В какой-то момент, устав слушать байки и домыслы, он рассказал им, что это все суета сует и томление духа. НЛП и гипноз лишь жалкое подобие древнего человеческого умения управлять людьми. Название его потеряно в веках, но сила порой пробуждается стихийно. И человек может сам не осознавать, что он делает. Но его будут слушаться.
Это складывается из жестов, интонации, тембра, визуального контакта – из всего. Человек думает, что ведет себя естественно, а между тем заставляет других выполнять свои приказы. И неосторожно брошенное им слово способно даже убить.
– И такие люди появляются до сих пор, – сказал он, присаживаясь.
Но тут же пришлось встать. Аудитория принялась задавать вопросы, перекрикивая друг друга. Бричиков получил свою минуту славы.
А после передачи неприметный молодой человек подошел и пригласил Бричикова прийти завтра и пообщаться. «Об одном нашем общем знакомом», – как он выразился.
И Бричиков сразу все понял. И, что еще хуже, молодой человек тоже понял, что Бричиков понял. Улыбнулся и сказал, что будет ждать встречи.
Телезвезда запаниковал, собрал вещи, долго петлял по городу и приехал в итоге к Янке, чтобы вместе с ней убежать еще дальше.
Йошкар-Ола Янке не понравилась. Совсем. Город красивый, чистый, но вместе с тем какой-то вялый.
Бричиков снял квартиру для себя и дом для Янки. Но это было уже не то. Настолько не то, что хотелось плакать.
Она и плакала.
Костя появился в жизни Янки настолько естественно, что не вызвал никакого удивления.
Однажды она осознала, что идет домой, а пакеты несет незнакомый парень. Короткая стрижка, чуть худощавый, смеющиеся глаза. Потом он приготовил ужин на двоих, сделал расслабляющий массаж и ушел.
Это оказалось полной неожиданностью для Янки. Она понимала, к чему идет вечер, и даже внутренне была готова, но Костя ушел.
Янка ходила по дому и пыталась придумать причину, которая бы его оправдывала, но ничего не получалось. У него просто не было повода уходить.
– Что-то с тобой не то, – сказала Янка непонятно в чей адрес.
Два дня спустя она обнаружила Костю возле дома. Он сидел на лавочке и листал журнал. Янка заставила себя пройти мимо, поминутно ожидая оклика, но его не последовало.
Когда она вернулась через несколько часов, стопка журналов увеличилась. Янка поставила пакеты на землю и села рядом. Еще минут двадцать она ждала, когда он обернется.
– Что там? – спросил Костя, указывая на пакет.
– Картошка, лук, свекла, мясо, зелень, колбаса, сыр… – начала перечислять Янка.
– Борщ? – перебил Костя.
– Борщ.
Он встал и опять ушел, а Янка пошла готовить борщ.
Когда Костя пришел с вещами, она как раз накрывала на стол.
– Люблю, – сказала Янка. – Просто люблю.
Костя улыбнулся.
– А ты мне не говоришь, что любишь, – обиделась Янка.
– Я не знаю.
– Ну вот!
Янка вылезла из-под одеяла и, ступая на цыпочках, подошла к окну.
– Не обижайся. И не усложняй. Нам хорошо, так есть ли разница, как это называть – любовь или что-то еще?
– Демагог, – сказала Янка.
– Еще какой, – согласился Костя.
– Самовлюбленный эгоист?
– Возможно.
– Боишься признаться самому себе?
– Боюсь впасть в зависимость.
Янка обернулась и медленно прошла назад, присела на кровать. Внимательно посмотрела на Костю. Тот продолжал улыбаться.
– Тогда ладно, – сказала она наконец. – Хватит того, что я впала в зависимость от тебя. Но если ты вдруг захочешь сказать мне «люблю», я с удовольствием это выслушаю.
– Хорошо, – ответил Костя, перестав улыбаться. – Обещаю.
Он протянул руку и попытался дотронуться пальцем до носа Янки. Девушка поймала палец губами и чуть прикусила. Костя несколько секунд любовался получившейся картиной.
– Дурочка, – наконец сказал он и тихо засмеялся. – Ай! Янка, мне же больно!
– Сейчас я тебе покажу, что такое боль! – пообещала она.
И обманула.
Мама оставила Янке квартиру, сиротство и Бричикова в качестве опекуна. Он приехал, пахнущий чем-то противно-приторным, и замелькал «по делам». Организовал похороны, поминки, уладил все «бумажные вопросы», со всеми обо всем договорился и лишь тогда нашел время поговорить с Янкой.
– Привет, – сказал он.
– Ага, – кивнула Янка.
– Я вроде как теперь твой опекун. Не в смысле по бумажкам, а так. Лезть к тебе в жизнь – не собираюсь. Доживешь до восемнадцати, и помашем друг другу ручкой. А пока буду помогать, если попросишь.
– А если не попрошу?
– Значит, не буду. Я и без того занятой человек. Просто когда-то я знал твою мать и был ей кое-чем обязан, потому и приехал.
– Чем обязан?
– Может, когда-нибудь расскажу.
– Точно не будешь лезть?
– Обещаю.
– Тогда договорились.
Они пожали друг другу руки, и Янка впервые со смерти матери вздохнула чуть свободней.
– Нам он только помешает! – убеждал Бричиков.
– Мне не мешает.
– Это пока. А как ты ему объяснишь, откуда у тебя деньги?
– Он не спрашивает!
Янка сложила руки на груди и отвернулась.
– Пойми, сейчас не то время. Нам остался всего один рывок. Последний. Большой куш, и разбегаемся в разные стороны.
– Так чем Костя нам в этом мешает?
– Он поедет за тобой куда угодно, не задавая вопросов? – Бричиков испытующе посмотрел на Янку. Она промолчала. – Не знаешь? Рекомендую узнать.
– Посмотрим, – буркнула Янка. – И вообще: это не твое дело.
– Мое! – жестко отрезал Бричиков. – Сейчас это наше общее дело. Мы с тобой пока еще в связке. Хочешь ты того или нет.
Янка хотела сказать, что не хочет, но не смогла. Бричиков в свое время изменил ее жизнь, и сейчас она уже не представляла ее другой.
Осень на целую неделю решила сделать перерыв, неожиданно подарив ноябрьское потепление. Костя и Янка гуляли по парку, а под ногами шуршала опавшая листва.
– Ты можешь ответить мне на один вопрос? – спросила Янка чуть отстраненно.
– Могу.
– Тогда ответь честно: если бы я тебе предложила убежать вместе со мной неизвестно куда и, самое главное, ни о чем не спрашивать и делать всё, что я скажу… Что бы ты тогда сказал?
– Не знаю. Ты же не спрашиваешь.
– Считай, что спросила.
Она остановилась и развернула Костю лицом к себе. Он улыбался, как обычно. Янка нахмурилась и требовательно посмотрела ему в глаза.
– Я жду.
– Такие вопросы так сразу не решаются.
– Дурак! – Янка отвернулась.
– Ну вот, опять ты все усложняешь.
– Да, усложняю! Потому что у тебя все выходит как-то слишком просто. Ты вообще хоть раз сделал что-нибудь, чтобы усложнить?
– Я переехал к тебе, – сказал Костя.
– О, да! Это, наверное, было суперски сложно!
Костя промолчал, и Янка поняла, что он не пойдет за ней. Слишком много сложностей. Куда больше, чем просто переехать к одинокой девчонке, которую он смог заинтересовать. Косте хотелось просто жить вместе и чтоб было хорошо, а Янке хотелось большего.
– Иди-ка ты на хрен! – сказала она.
– Что?
– Что слышал! Иди. На. Хрен… Хотя нет. Я сама пойду. Вещи как-нибудь зайди забрать.
Янка высвободила руку и пошла. «Ну, давай же! – думала она. – Догони, останови, скажи все, что хотел сказать! Ну!»
А Костя не догонял. Янка знала, что он все еще стоит и смотрит ей вслед. Это ведь так просто.
Приехавший Бричиков застал ее погруженной в меланхолию. Янка сидела возле телевизора и таращилась в экран. Там рассказывали про пауков.
– Познаешь мир?
– Бричиков, ты паук, – сказала Янка, не отрываясь от экрана.
– На чем основан вывод?
– Ты заманил меня в свои сети и теперь высасываешь кровь. Но не сразу, а потихоньку, чтобы я подольше помучилась.
– Я смотрю, телевизор прививает тебе образность мышления.
Бричиков поставил стул напротив Янки и уселся, загородив экран. Снял очки, протер, вернул на место. Стекла сверкнули, отразив свет люстры. Янке почудилось в этом что-то зловещее.
– Мне не видно!
– Посмотришь в другой раз. Надо поговорить.
– О чем?
– О деле. Я так понимаю, твой драгоценный возлюбленный с нами не едет? – Бричиков обвел комнату рукой.
– А вдруг он просто вышел?
– Ага. И ты в ожидании его смотришь телевизор с таким видом, будто из тебя действительно что-то высосали.
Янка попыталась улыбнуться, но, судя по реакции Бричикова, получилось не очень.
– Мы расстались.
– Отлично! Ой, прости, я не это хотел сказать.
Девушка устало посмотрела на него. Это подразумевало: «Слушай, ну мне-то можешь не врать. Ты сказал именно то, что хотел».
Бричиков поспешил перевести разговор в другую плоскость:
– Так вот. О деле. Рискованно, но если все пройдет так, как надо, то больше нам ничего не понадобится. И можно будет зажить спокойно. Правда, сначала придется уехать куда-нибудь подальше.
– Это я с радостью, – сказала Янка. – С превеликим удовольствием свалю.
Рана была не опасной, но болезненной. Бричиков хромал, а Янка шла рядом, придерживала и изображала не то дочку, не то молодую жену. Рану обмотали Янкиной блузкой, а кровь на черных джинсах почти не выделялась. Зато было видно дырку от пули.
А началось все неплохо. Они вошли в банк, попросили отвести их к управляющему, сказав, что собираются открыть счет. Бричиков продемонстрировал деньги, которые у них оставались. Этого хватило, чтобы клерк осознал серьезность клиентов и их намерений.
Управляющий подробно рассказывал им об истории банка, о знаменитых вкладчиках, о перспективах и о том, конечно же, что здесь деньги будут в сохранности. В этом Янка серьезно сомневалась и все косилась на Бричикова, ожидая, когда он подаст сигнал.
Наконец Бричиков улыбнулся и поднял руки вверх, показывая, что сдается и принимает предложение.
– Скажите «а», – попросила Янка.
Управляющий посмотрел на нее и улыбнулся.
– Зачем тебе?
– Просто, интересно.