и избирателей республиканцев. Но имеется и другой вопрос: а кто,собственно говоря, производит всё то богатство, которое дает возможностьглавным героям думать о карьере или творчестве, но не о выживании? Ктосделал куклу Барби, по которой так тоскует девочка Инструкция, или игровуюприставку мальчика по имени Параграф? Подобный вопрос на самомделе возникает ко всем авторам антиутопий, в которых материальное благоденствиесочетается с тотальным контролем. Ответа на него, впрочем, ждатьбессмысленно: авторы эти достаточно далеки от проблем реального производства,поэтому для них большой человеческий мир с его реальными ужасами и проблемами оказывается чем-то вроде гигантского офиса «openspace» — места довольно-таки неприятного, но, скажем прямо, не самогострашного на планете. Попытки говорить о несвободе, личной или политической, вне контекста социальных проблем, ведут к таким совершенно недостоверными беспомощным конструкциям, более того — приводят к тому,что фантастическая несвобода оказывается в чем-то даже привлекательнеереальной жизни. Пересмотревший в конце жизни свое отношение к миру«Хищных вещей века» Борис Стругацкий дал тому наглядное подтверждение.
Вот и в «Квантовой розе» Алисы Лебовски мы видим, как героиня, приговореннаяк тюремному заключению и попавшая вместо женской тюрьмы в лесбийскую утопию, наполненную приветливыми и отзывчивыми девушкамив розовых робах, решает навсегда отказаться от свободы и остаться житьв уютном мирке за колючей проволокой. Разумеется, уютный мирок созданне просто так: он весь просматривается сотнями скрытых камер, а содержатэто реалити-шоу богатые вуайеристы, для которых заключенные и изображаютмир и любовь в ванильной атмосфере.
В реальной жизни, правда, состоятельные извращенцы предпочитают ненежные любовные сцены, а вещи куда более мерзкие, так что, получи они всвое распоряжение тюрьму, платили бы, разумеется, за жестокие изнасилования, избиения и убийства на камеру — то, что называется снаффом.Снафф-записи — товар весьма дорогой и ликвидный, а несвобода в реальнойжизни куда менее привлекательна. И куда более заурядна.
И здесь приходится неожиданно похвалить господина Чекмаева («Высшаямера»), который банальность и заурядность несвободы, ее прискорбныйфинал крайне убедительно изобразил на примере героя, приговоренного кпожизненному заключению в изолированном от внешнего мира бункере совсеми удобствами. Заключенный, надеющийся на долгую и комфортабельнуюжизнь, правда, довольно быстро умирает при содействии тюремщиков— по той простой причине, что государству банально не хватает денег насодержание всех высокотехнологичных Изоляторов:
«Все это правильно, конечно. Преступник должен быть наказан.Пожизненная изоляция — гуманная мера и все такое, вот только нашиумники как-то не учли, что Изолятор — штука не дешевая, да и кормить-поить десятки, а через несколько лет — дайте только срок, —сотни осужденных до скончания века никому не интересно. Бюджет невыдержит, да и Изоляторов на всех не хватит. Этот вот из бывшегопротивоатомного убежища переделан, еще два таких же ждут своегочаса, а потом… И вообще не совсем разумно оставлять жизнь опасному преступнику. Пусть даже и в Изоляторе. Победят через четырегода на выборах социалисты, да и объявят на радостях амнистию…Всякое бывает. Вот и приходится искать пути… да-а… Теперь ужеможно признать: удачные…
В итоге — этот «нюхач» с Ай-Джи-Ви через день-другой выдаст отличныйматериал: преступник покончил с собой — казнен без помощипалача!»
Эффективность данной экономической схемы, при которой смертнаяказнь отменена, но платить за содержание преступников не приходится, должна была вызвать большой энтузиазм у составителей сборника. Это вамне «социалистическая» Норвегия, где нежно любимый Нестеренко террористБрейвик, сидя в трехкомнатной квартире, жалуется на отсутствие SonyPlayStation 3, женского общества и интернета. Социал-демократические режимы,утвердившиеся в отдельных странах Северной Европы, кстати, вызывают сегодня совершенно одинаковую ненависть в России что у консерваторов-почвенников, что у либералов-западников — в этом и заключаетсясекрет той весьма пестрой подборки авторов, которую мы видим в даннойкниге: вслед за ушедшим в прошлое «реальным социализмом» анафеме теперь подвергается европейское «социальное государство» во всех своихипостасях. Пиная его отдельные второстепенные атрибуты (ювеналку, однополые браки, толерантность etc.), русские фантасты подкапываются подболее существенные социальные достижения западных трудящихся. Если вконце восьмидесятых антисоветчики приводили Швецию в пример какстрану, достигшую благосостояния «без всяких революций», то сегодня насталаочередь ниспровержения самой Швеции — слишком много там, с точкизрения российского буржуа, ненавистной «социалки», «собеса», «совка».И в этом вопросе частные разногласия между «либералами» и «охранителями»отступают на второй план.
Ненависть к иммигрантам и ЛГБТ, к «бездельникам на пособии» и«страхолюдным феминисткам», к «бузящим неграм» и «левакам-наркоманам» — для российского обывателя этот удивительный заморскийпродукт не стал менее доступным в эпоху санкционных войн. Напротив,стенания о «смерти европейской цивилизации» и «самоубийстве белой расы»приобрели еще более безумные формы. И в отечественной фантастике,как наиболее приспособленном для тяжких дум о будущем литературномжанре, импортная ксенофобия (импортная не потому что своей не имеется, апотому что образ «другого», объекта пламенной нелюбви, доставлен изочень дальнего зарубежья), завуалированная легко расшифровываемымианалогиями, становится чуть ли не единственным критерием «серьезной»,«социальной» литературы.
Рассказ Светланы Тулиной «Колбаса» является своеобразным логическим продолжением «Дивного нового мира» Хаксли. Кастовое общество,порождение Евгенической Реформации, было упразднено, однако реальныегенетические различия между людьми низших и высших каст никуда не делись.И вот прекраснодушные интеллигенты из бывших высших каст добиваются полного равенства и прав для обезьяноподобных олигофренов —потомков другой ветви разделенного человечества (по новейшим стандартамполиткорректности именуемым «быдлованами»). Итог рассказа, естественно, крайне печален: на отправляющемся с гибнущей Земли космическомкорабле происходит восстание «быдла», главный герой попадает в рабствок «маленьким людям», докатившимся до каннибализма и полного одичания,однако, следуя все той же заклейменной правыми самоубийственной и иррациональнойлогике «толерантности», морально приспосабливается к этомуположению и начинает искренне любить свое новое сообщество. Слабоспрятанная за фантастическими элементами сатира на леволиберальногоинтеллигента-правозащитника, защищающего интересы всяких недочеловеков, простите, лиц, не вписывающихся в стандарты белого европеоида изсреднего класса, будучи спроецированной на современное общество, отдаеткак социальным, так и обычным расизмом: в нашем мире никакого генетическогоразделения человечества пока что не произошло, однако разговорыо неприспособленности представителей некоторых рас к интеллектуальнойдеятельности или о наличии генов «предприимчивости» и «лидерства», сделавших нынешних хозяев мира теми, кем они являются, открыто ведутсязащитниками частной собственности уже давно — разумеется, с ритуальнымосуждением взглядов и политической практики дядюшки Адольфа («яне нацист, но...»). В итоге гибель Земли или возврат человечества в «естественное состояние» оказывается куда более привлекательным выходом, нежели торжество «быдла». А других выходов современный консерватор, всущности, и не видит.
Впрочем, нет, есть в данном сборнике, являющемся, по идее, антологиейантиутопий, рассказ («Соло для адского котла», Евгения и Илья Халь), авторы которого создали привлекательное (для себя и составителей, видимо)будущее — во всяком случае, в области исполнения уголовных наказаний:убийц и террористов в двадцать втором веке заставляют переживать всеощущения их жертв до тех пор, пока преступники себя полностью с ними неотождествят и не попытаются остановить. В остальном, правда, этот высокотехнологичныймир недалеко ушел от нашего: главный герой рассказа —чеченский террорист, задержанный при попытке устроить взрыв в московском метро, другой персонаж — ветеран «Афгана»(?!), разговаривающийязыком лубочного деревенского дедка, — это в эпоху «психоматриц» и торжествующегокиберпанка! Конечно же, спасение от тоталитаризма очевидно: надо на века заморозить социальную структуру современного российского общества (со всеми сопутствующими проблемами и неприятностямивроде взрывов в метро) — и тогда нам точно не будет грозить ни «ювенальныйфашизм», ни «беспощадная толерантность».
Город Глупов, в котором история прекратила течение своё, — это и естьнеподвластная вирусу «тоталитаризма» новая русская утопия.
Ссылки на предыдущие выпуски:
№ 1
№ 2
№ 3
Конкурс
№ 4
Ссылки для связи: runagaterampant@yandex.ru
https://www.facebook.com/groups/457407584446805
https://new.vk.com/public73825439
Главный редактор — Ия Корецкая
Технический редактор — Евгений Кондаков
Иллюстрации — Алан Гриффит
Корректура — Юлия Лиморенко
Дизайн обложки — starbereg
БУДУЩЕЕ БЛИЗКО
РАСПРОСТРАНЕНИЕ — СВОБОДНОЕ
ТИРАЖ — НЕОГРАНИЧЕННЫЙ
АВТОРСКИЕ ПРАВА? — НЕТ, НЕ СЛЫШАЛИ