попытки, бесконечные ряды кажущимися бессмысленными для непосвященныхстрок текста на дисплеях. Возможность физически проникнуть вкомпьютерный центр, конечно, очень облегчила задачу. Далеко не всем миниатюрным роботам, на жаргоне называемым «паучками», удалось пробратьсятуда. Часть не смогла преодолеть фильтры, часть просто потерялась в лабиринтах систем вентиляции. Но те, что достигли цели, сейчас оказалисьнезаменимы. Олег хорошо поработал, запуская «паучков»...
Наконец, после долгих поисков короткий возглас: «да!». Осталось найтито, что нужно. Через несколько минут стало ясно, что информация, которуюони так упорно искали, точно здесь, но что именно необходимо, а без чегоможно обойтись — не совсем понятно. Впрочем, при пропускной способностисовременной Сети это не так важно. Все защитные экраны сняты, система безопасности бессильна, и тревогу, вероятно, поднимут лишь завтра. Азавтра подобные мелочи уже не будут иметь значения. Качаем все.
В углу очков дополненной реальности Олега появилась красная надпись,видимая, разумеется, только ему одному: «Загрузка завершена. Инфа у нас.»
Олег сменил тему, и разговор наконец-то перешел к открытию.
— Значит, это то, зачем вы пришли? — спросил доктор.
— Да, — ответил Олег, — как я уже говорил, ваша разработка — а точнее,разработка вашей лаборатории, — может спасти здоровье, а возможно,и жизни, миллионам.
— Вполне вероятно. У нее великолепные коммерческие перспективы.
— Коммерческие... — вздохнул Олег. — Ну, конечно, — мрачно усмехнулсяон про себя, — опять деньги. Чего еще ждать от господина Бланко...
— А что делать тем, у кого не будет денег на лечение? — спросил он,стараясь сохранять спокойствие.
— Страховки, благотворительность, да и родственники могут поднапрячься,если им это важно.
— На земле есть миллиарды людей, до которых никогда не доберутсястрахование и благотворительность, — напомнил Олег, — и им еле хватаетденег на еду.
— Вы хотите, чтобы я продал или даже отдал свое открытие конкурентам,которые сделают лечение дешевле? — прямо спросил доктор Бланко.
— Нет, конечно, это не имело бы никакого смысла. Не конкурентам.
— А кому же? — спросил доктор.
— Всему человечеству.
— И кто же это «все человечество»? — с некоторой усмешкой в голосеспросил доктор. — Кто будет производить препарат?
— Ну, это-то не так сложно. Думаю, даже сейчас в Южной Америке естьпредприятия, которые могли бы быстро освоить технологию.
— Еще хуже. Отдать его социалистам! Я-то думал, что вы амбициозныймолодой ученый, а вы, похоже, поддерживаете власти ЮАСС, — раздраженно предположил доктор, имея в виду Южноамериканский СоциалистическийСоюз, недавно возникшее объединение стран, которые отказались отнеолиберальной экономической политики и пытались хоть как-то обуздатьалчность капиталистов. Мнение о результатах их деятельности у говорящихбыло очень разным.
— Сумасшедшие популисты, — думал про них доктор, — потакаютлентяям и бездельникам, которые не хотят работать. Ничего, кризис и до васдоберется, а честные созидатели, вроде меня, от вас уже разбежались.
— ЮАСС, конечно, союзники, — думал молодой человек, — но не избавившисьот капиталистов и частной собственности полностью, они далеконе уедут. Задушат... Ну ничего, осталось совсем немного, и тогда душитьбудет некому.
— Не совсем, — уклончиво ответил Олег.
— Так или иначе, — заметил доктор, — это мое открытие, — я работалнад этим проектом десять лет. Ночами не спал!
— И все эти годы с вами работали два десятка человек, начиная от лаборантов, мывших пробирки, и заканчивая стажерами, ставившими опыты, ипрограммистами, писавшими код для анализа данных, — холодно, но покаеще спокойно возразил Олег, — что получат они? Как я понимаю, некоторыеиз них вам теперь не нужны и вы собираетесь них уволить.
— Молодой человек, — заметил доктор с раздражением в голосе, —внутренние коммерческие дела компании вас не касаются.
— Ну конечно. «Оптимизация расходов» — так это называется, если яне ошибаюсь, — с усмешкой произнес Олег.
— Совершенно верно, — подтвердил доктор, похоже, не заметившийсарказма.
— Значит, у вас не возникало мысли открыть вашу технологию всем желающим?— спросил Олег.
— Никогда. Это же моя идея!
— Никто не пытается отобрать у вас авторство идеи, хотя она и основанана многочисленных работах ваших предшественников, ставших общедоступными. Вы забыли, что стоите на плечах титанов? — в голосе Олегазазвучали металлические нотки.
— Не забыл, конечно, но они получали за свои труды...
— Их вы помните. Но не помните тех, кто кормит, одевает и обуваетвас, кто строит для вас квартиры и корпуса лабораторий.
Олег взял в руки бокал и поднял его так, что он переливался и сверкалпод светом люстры, падающим на стекло.
— Знаете ли вы, кто добывал сырье для этого бокала, кто управлял машиной, вытягивающей его из расплавленного стекла, работая в карьерах истоя за пультом по десять часов в день без отпусков?
— Они сами выбрали такую работу. Кто же виноват, что они не нашлиничего получше. Я вот всего добился сам! Родители привили мне любовь ктруду...
— Отец — член совета директоров инвестиционного банка, — мысленноусмехнулся молодой человек, вспоминая досье доктора, — мать — профессоруниверситета и консультант фармацевтической компании. «Равные возможности»,с горечью подумал он, вспоминая собственное детство.
— Я прилежно учился в школе, получил высшее образование... — продолжалдоктор.
— Дорогая частная школа, потом Гарвард, — только профессиональнаявыдержка молодого человека позволила ему не высказать мысль вслух.
— Значит, вы считаете, что заслужили плоды своего труда, — холоднымтоном подытожил он.
— Разумеется! — с энтузиазмом подтвердил доктор. — Конечно, этоважное изобретение. Конечно, оно поможет людям. Но...
— ...сначала оно принесет вам прибыль, — закончил Олег.
— Да, — согласился доктор, — ведь это моя интеллектуальная собственность!
— Значит, все как обычно: священная частная собственность, — произнесОлег. В ледяном голосе уже проскальзывала даже не неприязнь, а ненависть,и доктор почувствовал перемену. Но он не собирался потакать молодомучеловеку, в голове которого засели какие-то социалистическими идеями.
— Да, собственность, — подтвердил доктор.
— Это ваше последнее слово?
— Я не собираюсь менять свои взгляды. Они у меня, знаете ли, за многолет уже сложились.
— Тогда, — начал Олег, увидев еще пару строк на экране очков, — ядолжен вам кое-что сказать.
— Что же?
— Хотя я приехал из ЮАСС, я не работаю ни на одну из служб этихстран. Я из другой … организации. Вероятно, вы слышали ее название, хотя,возможно, вам не хочется его произносить.
При этих словах доктор слегка, но хорошо заметно для тренированногоглаза, побледнел и изменился в лице.
— Коммунистически ориентированное революционное что-то там... —стал вспоминать доктор, — предприятие? Сущность? Неважно. Важно то,что это не южноамериканские социалисты, которые хотят просто поприжатьбогатых и накормить голодных. Это C.O.R.E.
Правительства ЮАСС, да и некоторые другие, враждебны, но к работающимв них можно найти подход. Президенты, министры, да и чиновникипомельче — тоже люди. Они хотят благополучия, уюта, комфорта и спокойствия,сейчас и в будущем. У них есть родственники и друзья, которые хотяттого же самого. Естественно, тяжело разговаривать с людьми, которые терпеть не могут предпринимателей и при каждом удобном случае стараютсялишить их части доходов. Конечно, среди них есть принципиальные, к которымнеизвестно, с какой стороны подступиться. Но можно найти и тех, скем удастся договориться. Договориться можно обо всем и со всеми ... почти. Почти, потому что с теми, кто скрывается за четырехбуквенной аббревиатурой, достичь соглашения нельзя. Они — тьма, бездна и ужас, онииные.
— Что вы хотите? — произнес доктор дрогнувшим голосом.
— Препарат, который поможет миллионам, доступный для всех и каждого,кто в нем нуждается, — спокойно сказал Олег, — сейчас.
— Мы не признаем интеллектуальной собственности, — продолжил он,— никакой и никак, ни в малейшей степени. Разумеется, мы ценим авторствои презираем плагиат. Но копирайты, патенты и коммерческая тайна длянас — пустые слова. Мы сохраняем право индивидуума на неприкосновенностьличной жизни — но и только самого индивидуума, не его публичнойдеятельности и его финансов. Информация должна быть свободной!
— Но это же скандал! — попытался возразить доктор. — Журналистыподнимут шум!
Олег улыбнулся.
— Пусть шумят. На самом деле частота и громкость выкриков буржуазныхСМИ может служить неплохим индикатором правильности наших действий.Чем истошнее они вопят...
— А если я ничего вам не скажу и просто позову охрану?
— От вас уже ничего не зависит. Так что теперь вам остается делатьтолько одно.
— И что же?
— Сидеть спокойно, — произнес Олег. На экране очков появилась ещеодна надпись. Эта операция почти завершена.
В коридоре мелодично прозвенел сигнал прибывшего наверх лифта.
— И можете не жать так настойчиво на тревожную кнопку, — продолжилОлег, — охрана вам уже не поможет.
Где-то далеко, на окраине, на склонах холмов, отбрасывая блики настекла купола, мелькнул всполох огня, потом второй. До берега моря донессягром. Дверь купола распахнулась и на пороге появилась фигура в неприметной кожаной куртке, темных штанах и непроницаемых зеркальных очках,с кобурой на поясе.
— Удачное начало? — спросил Олег.
— Да, — прозвучал ответ.
— Начало чего? — спросил доктор.