землю. Поэтому от страха он зажмурился и, похоже, даже, потерял сознание, не будучи в состоянии выносить саму эту мысль. Пришёл он в себя оттого, что кто-то трепал его за плечо, приговаривая:
— Эй, товарищ! Что с вами?
Пётр Петрович понял, что он уже никуда не падает и счастливый этимоткрытием разомкнул глаза. Уж лучше бы он этого не делал. Ведь в тот жемиг он обомлел от нового ужаса, ещё более леденящего, чем прежний. Этобыло так, словно исполнился самый кошмарный из его кошмаров. Будучи нев силах что-либо произнести или хотя бы закричать, вытаращив глаза, онсмотрел на склонившегося над ним, похожего на молодого Сталина, вихрастого чёрта в чёрной тужурке и с красным бантом в петлице. На поясе у неговисела огромная кобура.
— Товарищ, я вас спрашиваю. Вы откуда здесь? Почему молчите? Вамплохо?
— Это... А где я? — сумел, наконец, выдавить из себя Пётр Петрович.
Взгляд его, наконец, сфокусировался и он увидел, что сходство не такуж и велико. Одет чёрт в комбинезон или даже скафандр, на поясе висит какой-то прибор, а на груди светится табличка с надписью: «Иса».
— В райских кущах, — захохотал чёрт, — А сами как думаете?
Пётр Петрович оглянулся по сторонам. Вокруг грохотало что-то железное, гудело жаркое пламя и с шипением сыпались искры. В огромныхкотлах булькала расплавленная магма, разливалась огненными ручьями иреками, вздымала фонтаны ослепительно ярких брызг. Силуэты чертей суетились, прыгали вокруг котлов. Нет, ошибки быть не могло. Он осмотрелсебя и снова ахнул. На нём теперь была роба серого цвета, штаны и куртка.
Одежда сидела удобно, с карманами, но тем не менее это была безликая арестантская хламида.
— Неужели я и впрямь в преисподней?
— Ну, практически, — снова заразительно захохотал чёрт, — На Заполярном металлургическом.
Петру Петровичу это и вправду было сродни, но он ухватился за спасительную мысль:
— Так это завод? Вы тут, значит, не жарите грешников на огне?
— Все мы грешники, как известно из святого писания. Зачем же мы станем жарить друг друга?
— Ох, как я рад это слышать.
А ведь и правда, если посмотреть, ни у кого здесь над головой не светилось золотого нимба. К вящему огорчению Петра Петровича пропал он и унего самого. Понятно — всё конфисковали. В лучшем случае заморозили насчетах, в худшем национализировали безвозвратно. Поделили на всех, как уних полагается.
— Вид у вас потерянный, вы словно дезориентированы. Последствиятранса? Практикуете автогипноз?
— Простите?
— Я в этом не очень разбираюсь, нет способностей, но слышал, что глубинная медитация, созерцательный транс творят чудеса. Практикуется сейчас во многих научных и исследовательских сферах и ещё в искусстве. Алгоритм примерно такой. Вводит себя человек в состояние транса и начинаетсобирать информацию в огромных количествах или обдумывать нерешаемую проблему, а затем выдаёт готовое решение... Или наоборот. Вначале собирает информацию по теме, а потом вводит себя в состояние транса. Не помню, точно... Как правильно?
— Нет, я не по этой части. Я не научный работник и не художник.
— Понятно. Так вы по рабочей путёвке? А я если честно думал вы к нампопали по ошибке, в аэропорту сели не на тот шаттл.
— По ошибке. По недоразумению. Мне бы к выходу.
— А хотите, проведу вас по заводу? Когда ещё побываете?
— Нет, — вздрогнул Пётр Петрович, — Лучше сразу к выходу.
— Как пожелаете. А вы, вообще, по какой специальности?
И с этими словами чёрт потянулся к прибору на поясе. Пётр Петровичсжался от ужаса. А вдруг это всё-таки оружие? Шлёпнет его сейчас, как этоу них водится, на месте, без суда и следствия. За что, Господи? Я ведь ничего плохого не сделал, жил как все, крутился как мог. Мысль о том, что онуже находится в загробном мире и дважды умереть попросту не сможет,Петру Петровичу в этот момент даже не пришла в голову. И он уже готовбыл взмолиться и согласиться на экскурсию по заводу, когда рассмотрел,что чёрт достал из кобуры нечто вроде большого смартфона. Провёл пальцами по экрану и словно по волшебству через пять секунд перед ними появилась летающая платформа, парившая сантиметрах в десяти над поверхностью бетонного пола. Чёрт взобрался на неё и пригласил последовать за собой и Петра Петровича, который не в силах был ещё осознать счастья, чтоего не расстреливают прямо на месте.
— Держитесь покрепче. Стабилизатор барахлит, так что может подёргивать и подбрасывать.
Дёрнувшись, платформа заскользила над поверхностью. Пропахший металлом и дымом ветер засвистел в ушах, замелькали огни, хмурые лица. Наконец, выскочили из цеха на улицу, под тяжёлые свинцовые тучи. Кругомогромные пространства, занятые мрачными зданиями, трубами, опутанныепаутиной рельс.
— За что же ты меня так, Господи, неразумного? — шептал Пётр Петрович, — Низвергнул с небес в эту юдоль печали и слёз? Неправ был, всё осознал, прости и помилуй.
— Вы сказали что-то? Говорите погромче.
— Ничего, ничего, это я так.
— Вы верующий? Бессмертие души, всё такое. Я в этом не смыслю... Авпрочем, всё это старина, каким смыслом ни наполняй её, как ни модернизируй. Теперь уже в космосе строят заводы, на астероидах, на Луне. Вот думаю, попроситься туда. Посмотреть, поработать. А? Как думаете? Вам нехотелось бы поработать в космосе? Неисчерпаемые ресурсы, невероятныемощности. Опять же пора уже разгрузить нашу многострадальную Землю.
— Нет, по мне это всё рискованно. Не хочу искушать.
У Петра Петровича голова шла кругом. Поскорей бы убраться отсюда,да избавиться от такого сопровождения.
— Вот и проходная. А вот там остановка трамвая. Это мы так в шуткуего называем. Видите вышку? Там наверху платформа. Понятно, не самыйбыстрый транспорт по нынешним временам, но до жилого кластера илиаэропорта доставляет исправно.
— Благодарю вас. Скажите, я вам что-нибудь должен за помощь?
— Приглашайте к себе, всегда будем рады посетить интересные места.
У нас один товарищ работал, инженер-химик, так он по программе переквалификации перешёл в морскую геологию и уехал работать в Южную Америку. Полгода назад присылает оттуда сообщение, зовёт к себе. Такое, говорит, покажу. Полетел к нему. И действительно, что вы думаете? Опускалисьна несколько километров на самое дно, вдоль хребтов горных плавали, обогатительный комбинат под водой посетили, биоферму, жилой кластер.
Представляете, подводное общежитие?
— Нет.
— Если не торопитесь, можем зайти пообедать в заводскую столовую.
Покажу фотографии. А у нас, представляете, повара готовят, не автоматы.
Где отыщете такое сейчас? Будет, что вспомнить потом.
— Нет, нет, спасибо. Я тороплюсь, вообще-то. Вы уж простите.
— Всё верно. У вас же планы, дела. А я разболтался, как будто своихнет. Вы уж простите. Столько узнать всего хочется, не хватит никакой жизни. Вот бы и на том свете давали возможность работать, строить, учиться,исследовать. Вы как сами об этом думаете? А то что это за райская жизнь,сиди себе, да нектар прихлёбывай. Деградация. Поэтому я не согласен на такую религию. Вы вот сами-то работаете по какой специальности?
— Коммерс... Торговля.
— Простите? Не расслышал.
Пётр Петрович вырвал руку из ладони черта, словно вытащил из капкана. Поспешно попрощавшись, бросился вон за ворота. Надо же, повезлоуйти невредимым. Почти что бегом он двинулся к указанному сооружению,не понимая почему остановка трамвая такая высокая и как на неё попасть,если не видно лифта. Однако приблизившись, он чудесным образом вознёсся на это сооружение и оказался на обширной площадке вместе с несколькими другими не то людьми, не то чертями. Все они были заняты своими делами. Юноша как будто читал, двое мужчин разговаривали, девушка во что-тоиграла, совершая руками в воздухе энергичные движения, на глазах у неёбыли очки. Одеты они были по-разному, но в чём-то похоже. Вариации натему арестанткой робы. Впрочем, у девушки она была приталена и выгодноподчёркивала фигуры.
Никаких рельс и проводов рядом не было, но это, казалось, никого несмущало. Все ждали трамвая. Не было и окошечка билетных касс или автоматов. Ну что же, у него всё равно нечем платить. И Пётр Петрович решилпросто стоять и ждать как все, будь что будет. Ветра, как можно было тогоожидать на такой высоте, почему-то не было. С площадки открывался обширный вид на территорию завода и окрестности. Но едва только Пётр Петрович начал всматриваться, как раздался сигнал и люди на платформедвинулись к краю платформы. Откуда ни возьмись с тихим свистом прилетел трамвай — этакая огромная кабина канатной дороги, больше похожая нафутуристический самолёт только без крыльев. Внутри видны были удобныена вид кресла и сидящие в них люди. Немало было и свободных мест. ПётрПетрович на негнущихся ногах прошёл в салон и сел в первое свободноекресло. Ремень тут же опоясал его, накрепко пристегнув к креслу.
— Двери закрываются, — послышался мелодичный женский голос, —Следующий терминал — Энергоузел.
Трамвай мягко тронулся и заскользил словно бы и впрямь по натянутымв воздухе струнам, набирая скорость и плавно покачиваясь. Пётр Петровичбезотчётно сжался в кресле и втянул голову в плечи. Однако мимо проплывали пейзажи, которые если и нельзя было в полной мере назвать земными,то уж точно они не походили и на Геенну в понимании Петра Петровича —бездну, наполненную демонами, истязавшими души грешников. Жуткиездания завода быстро сменились видами бескрайних просторов. В них кое-где ползали агрегаты, в которых чья-нибудь фантазия могла усмотретьмногорукие машины смерти, собиравшие страшную жатву. Но скорее всего,как понимал Пётр Петрович, это были огромные сельскохозяйственные илесные комбайны. А по рекам плыли вовсе не чудовищных размеров левиафаны, а наполненные грузом корабли. По пути, то там, то здесь попадалисьжуткого вида строения, в которых могли обитать навеки проклятые создания, но скорее всего это были какие-то производственные здания, фермы,