ми лингвистическими способностями и знала семь языков. По своему характеру была очень азартна и легко увлекалась. Вера Евгеньевна вышла замуж за немецкого инженера, по вероисповеданию католика, и по настоянию мужа должна была перейти из православия в католицизм; в 1920 году семья выехала за границу, и мы потеряли ее из вида.
Дочь Надежда и сын Юрий по состоянию здоровья не могли находиться в закрытых учебных заведениях и учились в гимназии в Пензе.
Средняя сестра Надежда Евгеньевна – моя мать, в 1913 году переехала в Петербург к своему мужу Владимиру Михайловичу Широкогорову, где часто принимала у себя в доме талантливых художников, актеров. В доме часто бывал знаменитый грузинский режиссер Константин Марджанишвили.
Надежда Евгеньевна была очень музыкальна. У нее был красивый, небольшой голос, который ей поставила Андроникова, жена друга моего отца, окончившая в свое время Петербургскую консерваторию по классу вокала.
Я помню, как моя мать красиво пела салонные романсы, например «Хризантемы», очень просто и выразительно, без ложно-нарочитого цыганского налета.
Надежда Евгеньевна была близка с семьей Бундиковых. Старший сын Бундиковых – Александр Васильевич – был художник, а его друг Аристарх Викентьевич Лентулов был одним из организаторов объединения московских художников «Бубновый валет». В те годы он увлекался фотографией, и у меня сохранился снимок моей матери, выполненный Лентуловым.
В 1923 году, уже в Красноярске, мои родители разошлись. После отъезда отца нас переселили из отдельной двухкомнатной квартиры в одну комнату в общей квартире без всяких удобств. Мать с трудом устроилась на работу секретарем в милицию, как раз в то время между городскими властями и представителями православной церкви возникли серьезные разногласия, и Надежда Евгеньевна становится на защиту интересов церкви, в результате чего ее увольняют. Живем мы очень трудно, в основном на продажу вещей. В дальнейшем ей удается все-таки устроиться на работу. В 1927 году она выходит замуж за инженера, который был намного старше ее. Отчим был необыкновенно добрым и хорошим человеком, трогательно любил свою жену. В 1938 году он умер в Москве, а через три года скончалась и моя мать.
Брат сестер Белозерских Юрий был больным человеком, у него был костный туберкулез. Учился он в академии художеств, где его педагогом был известный художник Евгений Евгеньевич Лансере (1875–1946). Говорят, что у Юрия Евгеньевича были большие способности и он хотел стать художником-декоратором. Умер он молодым человеком в 1921 году от тифа. Вскоре от этой же болезни умерла их мать.
Самая яркая судьба выпала на долю Любови Евгеньевны Белозерской. Она обладала незаурядными способностями и хорошо училась, закончив Демидовскую гимназию с серебряной медалью. У нее был небольшой голос, поставленный гимназическим церковным регентом. Она неплохо рисовала, обладала хорошими литературными способностями (как и ее сестры). Всю жизнь была окружена интересными и яркими людьми. К каждому человеку умела найти свой подход и, если нужно, оказать помощь. Интересно, что, разговаривая с разными людьми, она, как бы независимо от себя, поддавалась интонациям разговаривающего. Любила, очень хорошо понимала и чувствовала стихи.
После окончания гимназии и частной балетной школы в Петрограде она оказалась в самом центре литературно-театральной жизни того времени. Любовь Евгеньевна помнила и знала бесконечно много и никогда в своих рассказах не повторялась. Ее рассказы всегда были навеяны личными переживаниями с присущей ей индивидуальной окраской. В Петрограде она с успехом окончила частную балетную школу.
В 1914 году разразилась империалистическая война. Любовь Евгеньевна, как истинная патриотка, оканчивает курсы сестер милосердия и принимает самое активное участие в организации благотворительных госпиталей, самозабвенно ухаживая за ранеными.
Свой первый рассказ Любовь Евгеньевна написала еще в Париже. Темой рассказа послужило подлинное событие. Вскоре после революции она поехала к своей подруге, которая учительствовала в деревне, расположенной в Центральной России. С ней вместе жили старики-родители. Подруга была милая, добрая, молодая девушка, ее любили ребятишки и их родители. Хозяева и гостья жили тихо и мирно. Однажды раздался звон бубенцов. Это на тройке приехал молодой, статный, красивый мужчина и привез четверть самогонки. Он был в красной рубахе, подпоясан кушаком, в сапогах в гармошку, а на голове картуз, из-под которого выбивалась копна волос. Прямо персонаж с народной лубочной картинки. Был он под хмельком и приехал посмотреть учительницу. Незнакомец был вооружен и сильно возбужден. Во всем его облике была заметна нарочитая театральность. При виде его обитатели дома были сильно напуганы.
Войдя в дом, он потребовал закуску и стал настойчиво угощать самогонкой. Конечно, все отказались. Это привело его в бешенство, и он стал угрожать им. Но, выпив еще, обмяк и, к счастью, скоро уснул. Впоследствии выяснилось, что это был студент-эсер, приехавший агитировать крестьян. Любовь Евгеньевна сказала мне, что они продрожали всю ночь – так им страшно было.
Рассказ, написанный на эту тему, понравился читателям, и она вспоминала об этом с удовольствием.
Любовь Евгеньевна рассказывала, как, будучи еще очень молодой девушкой, спасла крестьянку, которая полоскала белье и упала в реку, стала тонуть. Услышав крик о помощи, Любовь Евгеньевна бросилась в воду и спасла утопающую. Интересно, что за несколько лет до этого ее родная тетка, которой в то время было далеко за шестьдесят, спасла там же тонущего молодого парня. Все женщины в семье Белозерских были решительны и смелы.
В своих бесконечных странствиях по югу Любовь Евгеньевна встретилась с журналистом Ильей Марковичем Василевским (1883–1938). Она знала его еще по Петербургу. Это был известный литератор, сотрудничавший во многих журналах под псевдонимом He-Буква. Вскоре после встречи она вышла за него замуж. Но быстро поняла, что у ее мужа очень тяжелый характер, он страшно ревнив и болезненно самолюбив. Она дала ему прозвище «Пума» и уже тогда начала раскаиваться в своем браке.
В период бесконечных смен властей Любовь Евгеньевна попадает в Киев, где в это же самое время находился и Михаил Афанасьевич Булгаков. Но, по воле судеб, они там не встретились.
И. М. Василевский был намного старше своей жены и очень любил ее. Согласно какому-то старинному поверью, чтобы удержать жену, он носил три тонких обручальных кольца на одном пальце.
В первые годы революции судьба забрасывает их сначала в Константинополь, затем в Париж и, наконец, в Берлин, где у Любови Евгеньевны созрело решение расстаться с мужем. И. М. Василевский не допускает мысли о расторжении брака. Чтобы заставить жену не бросать его, он, уезжая в Москву, захватил все ее документы и уже в Москве добивается, чтобы она выехала из Берлина. Вопрос о расторжении брака временно отпадает. Все это вызывает у Любови Евгеньевны раздражение, и, приехав в Москву, она расстается с мужем, сохранив к нему недоброе чувство на всю жизнь. Случайно познакомившись в Москве с Михаилом Афанасьевичем Булгаковым, она вскоре выходит за него замуж.
Любовь Евгеньевна очень ценила посвящение ей романа «Белая гвардия» как знак любви и уважения к ней автора. Необходимо помнить, что в то страшное и кровавое время для Киева они, волей судьбы, находились в самой гуще событий и одновременно их переживали. Михаил Афанасьевич был счастлив, найдя в лице Любови Евгеньевны единомышленника в оценке описанных в романе событий. Совместная жизнь в первые годы женитьбы ничем не омрачалась. Они были дружны, вместе бывали в гостях у родственников Михаила Афанасьевича, супругов Ляминых, Анны Ильиничны Толстой и ее мужа Павла Сергеевича Попова. Надо сказать, что, по отзыву современников, Михаил Афанасьевич любил и умел ухаживать за женщинами, при знакомстве с ними быстро загорался и также быстро остывал, что создавало дополнительные трудности для семейной жизни. После брака с Любовью Евгеньевной как-то постепенно уменьшился круг его старых знакомых, перестали бывать его прежние друзья – В. Катаев, Олеша и другие. Жизнь Михаила Афанасьевича стала более размеренной, организованной. Он был внимателен к жене, старался доставить ей удовольствие. Это видно из его писем к друзьям и знакомым. На его столе всегда находился портрет жены. Любовь Евгеньевна с удовольствием вспоминала совместные поездки на юг и лыжные походы.
В своей квартире она старалась создать красивую уютную обстановку и обставила дом мебелью красного дерева. Небезынтересно отметить, что к мебели Михаил Афанасьевич относился очень своеобразно, он старался одним словом охарактеризовать данный предмет: буль русской работы красного дерева очень строгих и сухих форм – «монашенка»; кушетку (вероятно, «Рекамье») изогнутой формы называл «закорюкой»; верх неуклюжего шифоньера назывался «Соловки», и туда отправляли спать кошку, когда она надоедала своей игрой.
Любовь Евгеньевна также склонна была давать прозвища не только животным, но и людям.
К родственникам Михаила Афанасьевича она относилась очень душевно и с его сестрой Надеждой Афанасьевной поддерживала самые добрые отношения в течение долгого времени, вплоть до ее смерти. У Любови Евгеньевны все время бережно хранились фотографии дяди и двух сестер Булгакова.
Михаил Афанасьевич очень много работал, и ему часто помогала жена. При написании пьесы «Мольер» она очень много переводила с французского языка. На первом машинописном экземпляре этого произведения, подготовленного для печати, стояло посвящение Любови Евгеньевне с благодарственностью за помощь. Этот экземпляр все время был у нее и, вероятно, незадолго до смерти был украден. Булгаковы всегда много работали, в течение целого года они упорно занимались английским языком. Причем Любовь Евгеньевна очень хорошо им овладела и этим тоже облегчала работу Михаила Афанасьевича, переводя для него необходимый материал. Она свободно читала по-английски, что нельзя было сказать о Михаиле Афанасьевиче.