Кушнер, прекрасное: «Не обошлось и без казусов. Лидия Гинзбург любила рассказывать случай (может быть, анекдот), приключившийся с имажинистом, заказавшим одесскому издателю свою книгу “Бабочки в колодце”. Книга вышла, к ужасу поэта, под названием “Рыбочки в колодце”. На вопрос, как такое могло произойти, издатель объяснил: “Бабочек в колодце не бывает, а рибочки могут быть”».
рибочки!!!!!!:))))
Есть один киногерой, на которого мне хотелось бы быть похожим. Это сценарист из фильма Авербаха «Голос». Не знаю, был ли прототип у этого персонажа и если был, то кто. Одно время мне казалось, что это Гребнев, тем более, он, будучи москвичом, работал иногда на «Ленфильме».
Но, наверное, это все-таки собирательный образ. Помните, как он приезжает на студию с арбузом? Режиссер мечется, мучается, ничего не может никому объяснить, а он тихонько садится в монтажку и начинает собирать и выстраивать отснятый материал, добавляя в озвучку по словечку, по реплике там, где на экране нет движущихся губ персонажей.
И как он проговаривается, называя себя пятидесятником. Что это значит вообще? Поколение опоздавших?
Дожили до свободы, а уже нет сил ею воспользоваться?
А как он в конце концов говорит режиссеру:
– Не переживай, картина сложится.
И картина складывается.
Писать нужно без выходных, каждый день, семь дней в неделю. Но хотя бы раз в неделю нужно обязательно брать выходной.
Владение ремеслом дает возможность прикрыться тогда, когда автор не в форме. А автор бо́льшую часть времени не в форме.
Автор не всегда понимает, хорошо решение или ужасно.
Станиславский говорил — полгода на роль. Столько же на сценарий. Потратишь время или на вынашивание, или на переписывание. Лучше на вынашивание. Переписывание все же портит текст, хотя иногда без него нельзя обойтись.
Штамп можно сделать не штампом, если найти способ прожить его.
Умение выстроить структуру, создать достоверных персонажей, написать правдоподобный диалог и так далее — все сознательные умения нужны лишь для того, чтобы убрать препятствия для появления бессознательных решений.
Сценарист сериала — как актер, который должен каждый вечер выходить на сцену и играть вне зависимости, есть настроение или нет. Когда пишешь большой проект — нужно писать каждый день, день за днем, год за годом. Естественно, работать всегда на одном и том же уровне невозможно. Возникают приспособления, штампы, и всё — пропал автор. Нужно найти способы сохранять свежесть письма. Вот в этом и есть цель моей системы. Не дать талант тому, кто его лишен, это невозможно. Но научиться управлять своим талантом.
Звягинцев о переговорах с продюсером, который прислал ему 20 страниц правок и вопросов на сценарий «Елены». Как профессия такого-то героя? И т. д. А Звягинцеву это неважно. Это не психологический кинематограф. Это история не о людях, а об идеях. Так же как МХТ споткнулся о «Гамлета». Ну нельзя Шекспира играть как Чехова!
Стадии творчества:
1) сбор и систематизация материала, постановка задачи;
2) инкубация, отвлечение, работа подсознания;
3) озарение;
4) проверка.
Если возникает блок, нужно посмотреть, не пропущена ли какая-то из стадий.
Станиславский и Вахтангов — очень жесткое планирование отдыха. Вахтангов перед постановкой «Эрика» — я болен, уезжаю на отдых на 3 месяца, ставьте как хотите, вернусь и всё переделаю. Вернулся и переделал. Даже в голову не пришло отменить отдых и остаться на постановку. То же самое — вояжи КС.
Работа над диалогом как над танцем. В танго — нужно не угадать движение партнера, а почувствовать его.
Нина о танце — важна не техника, а чувство. Иногда танцор знает все элементы, а танцевать с ним скучно. А иногда человек знает только шаги, кресты и очо, а танцевать с ним — одно удовольствие. Так и в сценарной работе. Избыточная демонстрация сценарного мастерства утомляет («Безумцы» — ночь Дрейпера в офисе, «Во все тяжкие» — часовая серия о том, как два героя ловят муху в лаборатории).
Еще один секрет танца от Нины — нужно дышать в унисон с партнером. Можно ли это применить в нашей работе? Как научиться дышать в унисон со своим героем?
Писать не о том, что знаешь, а о том, что тебе интересно.
Темп важнее логики.
Почему я против художественности в ремарках? Потому что впечатление должен произвести не сценарий на читателя, а кино на зрителя. Художественность должна быть в диалогах и в действиях, в четко выстроенной логике событий и выверенном темпе. Художественные ремарки часто обманывают зрителя. Например, мне пришлось править один сценарий. Я не сразу понял, что со сценарием не так. Вроде бы читается легко, события цепляются одно за другое... тогда я сел и выписал одно за другим все события в сценарии — составил поэпизодный план. И увидел, не соврать, около двух десятков больших и маленьких сюжетных дыр. Которые не были заметны в сценарии, поскольку были спрятаны за художественными, «красивыми» ремарками. Поэтому я всегда пишу — «он входит, он стреляет». Читать такой сценарий сложнее, чем написанный красивыми словесами. Зато его легче снимать. И интереснее смотреть.
В боевых искусствах наиболее эффективны техники, в которых вместо постановки блоков и уходов от ударов используются контратаки. То есть тебя бьют, а ты не защищаешься и не уклоняешься, а бьешь сквозь удар. Диалог должен быть таким же — убирать оценку, убирать реакцию — ответная реплика сквозь реплику собеседника.
Странная история — отказ от бесплатных (творческих) проектов не экономит силы и не прибавляет денег. Видимо, что-то связанное с кармой. А. К. считает, что это новая идеология, которая придет на смену власти бабла.
Почему актеры Гротовского спивались и умирали от рака? Вероятно, силы, которые они пробуждали, были столь могучи, что они не умели с ними справляться. Как рентгеновские лучи, которыми поначалу лечили ангину. А потом все пациенты умерли от рака горла. Х-лучами Гротовского до сих пор не научились пользоваться.
Из сборника «Вокруг Гротовского»: Нильс Бор, смотря вестерны, задался вопросом — почему «хорошие» всегда успевают выстрелить первыми, хотя вытаскивают пистолет для защиты, а значит, позднее, чем нападающие «плохие»? Он пригласил в лабораторию двух ассистентов и устроил дуэль на водных пистолетах. Один из ассистентов начал первым: чтобы вытащить пистолет, он сначала совершил ментальную акцию, а потом физическую. А другой — вытащил пистолет одновременно с мысленной акцией. Защищаясь, он начал вытаскивать пистолет позже, а выстрелил первым! Бор понял, что можно сначала подумать, а потом реализовать движение, а можно делать всё мгновенно — в один момент.
В писательстве так же — можно сначала придумать, что ты будешь писать, и потом написать. А можно писать одновременно с возникновением текста в голове. Иногда даже кажется, что текст на мониторе компьютера появляется раньше, чем родился (и был осознан) в голове. Правда, так рождаются и лучшие тексты (если для них подготовлена почва), и полный бред.
«Правдивый образ в киноискусстве рождается в процессе наблюдения естественного многообразия жизни, но выстраиваемой тем не менее на умении выдать за наблюдение свое ощущение объекта» (Тарковский, цит. по: Виктор Филимонов. Андрей Тарковский, сны и явь о доме. ЖЗЛ).
Чтобы творить, нужно научиться становиться (и оставаться) беззащитным, вопреки инстинкту, который заставляет сохранять себя.
Вообще теория театра благодаря КС разработана лучше, чем теория кино. Тут только Эйзенштейн, немного Ромм, немного Козинцев, много Норштейн. А по сценаристике вообще ничего нет (Туркин разве что, но это уровень, прости господи, Тредиаковского в пушкинскую эпоху). И советской сценарной школы на самом деле нет. Писателя́ были, а школы не было. Вернее, школа была, но литературная, которая опиралась на традицию Толстого и Достоевского, а не Эйзенштейна и Пудовкина. В итоге — ничего, что можно было бы передать ученикам, кроме упорного нежелания осваивать «американку». Такое ощущение, что в «американке» весь корень бед. Ну убрали ее — всё, нет «американки», запрещено ею пользоваться — и не о чем спорить. Многие советские сценарии — не сценарии, а проза (и неплохая), но которая еще нуждается в работе адаптатора-экранизатора (отступления у Шпаликова). Отсюда и расхожее выражение, что по хорошему сценарию можно поставить плохое кино. Какая чушь! Нельзя поставить плохое кино по хорошему сценарию. Нельзя. Если кино плохое — значит, был плохой сценарий. По хорошему сценарию и табуретка хорошее кино снимет.
Смысл и назначение системы в том, чтобы научить проживать историю. Не подражание и не придумывание, а проживание. А кто умеет, даже неосознанно, тому и системы никакие не нужны. КС про Чехова — «Мишенька сам себе система».
Сначала я думал, что достаточно разработать метод, но метод — это лишь часть системы. Эйзенштейн тоже думал-думал, да в суп попал.
Организация труда — это тоже часть системы. Например, Интернет и развлечения на одном компьютере, работа — на другом. Еще несколько лет назад это было невозможно, а теперь у каждого по 2–3 ноута.
Ключевое понятие — цель героя. Однако герой не всегда движется к цели. Так же как и обычный человек — если его цель, например, получить ученую степень, он совершает 100 процентов своих поступков во имя достижения этой цели. Нужно же еще есть и спать, смотреть телевизор. Но интересно ли зрителю наблюдать за тем, как кто-то ест, спит, смотрит телевизор? Интересно лишь движение к цели.
1. Этика.
2. Изображение и звук — композиция — идея — истина.
3. Метод. Исследование и осмысление. Организация труда. Самодисциплина. Структура. Работа над сюжетом. Работа над сценами. Поиск вариантов решений.
4. Вдохновение.
5. Анализ.
6. И постоянное нарушение динамического равновесия и его новый поиск.
А начинать с этики.
Развитие внимания! Концентрация. Самая большая проблема — рассеянное внимание.