..
– Виноградова, – сурово прервала ее библиотекарь, – во-первых, влетая сюда, следует сказать: «Здравствуйте», во-вторых, я занята, в-третьих, книгохранилище открывается только в час дня. Я доходчиво объяснила?
Девица захлопнула ярко накрашенный ротик и кивнула, продолжая стоять на месте.
– Иди на занятия, – велела Рената Николаевна.
Виноградова резко повернулась и убежала.
– А где «до свиданья»? – крикнула дама.
Но в ответ раздался только стук захлопнувшейся двери.
– Вот видите, – со вздохом сказала Рената Николаевна, – набрали бог знает кого, и приходится их всему учить. Не поверите, педагоги просто стонут, ведь медсестер выпускаем, а девочки носовыми платками не пользуются, рук после туалета не моют. И где же вы взяли эту книжечку?
Я улыбнулся.
– Представляете, заехал пообедать в «Макдоналдс», сел за столик, вижу – лежит. Открыл – и понял, что из библиотеки. Я сам, знаете ли, преподаватель и понимаю, как нужны учебники…
Самое интересное, что вру я теперь совершенно свободно. Вчера абсолютно спокойно разыграл с Люси сцену «Поход в консерваторию», сегодня, пожалуйста, прикинулся учителем.
– Специально приехали, чтобы отдать найденную книжку, – всплеснула руками Рената Николаевна. – Вы не представляете, как я вам благодарна. Сами знаете, сколько денег сейчас выделяют на покупку учебной литературы, слезы просто, а эти девчонки без конца теряют или вот что делают!
Библиотекарь схватила со стола книжку и раскрыла. Я увидел изрезанные страницы.
– Лень им шпаргалки писать, – возмущалась женщина, – берут ножницы – и чик-чик, готово. Варвары! Исключать таких надо, а у нашей директрисы только одно заявление: деньги заплатили, теперь вы их учите. Но нельзя же все рублями мерить!
Я только-только хотел поинтересоваться, как зовут девочку, которая брала пособие по биологии, как Рената Николаевна воскликнула, порывшись в картотеке:
– Вот Нестерова ваша!
– Кто?
– Ну Евгения Нестерова из третьей группы, та, которая эту книгу в «Макдоналдсе» оставила, ведь уже не первую теряет. Я директрису прямо умоляла: не допускайте ее к сессии, пока с библиотекой не рассчитается. И что?
Я изобразил на лице пристальное внимание.
– Ну?
– А, – отмахнулась Рената Николаевна, – все впустую, вот результат.
Я послушал еще пару минут ее стоны, потом церемонно откланялся и пошел искать безалаберную Евгению Нестерову из третьей группы.
Девчонка курила на втором этаже возле двери с табличкой «Кабинет анатомии».
– Вы Нестерова, – строго спросил я, оглядывая небесное создание с головой, выкрашенной во все цвета радуги.
– А че? – поинтересовалась будущая медсестра.
– Так вы или нет?
– Ну и че?
– Вы Евгения?
– Тьфу, че примотались, говорю же, я.
По-моему, эту фразу она произнесла первый раз. Вытащив из кармана фото Риты, я сунул его Жене под нос.
– Вам знакомо это лицо?
– А че?
– Так знакомо или нет?
– Ну че?
– Послушайте, ответьте нормально. Знаете девушку, изображенную на фотографии?
– Ясное дело.
– Да или нет?! – вскипел я.
– А че?
Впервые за долгие годы мне захотелось стукнуть по голове представительницу прекрасного пола. Последний раз подобное желание возникло у меня в первом классе, когда противная соседка по парте отняла у меня ластик, украшенный переводной картинкой. Помнится, я дал ей по макушке учебником, за что был сурово наказан отцом.
– Запомни, Иван, – произнес папенька, лишая меня пирожных, – женщин нельзя никогда бить, ни в коем случае.
В дальнейшем я всегда придерживался этой точки зрения. И вот, пожалуйста, сейчас руки просто чешутся.
– А че? – повторила Женя.
– Ниче, – рявкнул я, – милиция, отвечать быстро, смотреть в лицо, а то арестую!
Однако моя злобная фраза не произвела никакого впечатления на Нестерову. Та прищурила слишком густо намазанные глазки и протянула:
– Ну, блин, и тарарам.
Я ощутил полнейшее бессилие. Способны ли договориться собака с кошкой, даже если обе проявляют редкостное дружелюбие при встрече? Одна станет лаять, другая мяукать. Евгения не воспринимает нормальную человеческую речь. Сейчас вообще очень странно разговаривают, именно поэтому я не люблю смотреть телевизор, просто никогда не понимаю, что же хотел сказать ведущий?
Пару недель тому назад к маменьке в салон на очередной журфикс забрел Леня Черепанов, журналист из газеты, он смешил присутствующих детскими стишками, переделанными на современный лад. Всем известное, каноническое стихотворение про Таню, которая рыдает, глядя на плавающий в реке мяч, ну помните…
Наша Таня громко плачет,
Уронила в речку мячик.
Тише, Танечка, не плачь.
Не утонет в речке мяч…
Так вот, эти строки в вольном переложении Лени звучали следующим образом:
Наша Таня, типа, плачет,
Уронила, типа, мячик.
Нет бы ей прикинуть, дуре,
Не утонет он, в натуре.
Вот Леня бы договорился с Евгенией мигом, он умеет болтать на современном суахили. Хотя…
Внезапно я рассердился на себя. Неужели у меня самого не получится? В конце концов, во мне ровно половина от Николетты, и я ей никогда не разрешал поднимать голову, а если попробовать? Должны же у меня присутствовать актерские задатки? Вспомнив Черепанова, я скривил рот набок, шмыгнул носом и, противно акая, протянул:
– Ты это, типа, заканчивай ваньку валять. Знакома с девкой или нет? Давай, выкладывай живо, а то ведь и в глаз получить можешь.
– Так я знаю, – ответила Женя, услыхавшая родные звуки, – это Катька Кисина.
– Кто? – изумился я.
– А че?
– Ниче! Катя Кисина? Ничего не путаешь?
– Не.
– Где живет?
– Кто?
– Катя, – стараясь сохранить спокойствие, повторил я.
– Ну хрен ее знает.
Чувствуя, что сейчас потеряю контроль над собой, я рявкнул:
– Блин, живо говори, откуда знаешь девчонку?
– Че орешь-то? – весьма мирно ответила Нестерова. – Визжишь, как потерпевший. Давай подымим спокойно. Ща расскажу, ничего тут и нет.
Глава 13
Закурив, она стала неторопливо излагать события. Женечка живет возле метро «Первомайская» в большой блочной башне, построенной в конце шестидесятых годов. Дом их ведомственный, здание возводил завод точных приборов, и квартиры тут получили в основном сотрудники предприятия. Одним словом, все друг друга знают, а народившиеся дети ходили скопом в школу, стоявшую во дворе. Нестеровы живут на седьмом этаже, выше, на восьмом, обитают Кругловы. Их сын Паша – бывший одноклассник Жени, дружат они до сих пор.
Я терпеливо ждал, пока девчонка, вывалив кучу ненужных подробностей, доберется до сути дела. Примерно неделю назад Женя, столкнувшись с Пашкой в лифте, спросила:
– Слышь, Павлуха, никому из твоих баб куртка не нужна?
– Какая? – вяло поинтересовался парень.
– Да эта, – показала девушка на свою одежду.
– Чего сама носить не хочешь?
– Маловата чуть-чуть.
– Зачем брала?
– Так за полцены предложили, вот и пожадничала, отдам за те же деньги.
– Лады, – ответил Пашка, – поспрашиваю.
Вечером того же дня он пришел к Жене вместе с девчонкой и сказал:
– Во, Катька Кисина, ей куртенка требуется, и цена устраивает.
Радостная Женечка мигом схватила с вешалки ненужную вещь. Катя нацепила обновку, покрутилась перед зеркалом и пришла в полный восторг:
– Клево, супер. Прямо на меня!
Торговую сделку осуществили в прихожей, обрадованная Женя схватила деньги. Про тоненькую книжонку, лежащую в кармане, она напрочь забыла. Катя тоже оказалась невнимательной и ничего не заметила.
– Давай адрес! – велел я.
– Чей?
– Павла Круглова.
– Говорю же, в одном доме со мной живет, на этаж выше…
– Послушай, – взревел я, – ну-ка припомни, сколько раз я к тебе в гости приходил? Говори адрес.
– Больно вы, менты, грубые, – протянула Женя, – и вообще…
– Что?
– Не слишком на легаша похожи.
– Почему?
– Костюмчик, рубашечка, галстук… Да еще пальто!
– По-твоему, сотрудники органов должны ходить голыми?
– Нет, – захихикала Женя, – только все, кого я до сих пор видела, в джинсах и куртках шлялись, слишком уж вы шикарны.
– В следующий раз, чтобы сделать тебе приятное, замотаюсь в рванину, – пообещал я. – Адрес!!!
Спустя десять минут, почти насквозь мокрый от пота, я спустился к машине. Если Николетта испытывала на сцене такие же муки, прикидываясь бедной служанкой или невинной девушкой, на нее, ей-богу, нельзя сердиться за припадки гнева, потому что у меня у самого сейчас от злобы трясутся руки и очень хочется почистить зубы после «милой болтовни».
С трудом попадая ключом в скважину, я принялся отпирать автомобиль. По тротуару тек людской поток. Из общей массы выделились два мужика примерно моих лет. Один сердито сказал другому:
– Слышь, Колян, одень на х… шапку, а то уши отморозишь, холодина какая!
Внезапно злость улетучилась, и я чуть было не расхохотался в голос. Нет, вы вдумайтесь, какая гениальная фраза! «Одень на х… шапку, а то уши отморозишь». Теперь представьте, что вам нужно перевести сие высказывание на иностранный язык. Подумайте, сколько сил вы потратите, объясняя немцу, англичанину или французу, зачем натягивать головной убор на причинное место, и уж совсем непонятно, откуда там взялись уши.
К «Первомайской» я подъехал около двух. Право слово, все чаще кажется, что передвигаться по городу удобнее на метро, по крайней мере, там нет пробок. Зато взрываются бомбы на станциях!
Дверь нужной квартиры распахнулась сразу.
– Вам чего? – спросил парень лет двадцати.
– Вы Павел?
– Нет, Константин.
– Простите, где можно найти Павла Круглова?
– Ясное дело, на работе.
– Адресок не подскажете?
– Зачем вам? – набычился Костя.