Едва Огонёк просунул голову в проём, он увидел, как Искра почти под прямым углом выгнулась назад, уворачиваясь от того, что показалось ему поначалу огненными хвостами. Он поискал источник этих хвостов – это были стрелы, и их метал мутант, выпуская из своего супернавороченного лука с тройной тетивой.
Проблемка. Ведь они должны были взять мутанта живым. А он, то есть она, похоже, была против и отчаянно этому сопротивлялась. Хотя нет, отчаяния Огонёк не увидел ни в её надменной позе, ни в уверенности и точности скупых движений – она словно срослась с этим луком, а он просто выполнял её приказы.
Перед походом Огонёк строго-настрого приказал, особенно Смогу, забыть про спусковые кнопки и крючки на оружии и думать головой, хотя это было понятно и так. У каждого мутанта, за которым они охотились, был изъян, ахиллесова пята, слабое место, которое Огонёк – с помощью мудрого Шенджи – находил и использовал. Но этого они никак не могли раскусить.
Объект лупил по ним стрелами, а им оставалось только укрываться и ждать. Ждать, когда ей это надоест или стрелы закончатся. А что, если у неё бесконечный запас? Ладно, хорошо уже то, что они не самонаводящиеся. Огонёк прятался за одним из вырубившихся роботов и лихорадочно пытался найти решение.
Но тут раздался жуткий грохот. Видимо, Смог неловко высунулся из укрытия, и один из сортировщиков ухватил своими клешнями его голову вместо очередной жестянки. Смог, терпя боль, монотонно заскулил. Голова у Смога была крепкая, потому что проводка в клешнях робота даже задымились от перенапряжения. Тут и Искра пришла на помощь, отстрелив дробовиком ржавые клешни. Те разлетелись металлическими брызгами, слегка оцарапав лоб Смога.
Убедившись, что Смог в порядке, Огонёк вернулся к наблюдению за мутантом. Но её нигде не было видно. Град стрел прекратился. Она скрылась, воспользовавшись тем, что все охотники отвлеклись на Смога! Ничего. Если повезёт, её примет Шенджи. Ну, и трекер она, кажется, не обнаружила. Интересно, куда Флокс его пристроил?
Огонёк осторожно выбрался из укрытия и крикнул ребятам:
– Никто не ранен?
– Ха! Чтобы я дал себя расплющить какой-то железяке? Не дождётесь! – Смог погрозил громадным кулаком роботам-сортировщикам и пнул останки своего обидчика. – Я сам кого хочешь расплющу!
– Чего ты радуешься? Из-за тебя мы упустили объект! Неудивительно, что робот принял твою башку за пустую жестянку! – оборвала его Искра, а Смог, не став спорить, сразу виновато опустил голову и приуныл.
– Ничего. Мы знаем, где она. Нам просто надо поймать момент, когда её можно застать врасплох, – успокоил всех Огонёк. – Спит же она когда-нибудь! Но мне любопытно знаете что? Что никто не ранен и ни одна стрела не попала в цель.
Глава 2. Рысь и Ворон
Выбравшись с завода, она тут же юркнула в какой-то провал в стене соседнего здания и через его руины, не оглядываясь и не разбирая дороги, рысью пронеслась по пыльным тёмным лабиринтам. Ей показалось, что за ней кто-то гонится, и она ускорила свой бег. Она виляла и кружила, надеясь сбить охотников со следа. Наконец она перестала слышать преследователей – или то, что она принимала за них, и рухнула в одном из закоулков среди замызганных и замшелых руин.
Только оказавашись в безопасности, она нашла время обдумать и проанализировать всё, что случилось с того момента, как она очнулась.
А очнулась она задолго до того, как охотники окружили её. Её чуть покачивало и трясло. Словно она лежала на огромном животном, которое подрагивало от недовольства. Животное было жёстким, холодным и неприветливым. Она пыталась вспомнить, как называется это животное. Но она не помнила даже своего имени – не то что чужих. «Я – … – пыталась она выковырять из памяти имя, надеясь, что это получится на автомате. – Меня зовут …» Ничего, пустота, прочерк.
Но животное бурлило не под ней, а над. От него вибрировало всё вокруг – и пол и стены. Она напрягла зрение и попыталась и опознать бурлящее под ней животное. Над ней дрожала конвейерная лента. Жесткая, холодная, подрагивавшая на зубьях механизмов. Лента колыхалась, но не двигалась. Похоже, её где-то заклинило.
Она огляделась. Вокруг не было ничего целого, чистого, здорового – разруха пожирала это место, разделяя богатый пир со ржавчиной, плесенью и грязью. То ли заброшенный завод, то ли – просто выходные затянулись у таких нерадивых хозяев? Она пошевелилась и столкнула с себя куски ржавых деталей, которые почти что рассыпались в прах от её толчка.
Тут-то они и появились. Охотники. Конечно, охотники, кто же ещё? Вооружённые до зубов – вряд ли это были заводские рабочие. Хотя оружием они как будто не собирались пользоваться. И до чего неловкие! Один из них – громила высотой с два метра – наступил на что-то хрупкое. Зачем такого брать на дело? Особенно учитывая, что они не собирались её убивать. Она нужна им живой! А это значит, что она представляет какую-то ценность. Что ж, учтём. Уйти от таких растяп было легче лёгкого. Даже ранить их жалко. Хотя было чем. Как только появилась опасность, в ней что-то словно щёлкнуло. Она почувствовала лёгкую боль в спине. Оттуда пошло тепло. Она завела руку за спину, и в ладонь легла рукоять. Это был лук. Это от него шло тепло, он переливался неоном и отвечал на каждое её движение, точнее даже на мысль, позыв, который предварял это движение. Они были как единое целое, и это захватывало дух.
Другой рукой она выхватывала стрелы из колчана. Стрелы послушно ложились в руку, и она выпускала их, не целясь, а их огненные хвосты метались по сортировочному залу, как юркие зверьки, но не поражали неудачливых охотников – потому что она этого не хотела. Ей было жалко их. Поэтому ей так легко удалось уйти. От одних преследователей.
Но они были не единственные. Когда она играючи оторвалась от первых, ей едва удалось уйти от вторых. Хотя не факт, что это были преследователи. Может, ей просто любое живое существо теперь казалось врагом – её личным врагом. Как будто весь мир сейчас крутился вокруг неё, и круг этот сжимался. Как будто все наёмники этого странного мира, которого она не помнила, охотились только за ней. «У объекта обнаружена мания величия, отягощённая манией преследования, – это уже что-то, – посмеялась она над собой. – Вдобавок я ещё и шучу. Осталось понять, чем я питаюсь».
В одном из завалов она нашла проход внутрь и укрылась среди руин. Это место было не похоже на завод, хотя и тут высились остовы[2] механизмов, напоминающие скелеты каких-то древних животных. И тут была разруха, но степень её намного превышала тот заводской хаос. Здесь царили разложение и тлен, которые дали толчок новой жизни. Но жизнь эта была иная, чужая, враждебная – и враждебность эта была не ясной, традиционной и логичной, а абсолютно непостижимой, тёмной, вязкой. Невидимые в полумраке твари, большие и маленькие, ползающие, летающие и скачущие, передвигались, шуршали и сопели, кружа где-то неподалёку от неё. И воняли. Они жутко воняли! Они явно хотели подобраться поближе и поживиться чем-то, чего пока ещё не знали и не пробовали.
Она пряталась под обрушившейся бетонной плитой и прислушивалась к звукам вокруг. Она ждала. Когда звуки слегка поутихли, она выбралась из завала. Ни малейшего шороха не раздавалось от её шагов. Она наступала на мелкий хлам и мусор – и тишина. Стоп! Может, она оглохла? Нет, конечно, нет! Она же слышала охотников! Громила вообще топал, как бронетанк на ножках. К тому же она только что слышала местных тварей.
Полумрак скрадывал рельеф помещения, но она чувствовала все преграды словно нюхом – по их запаху, каждый из которых был уникальным. Запахов были тысячи, и каждый из них она могла выделить. Кроме живых тварей тут были и мёртвые кости, они пахли резче всего, и на них она тем более старалась не наступать.
Затем она прислушалась к себе – чтобы понять, чего она хочет. Она определённо чувствовала желание. Крутило где-то в районе живота – это голод. Мозг постепенно выдавал информацию: недостаток питания – девяносто процентов, недостаток жидкости – девяносто пять процентов. Критическое состояние, необходимо срочно принять меры. Откуда приходили эти мысли, она не могла понять. И почему оттуда же не приходит инфа о её имени?
В дальнем углу сверкнул отблеск. Над тем местом крыша прохудилась, и за время дождей там скопилось озерцо. Пересохший организм тут же отреагировал на зов, и она ринулась. Первичные рефлексы работали лучше, чем страх и инстинкт безопасности. Она погрузила ладони в жидкое, готова уже была напоить себя влагой – чем бы она ни была, но успела увидеть своё отражение, подёрнутое рябью. Из ковша ладоней, полных воды, на неё смотрела… вполне себе симпатичная девчонка. Но на её макушке торчали острые уши!
Она замерла. Вода – или что там было – сочилась сквозь пальцы. Отражение таяло, утекало. Ещё немного – и от ушей ничего не останется. Она не решалась развести ладони, чтобы ощупать себя. Отражение – это ведь фикция. Мало ли что там померещилось в полутьме. Может, это вообще что-то у неё за спиной! Она разжала руки и снова набрала жидкости. Закрыла глаза, поднесла ко рту и выпила. Почувствовала, как увлажняются пересохшая глотка, пищевод, пустой желудок. Обычная дождевая вода. Немного оксида азота, тяжёлые металлы, насекомые – ничего особенного. Даже пыльцы нет. Ну а откуда ей тут быть? Если бы тут хоть одно натуральное растение выросло, вокруг него бы возвели колючую проволоку под током. И вспыхнула бы локальная война между фракциями. Стоп! Фракции. Она знает, что это. Но не знает своего имени и места в этом мире!
«Линкс! Ты со мной? – прошелестело у неё в голове. – Скайтек – не единственные, кому мы нужны. За нами будут гоняться все фракции. И мы сможем выбрать, кому продать себя подороже…» – Она услышала эту фразу так отчётливо, будто кто-то произнёс её прямо в ухо. Она обернулась – никого.
«Линкс»? Это – её имя? Рысь? Она нерешительно подняла руки и коснулась головы. Осторожно ощупала макушку и наткнулась на упругие замшевые наросты треугольной формы. Нет, ей не показалось.