яд известных писателей, в том числе Пастернак, вступились за поэта и ратовали за разумное, мирное разрешение конфликта, но Мандельштам проявил воинственную непримиримость и слепое упрямство, рассорившись со многими друзьями. Отвергнув «руку» помощи, он предпочел смертельно на всех обидеться и заклинать московское пространство истерическими криками:
«Александр Иванович Герцен!.. Разрешите представиться… Кажется, в вашем доме… Вы как хозяин в некотором роде отвечаете… Изволили выехать за границу?.. Здесь пока что случилась неприятность… Александр Иванович! Барин! Как же быть?! Совершенно не к кому обратиться!»
Тут Мандельштам лукавил. Он обратился к Н.И. Бухарину, и тот, в конце концов, добился литературной командировки поэта в Армению. Что же касается его антиписательского демарша, то никто к нему всерьез не отнесся. В том числе и Булгаков, представивший Сладкого одним из законных массолитовцев.
Адельфина Буздяк — Марина Цветаева
Прозвище Адельфина Буздяк, пожалуй, самое комическое. В фамилии Буздяк отчетливо слышится и буза (в смысле неконтролируемое словоизвержение), и пустяк. Это очередная придумка Михаила Афанасьевича, которая, как нам представляется, возникла при чтении стихотворения Марины Цветаевой — «Бузина».
Стихотворение помечено датами 1931–1935 гг. — годами эмиграции поэтессы, и служит воспоминанием о Родине, покинутом доме с садом, где растет куст бузины. Цветаева следит за его преображением с течением времени. В начале лета он зеленый, «зеленее, чем плесень на чане», но потом ягоды на нем краснеют, так что куст становится похожим на разгоревшийся костер. Перечисляя ассоциативные образы с похожей цветовой гаммой — корь на теле, смесь «кумача, сургача и ада», кровь, она останавливается на последнем из них и «включает» разгулявшуюся фантазию:
Бузина казнена, казнена!
Бузина — цельный сад залила
Кровью юных и кровью чистых,
Кровью веточек огнекистых —
Веселейшей из всех кровей:
Кровью сердца — твоей, моей…
Строка «Кровью юных и кровью чистых» вызывает недоумение. Попробуйте угадать, что хочет сказать поэтесса? Что это за существа с чистой кровью? И если она связывает казненный куст с жертвами революции и красного террора, то почему речь идет только о крови юных? А как же кровь старых?
Дальше тема крови исчезает, и автор провозглашает свою «политическую» платформу:
Степь — хунхузу, Кавказ — грузину,
Мне — мой куст под окном бузинный
Дайте. Вместо Дворцов Искусств
Только этот бузинный куст…
Начиная с этого места, уже можно смеяться. Скажите, пожалуйста, Марина Ивановна, зачем отдавать Кавказ Грузии, а степь хунхузам? Долой империи, да здравствует анархия?
Слава богу, поэтесса признается, что из-за ягоды бузины впала в детство:
Бузина цельный край забрала
В лапы: детство мое у власти.
Поэтому и финал стихотворения:
Я бы века болезнь — бузиной
Назвала…
Воспринимается как красивая, но излишне претенциозная метафора.
В стихотворении 49 строк, и в 19 из них упоминается бузина или производное от нее слово. Оно лишено логических связок, это откровенная буза на тему бузины, сплошной буздяк.
Булгаков называет поэтессу Адельфиной по принципу комического соединения высокопарного имени и обычной (в данном случае придуманной) фамилии. Имя Адельфина является феминизированным вариантом старинного греческого крестильного имени Адельфий. Оно образовано от греческого «adelphos», что означает «брат». Адельфину в буквальном русском переводе следует называть братанкой (сестрой). Марина Цветаева, посвящая одно из стихотворений Борису Пастернаку, назвала его так: «Моему брату в пятом времени года, шестом чувстве и четвертом измерении». На смерть Есенина она откликнулась стихотворением, в котором были такие строки:
Брат по песенной беде —
Я завидую тебе.
Поэтов она именовала братьями, и те, признавая их родство по творческому поприщу, в ответ должны были бы называть ее сестрой или Адельфиной. Булгаков удивительно точен в деталях.
Завсегдатаи-гурманы и гости «Грибоедова»
У входа в грибоедовский ресторан гражданка «в белых носочках и белом же беретике с хвостиком» спрашивает у посетителей писательские удостоверения. Зовут ее Софья Павловна, точно как героиню «Горя от ума». Она как бы выступает хранительницей «Дома Грибоедова». Коровьев и Бегемот проникают в ведомственный общепит вне правил. Но они не единственные исключения из принятого порядка вещей. Помимо киноактрисы в желтом платье, в ресторане отдыхают также красавица архитектор и режиссер из Ростова. Тем самым обнаруживается абсолютная бесполезность Софьи Павловны в качестве сотрудницы МАССОЛИТа, ответственной за пропускной режим. В аллегорическом смысле это можно интерпретировать как формальное отношение писательского сообщества к наследию классиков.
Амвросий — Демьян Бедный и Фока — Михаил Зощенко
У чугунной решетки Грибоедова происходит интереснейший гастрономический диалог между писателями Амвросием и Фокой:
«Умеешь ты жить, Амвросий! — со вздохом отвечал тощий, запущенный, с карбункулом на шее Фока румяногубому гиганту, золотистоволосому, пышнощекому Амвросию-поэту.
— Никакого уменья особенного у меня нету, — возражал Амвросий, — а обыкновенное желание жить по-человечески. Ты хочешь сказать, Фока, что судачки можно встретить и в «Колизее». <…> Нет, я категорически против «Колизея», — гремел на весь бульвар гастроном Амвросий. — Не уговаривай меня, Фока!
— Я не уговариваю тебя, Амвросий. Дома можно поужинать.
— Слуга покорный, — трубил Амвросий, — представляю себе твою жену, пытающуюся соорудить в кастрюльке в общей кухне дома порционные судачки а натюрель! Ги-ги-ги!..»
Разговор двух проголодавшихся литераторов — прозаическая вариация на тему басни Крылова «Демьянова уха». Там Демьян схожим образом увещевает соседа Фоку:
Потешь же, миленький дружочек!
Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек!
Еще хоть ложечку! Да кланяйся, жена!
В булгаковской импровизации Амвросий играет роль Демьяна, и его прототипом служит соответственно Демьян Бедный. Он возникает в нашей расшифровке второй раз. До того мы соотнесли Демьяна Бедного с поэтом Богохульским, теперь же узнаем имя последнего. Поговорив с Фокой, Амвросий Богохульский пошел в ресторан и, откушав судачков, стал выделывать танцевальные кренделя под музыку джаз-банда. Булгаков, таким образом, выводит поэта в двух эпизодах, но один раз называет его по имени, а второй — по фамилии.
Демьян Бедный любил брать священные для христиан имена и присваивать их вполне заурядным своим персонажам. Булгаков использует обратный прием, присваивая богохульнику имя, которое в России используется как монашеское. В переводе с греческого имя Амвросий означает «бессмертный», «божественный». Оно восходит к названию напитка амброзия, который, по легенде, сохранял греческим богам-олимпийцам вечную молодость. Михаил Афанасьевич изображает Бедного румяногубым, золотистоволосым, пышнощеким гигантом, подобным древнегреческим богам. Это откровенная насмешка над Бедным, который в середине 30-х годов попал в серьезнейшую опалу.
Выражение «Демьянова уха» имеет еще одно значение. Его использовал автор «Послания «евангелисту» Демьяну Бедному», назвав богохульный «Новый завет без изъяна евангелиста Демьяна» Демьяновой ухой. «Послание» в списках ходило по Москве, и Михаил Булгаков, безусловно, был с ним знаком. Говоря о дешевых судачках в «Грибоедове», он вместе с тем характеризовал сочинения Демьяна, его «уху», как дешевую литературную поделку. Народная молва утверждала, что автором «Послания» был Сергей Есенин, и есть основания утверждать, что это именно так[16]. Но тогда, сквозь пелену литературных шифров, совершенно явственно вырисовывается факт душевного сродства Булгакова и Есенина.
Нам осталось еще разобраться с тощим, запущенным Фокой, «с карбункулом на шее». Здесь Булгаков обыгрывает фразу из «Голубой книги» (раздел «Коварство») Михаила Зощенко: «Хирург режет разные язвы и карбункулы на наших скоропортящихся телах, способных каждую минуту загнить и зачервиветь». Шуткой на шутку сатирик отвечает сатирику, наделяя того карбункулом на шее. Несколькими строчками далее Зощенко в своей книге очень определенно говорит о вредности профессии сатирика:
«Единственно, я говорю, профессия тем нехороша, что она не дает много беспечной радости своему владельцу.
Она утомляет ум и зрение. Она вредна и недопустима при малокровии и туберкулезе. А также при колите и язвах желудка ею не следует заниматься.
Она предрасполагает к меланхолии и нарушает обмен веществ. Нервная экзема и сахарное изнурение также иной раз суть прямые следствия этой вредной профессии. Кроме того, она портит характер, ссорит с окружающими и нередко разводит с женами».
Булгаков, будучи медиком, представил сатирика как раз с таким букетом болезней — «тощим и запущенным».
Зная прототип Фоки, можно поглубже заглянуть в подоплеку его беседы с Амвросием. Зощенко жил в Ленинграде, и своей квартиры у него в Москве не было. Поэтому, когда Амвросий говорит Фоке, что тот может поужинать дома, это выглядит издевательством.
Если же начать фантазировать, как же все-таки иногородний Фока устроился в столице, то отчего-то вспоминается рассказ Зощенко «Кризис»:
«Приехал я, знаете, в Москву. Хожу с вещами по улицам. И то есть ни в какую. Не то что остановиться негде — вещей положить некуда».
В конце концов, снял герой за 30 рублей ванную в коммунальной квартире, в которой вместе с ним проживали еще 32 человека. Почти сразу же он женился, и стали они уже вдвоем жить в ванной. Так не такую ли ситуацию держал в голове Амвросий, когда представлял жену Фоки, «пытающуюся соорудить в кастрюльке в общей кухне дома порционные судачки а натюрель». Ги-ги-ги!..