Например, как вчера.
– Я о тебе слышала, – сказала Линкс, как только Ворон, как всегда, появился из-за спины, предупреждая о себе шумными взмахами крыльев.
– И что же? Надеюсь, ничего постыдного?
– Говорят, ты – нейросеть.
Ворон рассмеялся: кхар-кхар!
– Я просто очень умный. А этого никто не готов допустить.
– Да, мне так и сказали. Значит, ты – человек? Или мутант?
– Я такой же, как и ты.
– Нас таких только двое? Почему я никогда не вижу во сне никого, кроме тебя?
– Потому что я так хочу. И могу. Ещё я могу пригласить компанию. Посмотри вокруг.
Линкс оглянулась – она лежала на койке, а белое бескрайнее помещение, в которое она всегда попадала во сне, наполнилось рядами таких же коек. На них лежали люди, накрытые простынями. Они не шевелились, даже не дышали. Из-под простыней к полу свисали обрезанные трубки. Из трубок сочилось что-то жидкое – красное, жёлтое, зелёное – и капало на пол.
– Мы могли быть на их месте. Не шевелиться, не дышать и даже не видеть снов.
– Почему я ничего не помню?
– Потому что тебе не надо. Иначе ты сломаешься. Все ломаются, если начинают вспоминать о своей «нормальной» жизни. Жизни до Скайтек.
– Опять это слово!
– Ещё бы! Ты – пленница Скайтек. Но не её творение. Они слишком бездарные и косорукие и не смогли сохранить то, что украли. Все образцы погибли. Кроме нас двоих. Поэтому ты так нужна Скайтек.
– Они же хотели меня убить! И даже того, кому они меня заказали.
– Это логично: уничтожить то, чем не можешь управлять. Но не бойся. У меня всё под контролем.
– А мне какая разница, кто мной управляет – ты или Скайтек?
– Я же не хочу тебя убить.
– И я должна в это поверить?
– Я много раз пытался бежать из Скайтек. И только когда мне удалось уговорить на побег тебя – у нас всё получилось. Ты нужна мне. Живой. Но ты ещё не готова. Считай, что Арена – это твоя школа…
– …убийств?
– …возрождения. Как-то так. Скайтек уже ищет тебя снова. Они хоть и дураки, но поняли, что убили не тех. На Арене ты в безопасности.
– Как ты… меня находишь?
– Это не я. Это и правда нейросеть, но это – не я, а то, что нас связывает. Твои сны – это сеансы связи. Виртуальная среда, дополненная реальность. Ты подключаешься к ней, когда засыпаешь. А я – когда захочу. Меня таким сделали. А тебя сделали немного по-другому, и, признаться, мне очень не хватает таких опций. Но я всегда рядом.
Ворон взмахнул крыльями и исчез. Линкс проснулась.
– Крепко же ты спишь, – произнёс рядом с ней голос.
Линкс дёрнулась и уставилась на Огонька, сидевшего рядом с ней на корточках.
– И это уже не первый раз, когда ты спишь и не замечаешь, кто рядом с тобой, – сказал он.
– Ну, может быть, я не замечаю друзей, – попыталась неуклюже пошутить она.
– Возможно, – кивнул он. – Так… мне кажется, что так дальше продолжаться не может. У нас нет команды, пока ты не перестанешь бояться огня.
– Я не… – начала она.
– Я всё понял. Когда мы активируем огонь, ты сразу впадаешь в ступор и на тебя никакой надежды нет, и пользы от тебя нет тоже. Если это происходит в начале боя, мы всегда проигрываем. То, что ты боишься огня – это нормально… ну… В том смысле, что людям, – он сказал «людям», даже не заметив этого, – свойственно чего-то бояться. Это делает их живыми и настоящими. Но нельзя, чтобы этот страх руководил тобой. Особенно когда на кону твоя жизнь. И не только твоя. Надо что-то делать…
– Что? – спросила она с вызовом.
– Ну давай хотя бы ты перестанешь его бояться.
Она рассмеялась немного истерично:
– Ну и как?
Огонёк вздохнул:
– Я долго думал об этом. Наверное, мы должны сейчас обсудить, что такое огонь и как он полезен людям. Что без него можно замёрзнуть в холодном лесу. Может быть, мы поговорили бы о богах огня в разных культурах. Чтобы ты поняла, что он не только убивает. Но у нас нет на это времени, да и я не эрудит. Давай сделаем так… Закрой глаза, – сказал он.
– И ты будешь жечь меня огнём?
– Неплохая идея… – улыбнулся он. – Но, думаю, её стоит отложить на потом.
– Хорошо, но я тебе доверяю, – сказала она и закрыла глаза.
– А теперь представь, – донёсся до неё из ниоткуда голос Огонька, – что огонь сейчас находится в твоих руках.
Линкс вздрогнула, по её ладоням побежал жар. Потом озноб, потом снова жар, потом пальцы закололо, словно иголками, – она знала, что Огонёк ничего не вложил в её ладони, это всего лишь её страх начал проявлять себя.
Огонёк говорил дальше:
– Это пламя совсем маленькое, не больше солнечного зайчика от осколка стекла, но в твоих силах сделать его больше. И когда оно растёт, оно начинает доверять тебе. Оно становится частью тебя. Оно не причинит вреда тебе, пока ты этого не захочешь, и не причинит вреда другим, пока ты тоже этого не захочешь. Потому что это только твой огонь.
Жар в её ладонях начал утихать. Онемение перешло на плечи, на спину, а потом сорвалось и улетело прочь.
– Теперь представь, что ты можешь делать его меньше и больше. Ты можешь вытягивать это пламя в струнку, а можешь превращать его в пульсирующий шар света. Только ты решаешь, что сделать с этим огнём. Если ты хлопнешь в ладоши, ты его убьёшь. Хлопни, я тебе разрешаю.
Руки Линкс задрожали. На секунду она подумала, что, может быть, действительно нужно хлопнуть ладонями и забыть обо всём, но ей почему-то этого не хотелось. Тепло было мягким и приятным, она управляла этим воображаемым огнём. Она доверяла ему, а он доверял ей.
– Нет, – сказала она и открыла глаза. – Я не буду хлопать.
– Хорошо, – сказал Огонёк.
Он засунул руку за пазуху и достал зажигалку.
– Возьми. Ты можешь зажечь её или отдать её мне.
Линкс взяла зажигалку в руки. Она была тёплая – теплом не огня, но Огонька. Пламя таилось в ней, не билось в клетке, как загнанный зверь, не рычало, пытаясь выбраться, – оно там тихо дремало. Линкс посмотрела на зажигалку, ещё раз покрутила её в пальцах. И щёлкнула. Огонёк пламени был похож на осенний лист – Линкс не помнила, как выглядят осенние листья, но в голове всплыло именно это сравнение.
Щёлк! – и огонь пропал.
– Забавно, – сказала она. – Так просто.
– Сам в шоке, – улыбнулся Огонёк и протянул руку.
– Нет, – сказала Линкс. – Пусть она побудет у меня.
Огонёк рассмеялся.
Эту зажигалку она взяла на финальную битву. Зачем – сама не понимала. Они шли на этот раунд со смешанными чувствами. Шенджи молчал, Искра хорохорилась, Смог поминутно перепроверял свой пулемёт, Огонёк чему-то улыбался. Никто не знал, что происходит с теми, кто проигрывает в финальном раунде. О том, что их отпустят, они и не помышляли – вряд ли кого-то отпускают с Арены. Может быть, переведут ниже, в категорию боёв для отбросов. Или будут использовать как тренировочный инструмент. А может быть – просто убьют.
Команда, которую выставили против них, была видавшей виды – потёртые, небритые, с колючими цепкими взглядами. У одного из них была кабанья голова. У другого из хребта торчали шипы. Третий так пружинил на ходу, словно вместо подошв у него были антигравитаторы.
– Вот это да, – сдавленно пробормотала Искра. – Откуда они такие?
– Неудачники, вылетевшие из высшей лиги, – сказал Шенджи. – Остатки разбитых команд. Ненужные там даже как легионеры. Сколотили тут из них новую банду, дали шанс ещё раз пробиться наверх.
Словно услышав эти слова, Кабанья Голова зарычал. За спинами троицы шли ещё двое – парень с чем-то похожим на дробовик и парень с плазменной винтовкой. Они не привлекали особого внимания и от этого казались ещё опаснее.
Позже, вспоминая тот бой, Линкс не могла восстановить порядок действий. В памяти всплывали отдельные куски: вот Кабанья Голова снова рычит и сбивает плечом Смога. Вот Шенджи, отступая, отбивается от Антигравитатора. Вот два молчаливых парня – с дробовиком и плазменной винтовкой – прижимают в угол Искру. А вот Спиношип медленно идёт к Огоньку. По металлическим зубьям, растущим из его позвоночника, бегают электрические разряды.
Смог замычал, боднул своей маской Кабанью Голову. Тот отлетел в сторону, с грохотом ударившись о стену.
– Получай! – поднял Смог свой пулемёт.
Но Кабанья Голова сделал кувырок, откатившись в сторону, и взревел.
Этот рёв ураганом пронёсся по арене, заставляя стены дрожать, сворачивая кишки в тугой узел, разрывая барабанные перепонки в клочья. Спиношип повернулся боком к Линкс. Она увидела у него в ушах беруши. Они подготовились, поняла она. Вот оно, их настоящее оружие. Даже с берушами соратники Кабаньей Головы вздрогнули и на секунду потеряли равновесие. Команда же Огонька упала на колени, закрывая уши руками.
Линкс чувствовала себя странно. Рёв оглушил её в первое мгновение, но потом он словно смазался – будто на неё накинули купол, который заглушал все звуки. Рёв обтекал этот купол, превращаясь в монотонное гудение. Линкс протянула руки – никакого стекла не было. Но рёв всё так же казался просто назойливым звуком, а не смертельно опасным оружием.
Линкс расставила руки ещё сильнее, и ей показалось, что стены этого воображаемого звукового купола расширяются. Она толкнула стены руками, ей даже почудилось, как звуковые волны отлетели. Она сделала ещё несколько жестов в сторону Искры, которая лежала на полу, зажимая уши, – и вдруг увидела, как у Искры округлились глаза, та перевернулась на живот, встала на ноги, растерянно мотая головой. «Я укрыла её своим куполом, – поняла Линкс. – Теперь этот рёв не мешает ей». Линкс повернулась к Смогу и снова махнула руками. И теперь она точно увидела едва заметное колыхание воздуха. Смог, как Искра, также завертел головой. Линкс поделилась куполом с Шенджи и Огоньком. Те встали куда ровнее, и взгляд их был более осмысленным, чем у соратников Кабаньей Головы. Рёв пробивался к ним в голову через беруши, поняла Линкс.
– Мы можем атаковать, – негромко сказала она.
И ребята её услышали.