Русское государство было не на краю света. Московия имела важные политические и экономические связи с Западной Европой, и в русские земли приезжало немало иностранцев — дипломатов, купцов, путешественников и служителей церкви. Русская православная церковь уже полтора века боролась с широко распространившимися ересями стригольников и жидовствующих, своеобразным русским протестантизмом, и естественно, что немецких протестантов на Руси тоже считали безумными еретиками. Как отголосок этого, в народном сознании возникает образ дьявола-немца. Не потому ли в романе иностранец Воланд именно «полоумный немец», а не француз, поляк, англичанин? Кстати, чего-чего, а уж полоумным (т. е. полу-умным) Воланда никак не назовешь, это форменный поклеп. На самом деле он очень умно дурит (в последнем слове оправданы оба ударения).
Булгаков рассчитывает, что читатели пристально присмотрятся к магу и компании. И сатанинское происхождение членов шайки, выдающее их родство с божествами масонов, и ее жесткая иерархия и конспиративность, и таинственные цели этой группы и их поступки, наконец, чудная история о Иешуа и Пилате, которую Воланд рассказывает Берлиозу и Ивану, сама ужасная смерть Берлиоза, человека «не только начитанного, но и очень хитрого», который вроде бы должен был узнать кого-то в Воланде, и столь же страшная смерть барона Майгеля, наказанного Воландом за то, что его «чрезвычайная любознательность» в соединении с «не менее развитой разговорчивостью» стали «привлекать общее внимание», — все это кажется взаимосвязанным. Известно ведь, что масоны никогда не прощали тех, кто осмеливался выдавать их тайны.
На протяжении многих веков церковь пыталась вписать мысли и думы людей в строгие рамки своих догматов. Инакомыслие преследовалось, еретики сжигались, подвергались пыткам и казням, но остановить пришествие вольнодумства монархия и инквизиция так и не смогли. Вначале «бунтовщик» Лютер расколол Европу на два враждующих лагеря и указал христианам новый путь совершенствования личности, основанный на собственных исканиях Истины. А уж потом, как говорится, пошло и поехало. Появились яркие и оригинальные мыслители, призывавшие к научному взгляду на мир, к утверждению экспериментально обоснованного знания и к более глубокому проникновению в тайны Природы.
На волне Реформации в начале XVII века в ряде европейских стран (Германии, Австрии и других) возникают тайные кружки «Ордена розенкрейцеров» — братства «Розы и Креста». Уже само название, включающее упоминание двух магических символов, указывает, что члены ордена особое значение придавали мистике, магии и оккультным толкованиям природных явлений. В их среде обязательными были занятия алхимией и астрологией, то есть всем тем, против чего активно выступала католическая церковь. Как отмечает немецкий исследователь Георг Шустер, «эти алхимические союзы… на самом деле представляли собой настоящие академии математиков и естествоведов», а заумный (использующий символы и шифры) язык, которым они нередко пользовались, нужен был им, чтобы «замаскировать свои религиозные и научные убеждения… находившиеся в прямом противоречии с господствующим учением церкви».
Католическая церковь обвиняла розенкрейцеров в союзе с сатаной и преследовала их. Это в значительной степени повлияло на конспиративный характер организации. От своих последователей руководители ордена требовали клятвы молчания и беспрекословного подчинения. Одним из его крупнейших филиалов были «чешские братья», тесно связанные с гуситским движением. Как полагают, именно благодаря розенкрейцерам, бежавшим во время Тридцатилетней войны (1618–1648) в Англию под защиту цехов, собственно и стала возможной быстрая эволюция английских строительных братств («free mason» — вольный каменщик) в сообщества духовного характера. «Розенкрейцерское братство постепенно преобразовалось в братский союз франкмасонов, — писал в связи с этим Георг Шустер. — Это случилось в Англии, куда скрылись во время Тридцатилетней войны остатки немецких розенкрейцеров». Как бы то ни было, считается, что именно от розенкрейцеров масоны унаследовали непреходящий интерес к тайному знанию: магии, древнееврейской каббалистике и средневековой алхимии.
Масоны неизменно подчеркивают, что их деятельность носит гуманный и мирный характер. «Масонство, — гласит конституция «Великой ложи Франции», — есть всемирный союз, покоящийся на солидарности. Цель масонства — нравственное совершенствование человечества… Конечное стремление масонов — объединение на основе свободы, равенства и братства всех людей, без различия рас, племен, наций, религий и культур в один всемирный союз для достижения царства Астреи (богини справедливости и «золотого века». — Прим, авт.), царства всеобщей справедливости и земного Эдема». Эта задача настолько же прекрасна, насколько и невыполнима. Рай на земле — утопия, и всякий, прочитавший эти строки из масонской конституции, не может не почувствовать, что его дурят. Перед нами яркий образчик текста, предназначенного для «профанов». К таковым относятся, разумеется, все желающие познакомиться с деятельностью союза или только-только вступающие в него. Основной принцип всех закрытых организаций заключается в том, что тайны деятельности приоткрываются их членам только по мере посвящения во все более и более высокие степени секретности. Соответственно, каждый читающий масонскую конституцию должен говорить про себя — не верь глазам своим, ибо всей правды ты здесь не найдешь.
Такой поверхностной информацией могут удовлетвориться разве что обладатели трех первых степеней посвящения в масонской пирамиде: ученик, подмастерье (товарищ) и мастер. Они составляют самую широкую прослойку масонства, это рабочие пчелы масонского «улья», но они и наименее осведомленные. Их действия, в свою очередь, определяются уже многоступенчатой надстройкой (пирамидой). Еще начиная с 1730-1740-х годов, простое трехступенчатое масонство стало дополняться так называемыми рыцарскими степенями. Выше символических (ученик, подмастерье, мастер) идут средние, или капитулярные, и высшие, или философские. Из капитулярных степеней наиболее важная 18-я, розенкрейцерская. Из философских 30-я степень — «кадош», святой. Три последних степени считаются административными; им и принадлежит реальная власть в ордене. Таким образом, только обладатели высших степеней знают истинные цели и задачи ордена. Все остальные масоны пребывают во тьме неведения, хотя и считают, что им в полной мере доступен свет масонской звезды. И все они связаны единой клятвой, даваемой каждым из них при вступлении в ложу:
«Клянусь перед лицом Великого Архитектора Вселенной, который является Богом (на более высоких ступенях посвящения становится известно, что это титул сатаны, а не Бога. — Прим, авт.), никогда не обнаруживать тайну масонов и масонства ни прямо, ни косвенно; не выдавать ее ни устно, ни письменно, ничего не открывать и не передавать ни знаком, ни жестом, ни иным способом; в случае же нарушения сего да будет мне перерезано горло, выколоты глаза, проколота грудь, вырвано сердце, внутренности сожжены, превращены в пепел и брошены на дно морское или развеяны по ветру на все четыре стороны, чтобы обо мне и памяти не осталось среди людей».
Барона Майгеля погубила его разговорчивость. Очевидно, он обмолвился о неких секретах тайной организации. Воланд им недоволен и ироничен. «Да, кстати, барон, — вдруг интимно понизив голос, проговорил Воланд, — разнеслись слухи о чрезвычайной вашей любознательности. Говорят, что она, в соединении с вашей не менее развитой разговорчивостью, стала привлекать общее внимание. Более того, злые языки уже уронили слово — наушник и шпион. И еще более того, есть предположение, что это приведет вас к печальному концу…» Даже на первый взгляд провинность барона не кажется мелкой. Булгаков не раскрывает прямо, в чем вина литературного барона, но в тексте романа оставлены тайные знаки для тех, кто сумеет увидеть и услышать.
Начнем с фамилии барона. Для исследователей «Мастера и Маргариты» происхождение ее остается неясным. Они действуют прямолинейно, пытаясь обнаружить в окружении Булгакова баронов со схожей фамилией. Однако здесь замешана мистика и мифология. Вспомним о каббале: в агентурной кличке «Майгель» три согласные, они-то и составляют «каркас» настоящего имени барона. Угадывается оно достаточно просто. Майгель — это анаграмма Голема, существа из мифологии иудаизма. В еврейских фольклорных преданиях, связанных с влиянием каббалы, голем — это оживляемый магическими средствами великан. Согласно рецептам практической каббалы, чтобы сделать голема, надо вылепить из красной глины человеческую фигуру, имитируя, таким образом, действие Бога (т. е. действия Яхве, создавшего Адама). Оживить глиняного человека можно либо именем бога, либо словом «жизнь», написав его на лбу голема. Вылепленный в рост 10-летнего отрока, голем быстро достигает исполинского роста и мощи, но он не способен к речи и не обладает человеческой душой. Зато послушно исполняет порученную ему работу, но если вырвется из-под магического контроля своего создателя, то являет собой бездушное слепое своеволие.
Не напоминает ли этот «живой робот» Майгеля, который не произносит ни одного слова в романе. На щеках Майгеля, пришедшего на бал, «горели пятна», будто бы он действительно был слеплен из красной глины. Слушая Воланда, он побледнел, но после приведения смертного приговора в исполнение «алая кровь брызнула у него из груди и залила крахмальную рубашку и жилет». Майгель — красный и в прямом, и в переносном смысле. Конечно, он не великан и внешне ничем не отличался от многочисленных остальных гостей-мужчин на балу, но он высок по своему положению на государственной лестнице, являясь служащим зрелищной комиссии в должности ознакомителя иностранцев с достопримечательностями столицы. В функции зрелищной комиссии входила организация гастролей Воланда в Москве. Вот барон заодно и ознакомил с чем-то кого-то, кроме Воланда и компании. Представляете, существо, лишенное речи, наказано за излишнюю разговорчивость!