— Как думаешь, Тём, почему в деревне все немного не в себе? Заметил? С ними со всеми что-то не так.
— Да с нами со всеми что-то не так, Стёп.
— Что с начальством не поделил, Тём, за что сослали? Обухов рассказал историю про дождь с утра и депутата Богомолова. Усаченко помолчал немного и сказал:
— А ты себе на уме, капитан. А если бы зарезал? Чем думал?
— Не знаю, Стёп. У меня бывает так. С детства еще, как накатит, вообще себя контролировать перестаю.
Майор ничего не ответил. Снаружи было тихо, но Степа с Артемом пока не решались выбраться наружу. Обухов вспомнил слова отца: «Ты хоть иногда промолчать можешь? А не бросаться сразу с кулаками?» Артем в деталях увидел ту сцену на кухне. Вот четырнадцатилетний Артем Обухов стоит перед отцом и старается не смотреть в глаза. Обухов-старший сидит на стуле, пьет чай и легонько толкает сына в плечо: «Слышишь меня?» — «Слышу, а что, я неправду сказал?» — бубнит Артем. Отец думает секунд десять: «Не в правде дело. Он — учитель, взрослый человек, а ты — пацан и ученик, должен слушаться. Думаешь, у тебя теперь по физике будут нормальные оценки?» — «Плевать мне на физику, от Коленвала перегаром несло», — Артем смотрит на отца, теперь тот отводит глаза. «От кого?» — спрашивает Обухов-старший. «От Николая Ивановича, от него постоянно перегаром пахнет, я и сказал, чтобы сначала протрезвел, потом уже из себя грозного учителя строил», — Артем даже сейчас от негодования сжимает кулаки. «Коленвал, смешно. Сын, я не говорю, что ты не прав, я говорю, что иногда нужно промолчать в своих же интересах. Вот ты чего добился? Думаешь, он после твоих слов пить перестанет? Возьмет такой и перестанет, потому что ему, видите ли, Артем Обухов — ученик девятого класса — так сказал. Ничего не изменится, ни для него, ни для кого вообще, кроме тебя. И что? Правильно ты поступил?» — «Правильно!» — Артему кажется, что он сейчас взорвется от негодования. «Ладно, а с кулаками на учителя бросаться, пусть даже от него перегаром пахнет, тоже по-твоему правильно?» — «Он мне подзатыльник дал!» — кричит Артем, вытирая предательские слезы, так некстати побежавшие по щекам. Отец молчит. Смотрит на сына. Выбивает пальцами по столу замысловатый ритм. «Иди к себе, герой, никакого компьютера». Артем что есть сил хлопает дверью. Слышит, как мать идет на кухню и говорит отцу: «Саш, ты сходи в школу, поговори с Коленвалом этим, бутылку ему что ли поставь, выгонят же Артема из школы или загнобят совсем». — «Поговорю», — отвечает отец.
Позже Артем попытался вернуть должок Коленвалу. Когда окончил школу. Был поздний зимний вечер. Он и пара его дружков купили в ларьке по бутылке пива и по пачке сигарет. В тот же ларек пожаловал Коленвал. Он не узнал своих бывших учеников. По лицу было видно, что не просыхает учитель физики уже недели две. Толстый и нелепый, в старом военном бушлате нараспашку, без шапки и в домашних тапочках. Артем посмотрел на него с презрением и от души залепил в челюсть Николаю Ивановичу правый боковой. Но Коленвал не упал, как ожидал Обухов. Николай Иванович только сделал несколько шагов назад и тут же, несмотря на возраст и длительный запой, сгруппировался и нанес Артему такой сокрушительный прямой в подбородок, что тот потерял сознание еще до того, как рухнул на тротуар. Оказалось, что Коленвал не только учитель физики, но и мастер спорта по боксу и в таких ситуациях может действовать на рефлексах. Артем так сильно ударился при падении затылком, что пролежал почти месяц в больнице с переломом челюсти и с пробитой головой.
Еще долго после выписки он питался исключительно «жиденьким» из-за жестко зафиксированной челюсти. Когда окончательно поправился, на затылке остался внушительный шрам.
Шрам еще долго напоминал Обухову о том, что бывает, когда он не контролирует свои эмоции. Но после того, как он поступил в Академию гражданской защиты МЧС России, Обухов забыл и о шраме, и о полученном уроке.
Сил лежать в гробу больше не было, и Артем откинул крышку. От свежего воздуха закружилась голова. Степа вылез из своего гроба, и капитан с майором, воровато озираясь по сторонам, побежали к забору.
Бум-бум-бум, — донеслось со стороны ямы, словно удары в несуществующий бубен.
— Стёп, ты это слышал?
— Что именно?
— Звук, такой странный, будто в шаманский бубен бьют.
— Какой бубен, Тём, мерещится тебе, — сказал Степа. — А вот это уже мне мерещится, видимо?
Степа показал на приближавшегося к ним человека. Он шел быстро, и в его движениях чувствовалась угроза. Обухов вспомнил про обрез, оставшийся в доме у Харитона. Сердце тут же пустилось галопом.
— Гриша, ты что ли? Лучше не подходи! — крикнул Степа.
Человек не ответил, только ускорил шаг.
— Гриша?!
— Яма вас позвала, я знаю! Вы же ничего не знаете, я все знаю. Все знаю про бездну! Она говорит со мной. Она каждый день говорит со мной.
Гриша подошел ближе и протянул Артему руку.
— Григорий Антипов, ученый, — представился Гриша.
— Очень приятно, — ответил Обухов.
— Как вы себя чувствуете на краю бездны? — буднично спросил Гриша. — Как вам ад под боком? — он засмеялся, закрывая ладонью рот. — Как тебе ад?! — крикнул он неожиданно громко и бросился на Артема. Тот успел отскочить в сторону. Гриша зарычал от злости и уже приготовился снова броситься, но в этот момент Степа резко и звонко зарядил Грише по уху. Сумасшедший, схватившись за голову, побежал прочь.
— Ну и ночка. Ты как, капитан?
— Что-то мне не по себе, пошли домой скорее.
— Странно, что ты не слышишь это звук, Стёп, яма же совсем рядом.
Прямо сейчас Обухову захотелось подойти к самому краю и заглянуть в нее. Не отдавая себе отчета, он пошел к яме.
— Ты куда собрался? — Степа схватил капитана за руку.
Артем снова услышал — бум-бум-бум. Звук явно шел из глубины ямы. Он стал снова спрашивать у Степы, слышит ли он.
— Посмотреть хочу.
— Завтра посмотришь, — отрезал Степа.
Когда Степа уснул, Артем вышел из дома, дошел до водонапорной башни и забрался наверх. На небе не было ни звезд, ни луны. Сплошная темень. Только в доме Черновой горел свет.
Телефон поймал сеть и истерично задребезжал уведомлениями. Обухов читал сообщения и не мог уловить никакого смысла, но почувствовал, будто стало спокойней, словно убедился, что не одинок, что кроме майора Усаченко, странной девушки, читающей коту, бабки, видящей в каждой картофелине своего внука, сумасшедшего ученого и Харитона есть еще люди.
Он включил камеру в телефоне, поставил режим съемки со вспышкой и щелкнул гнездо аиста на трубе. Подписал фотографию «в ожидании аиста» и отправил в инстаграм.
Утром Степа растолкал крепко спящего Артема, и они отправились к яме. Выглядел майор совсем плохо, ему явно стало хуже.
— Что-то худо себя чувствую, температура что ли, — сказал Степа, когда они пришли на место.
— Выбираться пора, в госпиталь тебе надо, — ответил Обухов.
— Да, чувствую, слягу, надо показания с датчиков снять, пока могу.
— Может, на завтра оставим, отлежишься?
— Нет, у меня предчувствие нехорошее, Тём. Надо посмотреть. Может, уже пора местных вывозить отсюда.
— Да не поедут они никуда.
— Почему?
— Они всю жизнь рядом с ямой, мне кажется, они уже не осознают опасности.
— Что там с датчиками? — спросил Артем, когда Усаченко вытащил из ямы датчики, привязанные к веревке.
— Нет тут газа никого.
Они вернулись домой. Степа стал чувствовать себя намного хуже, чем утром. Он залез в спальник, накрылся сверху одеялом и всем своим видом продемонстрировал, что вставать сегодня не собирается. Артем не знал, чем себя занять, и решил прогуляться по Русово, связаться с водонапорной башни с Шадриным, уточнить, когда будет транспорт. С самого утра он слышал беспрерывное бум-бум-бум. Звук стал как будто сильнее и не прекращался. Обухов даже привык к нему и почти не замечал. Он не понимал, почему этого не слышит Степа, но больше не спрашивал. И уже не сомневался, что звук идет из ямы, но хотелось еще у кого-то спросить об этом. Только не у Гриши. Этот точно слышит, и не только шаманский бубен. Артем вышел из дома и отправился к яме.
Здесь, на самом краю, ему казалось, что на самом деле и нет ничего кроме этой ямы. Вместе с острым, как осколок битого стекла, чувством опасности есть немного пугающее ощущение покоя.
Обухов сел на краю ямы, свесил ноги вниз и стал прислушиваться. Удары в бубен здесь были слышны отчетливо. Он уловил ритм и настолько погрузился в него, что не сразу понял, как исчезли остальные звуки. Артем наклонился всем корпусом, не думая о том, что еще мгновение, и он полетит в яму. Но инстинкт самосохранения включил разум, затуманенный звуком шаманского бубна, и он вскочил на ноги. Повернулся к яме спиной. В метре от него стоял Гриша и улыбался. От неожиданности Артем сделал шаг назад и чуть было не сорвался вниз. Гриша успел схватить за руку.
— Тоже слышишь? — спросил Гриша.
— Бубен?
— Да.
— Слышу.
— Больше никто не слышит. Они не понимают! — Гриша начал волноваться, и Артем вместе с ним, но оттого, что стал опасаться его неадекватности. — Они не слышат! Они не знают, понимаешь? Они не знают, что это конец! Яма всех заберет. Они меня не слушают и тебя слушать не станут. Объявят сумасшедшим, не понимая, что с ума сошли они.
— Тихо, Гриша, не нервничай.
— Я не нервничаю, я просто знаю, и ты теперь знаешь.
— О чем знаю, Гриша?
— О том, что пришло время бездны, — сказал Гриша почти шепотом.
— Гриш, я пойду, давай в следующий раз поговорим?
— Следующего раза не будет, — Гриша сказал это совсем спокойно и перестал быть похожим на сумасшедшего, от чего Артему стало жутковато. Гриша постоял еще немного, задумавшись, и пошел прочь.
Артем забрался на водонапорную башню и набрал номер полковника Шадрина. Вместо привычных гудков из динамика телефона раздалось оглушительное бумбум-бум. В этот момент простая и оттого ужасная мысль проскочила у Артема в голове: «За нами