому женам его пришлось модернизировать сразу же после Битвы. Последний пузырь перед последним кризисом.
Тем временем за окном, внизу, на востоке, уже можно было рассмотретьвершины горы Кения и хребта Абердэр. Большое табло, висящее на стенересторана, показывало две высоты — над уровнем моря и над вершиной легкого конуса, венчавшего пирамиду наземной станции. Вторая уже отсчитывала последние километры длинного путешествия — транспорт приближался к конечной точке своего пути. Углеродные ленты, протянувшиеся болеечем на тридцать пять тысяч километров, начинались здесь, на высоте пятидесяти километров над поверхностью Земли.
— Пора собираться! — сказала Алиса, взглянув на табло, и стала подниматься из-за стола.
— Да, — согласился Роберт, на которого, похоже, наконец-то подействовал выпитый кофе.
Плавно остановившись, транспорт пристыковался к двум герметичнымпереходам, ведущим к скоростным лифтам уже более традиционнойконструкции, призванным преодолеть сорок с лишним километров и, двигаясь вдоль оси легкого конуса, доставить пассажиров и грузы на вершину пирамиды наземной станции. Сила тяжести здесь была уже почти нормальной.
Алиса и Роберт направились к выходу и вместе со всеми остальнымипассажирами перешли в большую кабину скоростного лифта, оснащеннуюкреслами.
— Пожалуй, надо покрепче взяться за поручни, — заметил Роберт, усаживаясь в кресло с мощными подлокотниками, за которые было удобно держаться, и пристегивая ремень безопасности, — хорошо, что я уже побывал вневесомости, ведь спускаться на этом лифте мне не приходилось — толькоподниматься.
— Да, в начале спуска будет почти невесомость, но она такая же, как и вконце подъема, — ответила Алиса, усаживаясь в соседнее кресло, — и я заметила, что ты прекрасно ее переносишь. Для меня, конечно, лучше уменьшенная гравитация по отношению к земной, чем увеличенная...
Лифт тронулся и действительно начал набирать скорость, устремившисьвниз с ускорением, близким к ускорению свободного падения. Двигаясьвнутри чрезвычайно разреженной атмосферы, он преодолел почти полсотникилометров и достиг вершины пирамиды меньше, чем за полчаса. Торможение было более длительным, чем ускорение, и, похоже, несколько более неприятным для некоторых из пассажиров.
Лифт плавно остановился и пристыковался к шлюзу, ведущему на верхний уровень пирамиды. Они все еще были на высоте шести километров надуровнем моря, но в просторных галереях внутри огромного сооружения накаждом из уровней поддерживалось нормальное атмосферное давление.
Двери открылись.
— Уф, — вздохнула Алиса, поднимаясь с кресла, — одна с четвертью«же». Я, конечно, киборг, но я же марсианский киборг...
Киборгом Алиса была в очень небольшой степени и обнаружить признаки кибернетизации внешне было совершенно невозможно, но она, тем неменее, позволила Алисе быстро адаптироваться к жизни на планете с силойтяжести, превышавшей марсианскую более чем в два с половиной раза.
Правда, когда сила тяжести превышала стандартный один "же" в течениесколь-нибудь длительного времени, Алиса нередко выражала свое неудовольствие, пусть больше и показное.
— И тем не менее, я до сих пор удивляюсь, как ты так быстро привыклак земной гравитации, Алиса, — сказал Роберт, — я понимаю, кибернетизация, адаптогены, медицинские нанороботы. Но учитывая то, как ты играешьв «мячик»... Мне надо еще немало потренироваться, чтобы так прыгать, —продолжил Роберт, пока они шли по переходу.
Вместе с другими пассажирами Роберт и Алиса вышли из шлюза внутрьцентрального зала верхнего уровня пирамиды. Отсюда разбегались во всестороны дорожки с подвижным покрытием, ведущие к обзорным галереямна внешних стенах пирамиды и к гостинице «Ворота к звездам», здесь располагались входы в лифты, ведущие на нижние уровни пирамиды. При выходе на станцию никаких проверок прибывших, разумеется, не было, в отличие от тех, кто собирался подняться на лифте — но и им требовалосьлишь предъявить билеты автоматам контроля. Пусть на Земле границы кое-где еще остались, но между небесными телами их не было и не могло быть— ведь все внеземные поселения являлись частью Core. Слово «Core» былобэкронимом, изначально англоязычным и имевшим в прошлом не одно значение, лишь первое слово в нем оставалось неизменным, но теперь аббревиатура состояла всего из двух слов и расшифровывалась предельно просто— Communist Republic, Коммунистическая Республика.
— Отлично, — сказала Алиса, — теперь у нас есть почти целый день довечернего экспресса.
— Да, — согласился Роберт, — поезд отправляется поздно.
— Прогуляемся по обзорной площадке? — предложила Алиса.
— Согласен. Поехали на западную сторону, оттуда великолепный вид наозеро.
Самодвижущиеся дорожки состояли из нескольких секций, отличающихся цветом и перемещающихся с различными скоростями. Переходя с более медленных на более быстрые, Алиса и Роберт добрались до самой скоростной, стального цвета, с небольшим голубым оттенком, которая двигалась со скоростью хорошего бегуна и была оснащена легкими складнымипоручнями и сиденьями.
— Мне нравится твой настрой, — продолжила разговор Алиса, когдаони устроились на сиденьях, — я про тренировки.
— Я уже понял, Алиса, что ты стараешься тянуть меня за собой, —улыбнулся Роберт, — ну, или подталкивать. Не то, чтобы мне это не нравилось...
— Роберт, стремление к новым вершинам — это правильно. Зря что литебе поменяли сердце на здоровое? И я буду тянуть тебя за собой, не сомневайся. Или подталкивать, — улыбнулась Алиса, — не в области учебы, конечно, там тебе не требуется никаких дополнительных побуждений.
— Ну, средний балл у тебя все-таки на сколько-то десятых процентавыше, — шутливо заметил Роберт.
— При том, что я училась в школе, которая объективно сильнее любойиз школ Зеленого Союза, — ответила Алиса, — чувствую, во втором семестре соотношение может стать и обратным, — улыбаясь, добавила она, —но это не важно. Главное, что мы отлично учимся.
— Да, узнавать новое — это здорово. Мне никогда так не нравилосьучиться, как в университете.
— Мне и в школе нравилось, но у вас была другая программа, конечно.
— Ничего, скоро будет нормальная, — довольно сказал Роберт, — какже это хорошо, что Зеленый Союз станет Ассоциированной территорией!
— И уже скоро. Все-таки главное в Зеленом Союзе то, что там не успелипоявиться настоящие капиталисты.
— Да, на острове есть только очень маленькие семейные предприятия,— согласился Роберт, — почти коммуна. Радикальные "зеленые", основавшие Зеленый Союз, не успели обзавестись капиталами. И вся земля наострове является общественной.
— А это означает, что Зеленый Союз сейчас реализует совершенно уникальную возможность мирного присоединения, без вооруженной классовойборьбы. Для любого другого государства, где есть настоящая буржуазия,этот путь закрыт. По большому счету у вас вообще не успели заново возникнуть классы.
— Верно, — согласился Роберт, — впрочем, если вспомнить жизнь доБитвы, большинство приехавших окажутся вполне пролетарского происхождения.
— А если вспомнить твоих деда и прадеда...
— Да, в некоторым смысле, приехав учиться в Советский суперсектор, явернулся на родину предков. И, хотя я никогда их не видел, судя по рассказам родителей, они были бы очень рады.
Самодвижущаяся дорожка доставила Алису и Роберта на западную сторону галереи. Был великолепный солнечный день, и с высоты пяти километров над поверхностью открывалась величественная панорама города, выросшего рядом со станцией космического лифта. Здесь не было тянущихсявверх небоскребов — земля не покупалась и не продавалась, и никто не пытался втиснуть как можно больше помещений на маленький участок в дорогом районе. Большие комплексы, сочетающие в себе жилые зоны с местамидля отдыха и досуга, занимали огромные площади и были спроектированытак, чтобы дать жителям максимум солнечного света и свежего воздуха. Построенные в теплом климате, они имели и множество открытых террас, покоторым можно было гулять, и сады на плоских крышах.
Город утопал в зелени — в нем, спроектированном и выстроенном ужепосле Битвы, не было улиц, предназначенных для автомобилей, их место занимали широкие аллеи с дорожками для пешеходов и поднятыми над землей на изящных желто-оранжевых опорах монорельсовыми дорогами. Поэстакадам сновали капсулы автоматического персонального транспорта наэлектрической тяге, движущиеся почти бесшумно. Здесь, как и во многихновых городах и районах, был распространен именно такой автоматическийтранспорт, в отличие от старых городов с их исторической застройкой, гдепо асфальтированным улицам перемещались электромобили — но тожеполностью автоматические. Пассажирские капсулы, окрашенные в светлыецвета, рассчитанные максимум на четверых, были доступны круглые сутки,как и везде в Core — достаточно было просто придти на стоянку или вы звать капсулу с универсального портативного терминала, который имелся укаждого жителя. Иногда встречались и зеленого цвета капсулы, без окон —грузовые. В нескольких местах город пересекали линии скоростного монорельса, поезда которого могли быстро перемещать большие массы пассажиров — но тоже не производя шума и не мешая обитателям города.