ангары, склады, жилища.
В самом деле, что это такое: завод, инженер, подводные биофермы, футуристический трамвай, какой-то энергоузел? О чём это говорил тот чёрт назаводе? Разве походит это на то место о котором рассказывал ему отец Иннокентий? В котором все грешники распределены по рангу, словно миллиардеры в рейтинге «Форбс». Как и при жизни каждый вращается в своемкруге. Вначале идут сластолюбцы и чревоугодники, затем скупцы и расточители, потом воры и убийцы, а ниже всех, то есть ближе всего к сатане, изменники и предатели.
Петра Петровича пронзила новая, ещё более ужасная мысль. А что есливот это и есть настоящий ад? Тот самый ад, но который находится именнона Земле? Воплощение персональных кошмаров. При этой мысли его затрясло. Он попытался отвернуться и не смотреть, но проклятый трамвай практически весь состоял из окон. Верх, низ, стены, всё было прозрачным. Кудани брось взгляд, всюду простёрлась его преисподняя, вернувшая его в тострашное место из которого он казалось вырвался навсегда четверть веканазад. Холодный ужас сковал душу ледяным обручем безысходности. Неужели и ему придётся работать где-нибудь на заводе, подводной биофермеили какой-нибудь шахте? Из месяца в месяц получать одинаковую зарплатуи экономить, чтобы раз в несколько лет купить себе что-либо основательное? Теперь его уже бросило в жар. Пётр Петрович вцепился в подлокотники, перед глазами поплыли багровые круги.
— Вам плохо? — снова услышал он тот же вопрос и сквозь расплывчатую пелену увидел какого-то сухопарого черта.
— Ай, — Пётр Петрович ощутил, что его укололи в плечо чем-тоострым.
Сухопарый черт держал в руке страшную на вид круглую штуку, ощетинившуюся иглами.
— Вы что? Что вы делаете? За что? Что я вам сделал плохого?
— Не бойтесь. Это же «Айболит».
— Что?
— Интеллектуальная роботизированная аптечка. По всей планете теперьуже есть такие. Эффективный аппарат предварительной диагностики и первой помощи. Хранится в контейнере возле выхода.
Пётр Петрович ощутил разливавшееся по всему телу блаженство, словноон снова пребывал в раю, пил нектар, слушал пение нимф, был счастлив иневесом.
— Ну что? Вам лучше?
— О, да.
Краски вокруг стали ярче, и происходящее предстало совсем в ином свете. Ах, до чего же красивы эти холмистые просторы, эти величественные всвоём холодном могуществе реки. Потрясающие в своей строгой простоте ифункциональности сооружения.
— Похоже, аптечка распознала у вас просто нечто вроде нервного срыва. Пишет, что действие введённой дозы транквилизатора продлится околодвух часов и рекомендует дополнительно провести нейростимулирование.
Вы куда сейчас едете?
— Не знаю... В город. Здесь есть поблизости где остановиться?
— Через одну административный кластер, там вам найдут жилой модуль, если вы это имеете в виду. И там же обязательно обратитесь в медслужбу. Всё это легко преодолевается сейчас. Вы должны быть увлеклисьработой, не рассчитали сил? Это очень распространенный случай. Со мнойтакое тоже бывало. Помню, занялся археологическим проектом в центральной Африке. А по основной специальности я инженер санационныхсистем.... Ну, условия там, вы сами понимаете какие. Но главное у менябыла гипотеза, сейчас не суть важно какая, и как мне казалось, я был близокк разгадке. Продолжал искать, анализировать, спорить. Мои товарищи поняли тщетность и уехали раньше, а я ещё полгода продолжал поиски один, какодержимый. Погубил несколько гектаров джунглей, технику угробил в болотах. Ничего не нашёл, зато заработал себе срыв и последующую депрессию. На всю жизнь мне оказался урок. В санатории на Белом море два годаработал, восстанавливался, переосмысливал, писал статейки. Потом работалтри года по основной специальности, ни шага в сторону. А потом, что выдумаете? Потянуло в экспедицию на Гималаи, затем на постройку острововв Тихом океане, а теперь вот решил побывать в Сибири. Тут опять понадобилась моя основная специальность.
Пётр Петрович слушал рассказ, блаженно растёкшись по креслу и едвали в полной мере понимая о чём говорит этот сухопарый чёрт. На душе унего было спокойно и безмятежно. Всё вокруг суета сует, и чтобы с ним нипроизошло дальше, он примет это как должное.
— Да, да, а я тоже всю жизнь работал как проклятый. Вначале помнюшмотки возил из Турции, такими тюками, думал спина сломается. Потомчайники, утюги из Польши. Месяцами, изо дня в день, по несколько ночейбывало не спал... И только бывало захочешь бросить, а тут же подумаешь олюдях. Покупатель-то всё идёт, надо поддерживать оборот. Поэтому давай,ноги в руки, и опять вперёд... А потом уже мы с корешами купили какой-тозавод в Подмосковье, выгнали оттуда этих совковых бездельников и сталисдавать под склады... Ну это уже, конечно, был совсем другой уровень...
Сухопарый чёрт смотрел на него во все глаза, силясь понять, что онрассказывает и, наконец, воскликнул:
— А я понял. Вы специалист по распределению.
— Что?
— Служба распределения. Вы доставляете продукцию от производителяк конечному потребителю. Работаете в центре потребительского обеспечения. Это очень важная и ответственная работа, хотя у многих к ней никакоймотивации. Все эти планы, заявки, акты, ордера, сверки, учёт, переучёт. Невыносимо. Но с другой стороны без этого бессмысленно было бы всё, чтомы делаем.
— Да, да, торговля — двигатель прогресса.
— Однако вы приравниваете торговлю к войне. Это спорно, конечно, новозможно вы и правы. Они зачастую не только велись одинаковыми методами, но и в целом являлись причиной и следствием друг друга. Интересы одних против интересов других, а погибали люди, рушились цивилизации, исчезала культура, наступало варварство.
— Это всё проблемы неудачников, знаете ли. Выживал сильнейший и онпроцветал.
— Нет, вы уж простите, но я не сторонник подобной теории и не желаювозврата к товарно-денежному способу хозяйствования. Не вижу в этом никаких преимуществ для нашего общества...
Страшное подозрение зародилось в голове у Петра Петровича.
— Скажите, а сколько стоит проезд?
— Вы что, имеете в виду плату?
— Да, сколько стоит билет?
— Нисколько. Нет никаких билетов. И чем вы вообще собирались платить за него? И кому? Не понимаю с чего вы это взяли, вообще?
У Петра Петровича возникло ощущение, будто кресло под ним разверзлось, и он проваливается в бездну. Ну, а чего же он, собственно, ожидал?
Ведь его предупреждали там, наверху. Это и есть настоящий ад, воплощение всемирного коммунизма. Нет платы. Нет денег. Нет собственности. Никогда ему не вернуть своих сбережений, своих средств на счёте, посколькуздесь вообще нет понятия денег, активов, финансов. В этом проклятом местенельзя сколотить состояния, тут на протяжении всей жизни все только и делают, что трудятся на всеобщее благо. В конторах, экспедициях и на заводах. И этот сухопарый чёрт, который сейчас выскочил из кресла и в негодовании машет руками. Это удлинённое лицо с острым подбородком, прямойдлинный нос, высокий лоб, узкий разрез глаз, режущий словно лезвие бритвы взгляд с прищуром, не хватает только усов и бородки. И как он раньшене заметил этого, воистину, адского сходства?
— А как же вы тут живёте? Как решаете кому сколько и чего?
— Вы задаёте странные вопросы. У нас реализован принцип каждому попотребностям. Вам нужно проехать из пункта А в пункт Б, вам общество выстроило для этого трамвай. Пользуйтесь, чего вам ещё надо, чтобы с вас собирали плату? Простите, вы предполагаете: в чью пользу она должна взиматься и на какие цели? Вы может быть хотите возврата собственности? Этоникогда не будет, уверяю вас. Ни одна построенная модель не подтвердилацелесообразность этого.
Привлечённые разговором и громким голосом сухопарого оборачивались другие пассажиры. Вид у них такой, будто они вот-вот набросятся нанего. Даже девушка перестала играть и смотрела на него, будто на мишень.
Пётр Петрович, не зная, что ответить, просто втянул голову в плечи. И тутпрозвучал сигнал. Трамвай подходил к остановке.
— Жилой кластер, сектор Б3. Посёлок имени Парижской коммуны. Следующая остановка — Административный кластер.
— Простите, мне выходить.
Трамвай плавно затормозил возле вышки. Пётр Петрович вскочил, удерживающийся его ремень автоматически отстегнулся и моментально скрылсяв невидимой нише в спинке кресла. Дверь распахнулась, разъехавшись всторону и Пётр Петрович выскочил на площадку. Трамвай, плавно качнувшись, отчалил и стремительно умчался вдаль по невидимым рельсам. В прозрачной кабине пассажиры продолжали спорить уже между собой. ПётрПетрович покачал головой, удивляясь накалу их страсти. Ох, эти смешныеобыватели, где бы они ни обитали, они так любят затевать бесполезные дискуссии, понимая при этом, что от рождаемых ими истин не зависит ничегоровным счётом. Поговорят и разойдутся каждый на своей остановке.
Пётр Петрович посмотрел по сторонам и вниз, стремясь обнаружитьпризнаки города, посёлка или как его называли черти, жилого кластера. Носколько он ни всматривался, не обнаружил ничего похожего на населённыйпункт, в его понимании. Вокруг простиралась холмистая местность, покрытая лесом, скальные выступы. Вдалеке виднелась широкая лента реки. ПётрПетрович испытал слабость в коленях, что было для него верным признакомпотрясения. В жизни его всегда было только два чувства. Он либо нападал,ощущая собственное превосходство, либо отступал, ощущая силу соперника. И того, перед кем отступал, он благоговел и ненавидел одновременно.
— Господи, — всхлипнул Пётр Петрович, — Спаси и сохрани. Помогимне, господи. Направь меня по пути верному. Подскажи, куда идти мне ичто делать, заблудшему? Где найти прибежище?
И в воздухе перед ним и впрямь вдруг появилось свечение, подобное ангельскому нимбу и прозвучал голос:
— Интерактивная информационная система «Глас» посёлка имени Парижской коммуны к вашим услугам. Укажите объект на карте и получите