В команде противников было шестеро – на одного больше, чем у них. Так что Смог взял на себя двоих. Это была странная команда, явно несыгранная, они мельтешили, мешали друг другу, пытались перехватить цель, слишком рано высовывались из-за стен, слишком поздно прятались, но у них был хороший спонсор, давший им классные доспехи. Это было единственное, что делало их командой. Выкрашенные в бронзовый цвет, они создавали ощущение, что на Огонька и его друзей надвигается шестёрка древних рыцарей. Но из-под доспехов виднелись заношенные комбинезоны и совершенно не рыцарское поведение.
Они не заботились ни о честности боя, ни о его красоте – и таким образом они настроили против себя и команду Огонька, и зрителей. Одни били исподтишка, окружали и выдавали очередь в спину. Другие хаотично бегали туда-сюда, просто стреляя куда придётся.
– Блоком, – скомандовал Огонёк, махнув рукой.
Ребята выстроились спинами друг к другу, ощетинившись во все стороны дулами оружия. Команда противников замерла, выглядывая из-за углов. Другой тактики, кроме «бегай и мочи», у них не обнаружилось.
– Двигаемся, – сказал Огонёк.
Так, спина к спине, кру́гом, они начали двигаться. Впереди шёл Огонёк, по бокам от него – Смог и Искра. Линкс и Шенджи прикрывали тыл.
– А теперь – «стена», – скомандовал Огонёк.
Он никогда не давал эту команду раньше, но ребята поняли его: им нужно было оттеснить противника к выходу. Оттеснить можно было только шквальным огнём – и они открыли этот огонь. Пламя вылетело из стволов, защёлкали по полу горячие патроны. Огонь опалил, стал лизать стены, противники попятились. Языки пламени играли на их доспехах, превращая те в раскалённую печку.
За две минуты команда Огонька преодолела всё поле Арены – на секунду он успел подивиться, почему она такая маленькая.
Однако эту мысль быстро перебила другая: а что потом? Когда противникам некуда будет отступать – неужели их придётся убить? Огонёк не испытывал к ним ни ненависти, ни отвращения, но даже этих чувств было бы недостаточно, чтобы заставить его убить человека.
Его раздумья прервал резкий звук сирены. Сверху донёсся металлический холодный голос:
– Бой окончен. Команда А победила. Команда Б проиграла.
В гуле голосов, доносившихся сквозь силовой купол, прозвучало разочарование.
– Кажется, они были здесь любимчиками, – пробормотал Огонёк.
– Вряд ли. Скорее всего, их просто уже знают здесь, – сказал за спиной Шенджи. – Может, победили разок.
Воздух между противниками и командой Огонька замерцал – упал щит силового поля на случай, если кто-то решит продолжить бой и нанести смертельный удар. Все опустили оружие.
Лязгнули двери, Огонька схватили за локоть сильные руки, развернули и повели к выходу. Он пытался обернуться, чтобы посмотреть, будут ли уводить команду противников такие же люди в масках, но ему не дали.
В подвале, в который их вернули, что-то неуловимо изменилось. Огонёк сразу даже не понял что. Пока Смог не толкнул его в бок и не гыгыкнул:
– Видимо, они хотят, чтобы мы хорошо выспались!
И тогда-то Огонёк заметил: у всё той же сырой, покрытой мхом и чёрной плесенью стены матрасы теперь не были свалены гнилой кучей. Матрасы заменили – на новые и даже ортопедические.
– Заслужили, – одобрительно кивнул Шенджи, ощупывая один из матрасов. – Хотя я бы предпочёл менее вонючее помещение.
– Наверное, для него нужно сразиться с кем-то посерьёзнее, чем та шестёрка, – сказала Искра, снимая с плеча дробовик.
Кстати, только сейчас сообразил Огонёк, оружие-то им оставили! Эта же мысль пришла в голову и Смогу, который поднял пулемёт и направил его в сторону двери.
– Не думаю, – сказал Шенджи. – Скорее всего, они блокируют.
– Ща посмотрим, – уверенно сказал Смог и нажал на спусковой крючок. Однако ничего не произошло – лишь что-то зашуршало в стволах пушки, но ни выстрела, ни даже холостого щелчка не случилось.
– Я же говорил, – сказал Шенджи. – У них здесь блок на оружие.
– Откуда ты всё знаешь? – с подозрением спросила Искра.
– Я слишком стар, – даже не повернулся к ней Шенджи. – А до моих лет можно дожить, только если понимаешь, как устроен этот мир.
Искра фыркнула и наставила на Шенжди дробовик: сделала вид, что стреляет в него.
Огонёк вздохнул:
– То есть ты предполагаешь, что мы тут надолго?
– Очень надолго, – ответил Шенджи и, не раздеваясь, растянулся на одном из матрасов. – Поэтому предлагаю воспользоваться этими дивными приспособлениями для сна.
Огонёк окинул взглядом команду: все выглядели немножко помято, устало, но ни на ком не было ни ран, ни ожогов. Лишь Линкс сидела в стороне, глядя в стену.
– Эй, – подошёл к ней Огонёк и тронул за плечо. – Всё в порядке? Ты не ранена?
Линкс повернулась к нему. Глаза у неё были стеклянные, и она смотрела сквозь Огонька, словно его не существовало. Пусть отдохнёт, решил Огонёк.
Сражения шли два-три раза в неделю – в зависимости от того, как до этого выступила команда Огонька и насколько сильными были будущий и прошлый противники. Аналогично менялась и обстановка их камеры: если они выигрывали, добавлялось освещение, появлялись столы и стулья. Если проигрывали – столы и стулья исчезали, освещение тускнело, отключался кондиционер.
К сожалению, проигрывали они чаще. И слабым звеном была Линкс. Огонёк не понимал, что с ней не так. Бой начинался хорошо, она рвалась вперёд, чётко понимала диспозицию, прекрасно ориентировалась в стратегии и меняла тактику, если менялась ситуация на поле.
Но что-то происходило, когда в бой вступал Огонёк. Он не мог понять, что именно влияло на Линкс, потому что в этот момент был занят сражением, но заметил, что каждый раз, когда всё заканчивалось язычками пламени, бегущими по полу, Линкс останавливалась с остекленевшим взглядом, опустив лук и расслабив тетиву. Хорошо, если на этом бой заканчивался – тогда они выигрывали. Но если бой начинался с того, что Огонёк выпускал пламя – на Линкс можно было уже не рассчитывать. Искра тоже заметила это.
– Она – наш балласт, – сказала она как-то Огоньку, растянувшись на матрасе. Матрасы – это было то, что им удавалось отстоять. Спать на вонючих тряпках было бы совсем худо. – А то и слабое звено. А то и…
Что именно «а то и», Искра не договорила, но Огонёк прекрасно её понял: «А то и крот». Кто-то сдал их – не посторонний, а именно кто-то из них пятерых. Кому это выгодно? Если даже не говорить о дружбе, никто так или иначе не получил никакой выгоды от произошедшего. Может быть, этого «крота» просто кинули? Он потёр виски. Всё так сложно. Этот мир был таким враждебным, что доверять хоть кому-то – было просто жизненно необходимо. Ему казалось, что ребята – это как раз та семья, которая ему так была нужна… Это те люди, которым он может доверять и которые могут доверять ему, но сколько ни повторяй слово «доверие»…
– Какого чёрта? – раздался голос Линкс. – Убери!
– О, – хмыкнула Искра. – Смог проявляет чувства.
Огонёк обернулся. Смог пытался ухватить Линкс за талию и усадить к себе на колени.
– Ну погоди же, – бормотал он. – Погоди…
– Эй! – крикнул ему Огонёк. – Что ты делаешь?
Линкс вырвалась и отбежала в угол.
– Ну а что? – спросил Смог. – Хорошая девчонка, я – отличный парень. Да мы просто созданы друг для друга! А она морду кривит, когда на меня смотрит. А ты – тоже… как не друг мне – решил всех себе прибрать? Искра за тобой хвостом ходит…
– Я вовсе не… – возмутилась Искра.
– И эта, с хвостом, тоже – хвостом, – не обращая на неё внимания, пытался каламбурить Смог. – А я что? Хуже всех? Давай делиться.
– Уймись, дурак! – Огонёк швырнул в него гранату, которая висела у него на поясе. Швырнул просто так, прекрасно зная, что та не сработает – они сто раз уже так делали. Швырнул, как швыряют в шутку горсть песка, щепку, что-то увесистое, что шлёпнет по колену или по руке, шлёпнет по-дружески. – Уймись, дурак.
Но случилось совершенно другое.
Взрыв сотряс камеру. Смог отскочил с диким воплем, вцепившись руками в лицо. Сквозь пальцы текла кровь и сочился дым.
– Она же не должна была взорваться, – растерянно повторял Огонёк, пока медики в зелёных халатах, окружённые охранниками, накладывали Смогу бинты на всё лицо. – Она не должна была взорваться, – оглядывался он, разводя руками.
Все стояли в шоке, оцепенело переводя взгляд со Смога на Огонька.
– Да вы же знаете, она не должна была взорваться!
Смог лишь шипел от боли сквозь стиснутые зубы.
В течение трёх суток после ранения он молчал. Всасывал через трубочку жидкий суп, который появился в их рационе специально для него – несмотря на то, что их пристанище выглядело паршиво, на еде их хозяева не жадничали, – и молчал.
Так же молча он сражался, закрыв бинты сварочной маской, которая теперь стала для него не просто защитой, а украшением.
– Я знаю, – было первое, что сказал он Огоньку, когда начал говорить. – Ты не виноват.
– Ну… – начал Огонёк.
– Зато мы знаем, что иногда они снимают блокировку. И будем за этим следить, – Смог говорил так, словно на самом деле с его лицом ничего не произошло. И поэтому Огонёк понял – раны остались у Смога не только на лице, но и в душе.
Глава 6. Твой огонь
Линкс плохо спала – даже на новом матрасе. Вернее, она спала мало – меньше, чем другие. В общем-то, она и не помнила, когда она спала нормально – может быть, в прошлой жизни, задолго до того, как у неё стёрли воспоминания и внедрили звериные гены? А может быть, это тоже один из её навыков? Боец, которому не требуется много времени для восстановления, – ценная вещь. «Вещь»… Вот чем всё больше и чаще чувствовала себя Линкс. Вещь вообще может не спать. К этому и стремятся те, кто создаёт идеальных бойцов. Но Линкс всё-таки спала. Ей хватало двух-трёх часов, и за эти часы она успевала видеть сны.
Сны почти всегда были об одном и том же – она и Зелёный Ворон. Как только он появлялся во сне, Линкс изо всех сил напрягала свою волю: она хотела управлять сном, и это часто получалось. Она задавала Ворону вопросы. Иногда он отвечал. Иногда показывал.