Тихонько скрипнула дверь. Степа вышел из дома с двумя кружками в руках и сел на крыльцо рядом с Артемом.
— Держи, — Усаченко протянул кружку Артему.
— Коньяк?
— Остатки.
Степа выпил и достал пачку сигарет.
— Будешь?
— Не курю, — ответил Артем, но тут же добавил: — Хотя давай.
От первой же затяжки Обухов закашлялся так, словно это был последний вдох перед смертью от двусторонней пневмонии. Артем бросил сигарету:
— Не стоило пробовать.
Степа курил так вдохновенно и вкусно, что Обухов пожалел, что он не курящий.
— Стёп, а ты как в МЧС оказался? — спросил Артем Усаченко.
— Прозвучит странно, но я хотел людей спасать. Артем после этих слов пожалел, что задал такой вопрос.
— А ты? — спросил Степа Артема.
— Да само как-то. Отец повлиял. Сказал, что, если где-то и есть перспектива, так только там, где государство. Стабильности, наверное, хотелось.
— Отцу или тебе?
— И мне, конечно.
— Ясно, — Степа докурил сигарету, затушил и положил окурок в пустую теперь пачку.
— Ну извините, что я тут не про защиту родины, — бросил Обухов, в ответ майор только улыбнулся.
— Да и я не про родину. Знаешь, что для меня родина?
— Ну?
— Сгоревший кинотеатр.
Степа рассказал, как в одном из захолустных городов его детства сгорел кинотеатр «Родина». Он со стайкой друзей носился с деревянным маузером в руке, что вырезал из доски отец, и пытался убить друга Леньку, воевавшего за немцев. Пробегая мимо одного из подъездов, он услышал, как одна из бабок на скамейке сказала: «Родина горит». Тут же кто-то из пацанов крикнул: «Там родина горит, пошли смотреть!» Дети закончили сражение и побежали на площадь Ленина, где полыхал огнем кинотеатр, не оставляя шансов пожарным. На следующий день на автобусных остановках, в очередях продуктовых магазинов, на рынке можно было услышать: «Видели, как родина наша горела?» Тогда Степа подумал, что, если бы он был пожарным, тогда бы точно смог «Родину» спасти. Через неделю «Родину» обнесли забором, и несколько месяцев обугленный остов кинотеатра, где каким-то чудом сохранились две буквы в названии — «НА», повергал в депрессию проходивших мимо горожан. В середине двухтысячных Усаченко был проездом в этом городе. Родину восстановили. Теперь это был пятиэтажный торговый центр из стекла и железа с названием — «Ваш дом».
— Мда, — сказал Артем, выслушав историю, — у меня все куда прозаичнее.
— Да и в моей истории тоже нет никакой поэзии, капитан, — Степа хлопнул Обухова по плечу.
— Ты, кстати, так и не рассказал, почему именно тебя сюда отправили. Вроде не твой профиль.
— Это ссылка, с начальством поругался, — ответил Артем.
— Понятно.
Артем не стал рассказывать, что все из-за того, что дождь шел уже четвертые сутки. В среду чертил наискосок. Заштриховал четверг. В пятницу мелко нашинковал серое небо. В субботу на пару с ветром сбил с городских деревьев мертвую еще с осени листву, чудом цепляющуюся за ветки всю зиму. И когда в воскресенье утром Артем вышел из дома в озлобленный март и пошел в сторону метро, все, что эти четыре дня было дождем и ветром, теперь на холоде окаменело, зачерствело, замерзло и ощетинилось.
Все из-за дождя и слишком резкого похолодания. Из-за того, что пришлось оставить на парковке во дворе не переобутую к зиме машину и на работу отправиться на метро.
Простой, но важный утренний ритуал для любого разумного человека, собирающегося попасть на работу с помощью метрополитена, — воткнуть в голову наушники, надеть темные очки, если тепло и солнце, не надевать очки, если холодно или пасмурно, накинуть на голову капюшон, можно даже марлевую повязку нацепить, или шарф, или любую вообще повязку и спрятать лицо до самых глаз; главное, как можно тщательнее оградить себя от всего, чем изобилует мир: люди, нежелательные звуки, запахи, цвета.
Артем Обухов знал, что проще всего справиться со звуками, нежели со всем остальным, поэтому и сделал всего пару шагов от подъезда, остановился и снял перчатки, чтобы достать из кармана джинсов телефон. В любом плейлисте, в любом из сервисов первый трек должен быть не абы какой — нельзя подходить к этому безответственно. Сейчас такое время, когда ты — не то, что ты ешь, ты — то, что ты слушаешь, то, что ты смотришь, ты — то, что ты лайкаешь, и на кого, и на что подписан.
Артем запустил приложение VK на телефоне — музыка — моя музыка; нажал play, зная, что первым треком у него Radiohead — Creep, и сразу убрал телефон обратно в карман. Он знал, что здесь, возле подъезда, «Мегафон» плохо держит связь, и это хорошо; Артем успел принять это холодное утро как объективную реальность, вместо того чтобы думать, дескать, все было так исключительно для него подготовлено, пока шел до угла своего дома, и там как раз уже подгрузился трек. Но вместо ожидаемого — when you were here before — прослушал рекламу и, конечно, слушать теперь Radiohead не хотелось. Вообще больше ничего не хотелось. Он убрал наушники в карман.
Артем стоял на длинном языке эскалатора станции «Парк Победы», ждал, когда тот его наконец сглотнет вместе с остальными и он окажется в теплом желудке среди таких же проглоченных. Здесь придется еще немного подождать, когда очутишься в поезде и отправишься по кишкам-тоннелям, чтобы в конце этого недолгого, но неприятного путешествия, окончательно переваренным и лишенным внутренней энергии, которую высосало метро — этот пищеварительный тракт города, — стать тем, что выдавит спазмами толпы из своего организма мегаполис на станции назначения. И это в самом начале дня. Когда еще толком не разгорелось солнце.
Артем Обухов надеялся, что до вечера он успеет заново стать человеком, и домой, конечно, отправится на такси. А пока нужно занять в вагоне место для мизантропов, аутистов и психически нестабильных людей — то самое сиденье в углу вагона, на котором может уместиться только один человек. Артем успел протиснуться, оттеснив плотного низкорослого мужика с лицом, похожим на морду мопса. Тот было попытался что-то сказать, но Артем посмотрел на него тем своим взглядом, про который знающие Обухова люди, бывало, говорили: «Обухов, от твоего взгляда не по себе, смотришь так, будто ты Конор Макгрегор перед боем». Артему нравилось такое сравнение, и он старался этот взгляд использовать как можно чаще. Мужик ретировался, Артем достал из кармана джинсов телефон, воткнул в уши наушники и, подключившись к Wi-Fi, после просмотра назойливой рекламы, где девушка, похожая сразу на всех девушек из инстаграма, пыталась объяснить Артему Обухову, насколько она теперь свободна, спортивна, улыбчива, независима, благодаря новым прокладкам, ткнул пальцем в приложение — YouTube. Выбрал первый же рекомендованный заботливым сервисом ролик, подождал, когда закончится реклама нового iPhone, которую нельзя пропустить, но можно следить за счетчиком времени, отчего несчастные пятнадцать секунд превращаются в бесконечность. Затем Артем закрыл рекламный баннер строительных материалов внизу окна просмотра видео.
Теперь, когда он уже почти вышел из себя, можно погрузиться в само видео. Оказалось, что это очередное интервью; такого добра на YouTube, после умопомрачительного успеха Юрия Дудя, расплодилось в немереном количестве, причем с одними и теми же людьми. Условный рэпер Вася сходил к журналисту Юре и дал интервью для его канала. Затем Юра сходил к Васе. Вася с Юрой через некоторое время дали интервью для канала Ксении. Ксению когда-то интервьюировал Юра. Комик Руслан дал интервью для канала Юры, для канала Васи, для канала Ксении, и комик Семен дал интервью тем же каналам и еще десяти другим. И ходят они, ходят. Одни спрашивают, другие отвечают, затем меняются местами. И вот, когда Юра, Вася, Семен, Ксения и Руслан раздали и взяли интервью у всех, у кого только можно было, они появились на юмористических каналах. На одном Юру, Васю, Семена и Ксению обматерили на шоу, где ведущим был комик Руслан, затем на другом, где ведущим был комик Нурлан, затем на еще одном, где ведущим был комик Семен, а затем на самом популярном, где ведущих было четверо: Руслан, Нурлан, Семен и какой-то Алексей.
Они смеялись, они катались от смеха, они задыхались от радости, когда их посылали в известное место.
Они в заключительном слове говорили, что получили истинное наслаждение. Такое себе, но мерило успеха. Артем даже успел подумать: а хочет ли он такого успеха? Начать, допустим, читать рэп, чтобы потом случились все эти бесконечные интервью, и, конечно, достигнув вершины, быть посланным в известное место на самом популярном юмористическом канале каким-то Алексеем. И радоваться, непременно получать истинное наслаждение. Думать он об этом стал, когда началась нативная реклама, которая вроде как, по своей сути, должна быть незаметной, но оказалась еще назойливей, чем та девушка с прокладками при подключении к Wi-Fi, и закончил, когда снова началась реклама нового iPhone. Это окончательно вывело Артема из себя, он закрыл YouTube и запустил Telegram. Здесь, на одном из псевдоновостных каналов, внимание Артема привлекло видео с броским заголовком: «Депутат Богомолов уверен, что величина прожиточного минимума адекватна ценам и на эти деньги можно спокойно жить и питаться в течение месяца». В самом видео депутат Богомолов Кирилл Алексеевич, румяный лицом, с аккуратной прической, упитанный и розовый, уверял, что он сам пробовал месяц прожить исключительно на сумму, равную прожиточному минимуму, и никаких трудностей у него не возникло. В конце Богомолов добавил: «А если кому-то кажется, что этих денег на месяц недостаточно, я предлагаю не есть в три горла, а вести здоровый образ жизни. Кушать овсянку по утрам, больше пить воды, гречка — правильные углеводы, опять же, и, конечно, никакой соли и сахара. Не надо прибедняться и сказки рассказывать о том, как у нас все плохо, тоже не надо».
Артем убрал телефон в карман и закрыл глаза, пытаясь осмыслить увиденное и услышанное. «А ведь он это серьезно, Богомолов этот», — думал он. Ярость, ненависть, негодование — все сжалось в одно неуправляемое чувство, название которому Артем придумать в этом состоянии не мог.