ения для него так важно быть джентльменом. Он всегда галантен, чем заметно отличается от остальных мужчин в этом бизнесе. Он не похож ни на кого, с кем я когда-либо была в отношениях.
Безусловно, я знала о других мужчинах, которые у тебя были. Репортеры все докладывали. Мне казалось, что все твои пассии были парнями на один вечер, напоминающими эльфов, или ухоженными, более зрелыми версиями Тофера, в которого ты была влюблена в восьмом классе. Я помню, как, оставаясь у тебя дома с ночевкой, мы, уютно устроившись в спальных мешках поближе друг к другу, направляли фонарик на блокнот, чтобы поиграть в MASH[16]. Мы писали имена кинозвезд, как будто они – наши будущие мужья, а также самых симпатичных мальчиков в школе (среди которых был Тофер) и самых некрасивых. Разве ты когда-нибудь попадала на имя кинозвезды? Разве ты когда-нибудь попадала на слово «Особняк»?
– Он сказал, что хочет отвезти меня в Аргентину. Его родители разводят поло-пони. У них целая конюшня. А Раф – потрясающий игрок в поло. Он вроде лучший в Лос-Анджелесе. – Снова наполнив свой бокал, ты сделала глоток вина. – Как здорово, что я могу поделиться всем этим с тобой, Эбби! Это, правда, так здорово! Хоть я и была немного навеселе на вечере встречи выпускников, но все, что я говорила, – это правда. Я очень скучаю по друзьям, которые меня действительно знают. Старым друзьям, как ты. Ведь ты же знаешь меня с детства.
Было ясно, что ты опять выпила лишнего, твоя речь стала несвязной.
– У меня здесь есть друзья, но это совсем не то.
Мое лицо горело пламенем и, казалось, было пурпурного цвета. Подмышки вспотели под платьем из джерси, а шея жутко чесалась.
– Была у меня одна подруга, ну, я считала ее своей подругой, одна актриса. Думаю, ее имя тебе знакомо, но я не буду называть его, – и, держа бокал в руке, ты снова закатила глаза.
Чтобы поддержать тебя, я тоже сделала глоток вина.
– До Рафаэля я встречалась с другим актером, и как только она узнала об этом, начала виться вокруг него. Соблазняла его, прямо как в кино. Это было совершенно неуместно. Он мне даже не нравился настолько сильно. Во всяком случае, это открыло мне глаза на то, насколько коварными соперницами могут быть голливудские женщины. – Ты помахала официантке и показала на бутылку вина. – С тех пор мне катастрофически трудно кому-либо здесь доверять.
Разумеется, я уже знала об этой истории из таблоидов, но услышать ее от тебя было чем-то невероятным. Глядя на твои цветущие щеки и на то, как ты накручиваешь свои рыжие волосы на пальцы, я включила фантазию и подсознательно воспроизвела фильм с тобою в главной роли. Я мысленно пробегала по своим рисункам, изображая тебя в каждом из них и оживляя их. Ты была одета как лесная нимфа, собирающая золотые яблоки. Официантка принесла еще одну бутылку каберне и, ничего не спрашивая, наполнила твой бокал.
– Честно говоря, порой мне бывает так одиноко, – тихо шепнула ты, как только официантка отошла. Наклонившись вперед, ты подвинула свой бокал и сказала: – Эбби, прости меня, если я вела себя немного странно, когда ты приехала. Это от неожиданности. Но я очень рада, что ты сейчас здесь со мной. В твоем присутствии я могу быть такой, какая я есть. Я давно себя так не чувствовала.
Потянувшись к твоей руке, лежащей на столе, я увидела, как в твоем левом глазу собрались слезы, превратившись в большую дрожащую каплю на нижних ресницах.
– Будет странно, если я попрошу тебя остаться у меня ненадолго?
Моя правая рука лежала на твоей, а другой я придерживала основание бокала.
– Я серьезно, подумай об этом. Было бы здорово снова иметь настоящую подругу. Подругу, которая не соревнуется со мной, понимаешь? И чья любовь безусловна. Если честно, в последнее время мне очень плохо. Звучит странно, но чем больше внимания я получаю, тем хуже чувствую себя. Ты всегда так меня поддерживала, Эбби. Ты заставляла меня чувствовать себя особенной, как будто я заслуживала все то, что со мной происходило.
– Ты тоже вдохновляла меня, – заявила я со всей серьезностью в голосе, дослушав тебя до конца. Я пристально смотрела прямо тебе в глаза. – Как никто другой.
– Уверена, тебе тоже было бы полезно побыть здесь. Ты можешь получше узнать Лос-Анджелес и то, как устроен кинобизнес. Возможно, я даже могла бы показать тебе все и познакомить с нужными людьми. Я хочу, чтобы ты сделала свой первый шаг. Ты всегда была очень талантливой.
– Нет-нет, – машинально выпалила я, и мое сердце заколотилось. – Я не хочу вторгаться в твой дом. Я найду гостиницу.
– Это не вторжение. Это я хочу, чтобы ты осталась. Я хорошо помню истории, которые ты сочиняла, Эбби, и которые я потом пыталась разыграть. После нашего с тобой разговора на встрече выпускников я много думала о них. Например, история о маленькой девочке, которая, заблудившись в супермаркете, подошла к незнакомке и попросила забрать ее к себе, потому что не хотела возвращаться домой. Ты помнишь? Это было так запутанно и здорово. И я вспоминаю, как подробно ты описывала дом той женщины, как он выглядел внутри и на что были похожи двор, решетки, обвитые розами, лабиринт живых изгородей и все такое. Я до сих пор так отчетливо это помню, словно все происходило наяву.
Я хотела было что-то ответить, но никакие слова не могли пробиться сквозь бурлящую во мне радость.
– Ты очень помогла мне в детстве. Возможно, ты даже не понимаешь, насколько сильно. Может, теперь я смогу тебе немного помочь.
Внезапно раздался звук разбивающегося стекла, и ресторан погрузился в тишину, а наша официантка подбежала к столику, возле которого молодая женщина, извиняясь, пятилась назад от осколков разбитого стакана. Присев, официантка убрала осколки, и ресторан снова ожил. Все посетители уже отвернулись, а я продолжала наблюдать за происходящим. Затем я взглянула на тебя.
– Ризома далеко отсюда? – поинтересовалась я.
– Ризома? Вообще-то совсем рядом, – опираясь локтями на стол, ты вдруг как-то странно взглянула на меня, и твои щеки порозовели.
Я кивнула.
– Останься, Эбби, – сказала ты, и твой взгляд стал похож на тот, который я видела в журнале Vanity fair. Ты умоляюще смотрела на меня. Ты действительно во мне нуждалась. Это было правдой.
Подойдя вновь к нашему столику, официантка тихо произнесла:
– Извините за беспокойство, Элиза, но можно ваш автограф?
Я пристально посмотрела на девушку, негодуя вместо тебя. Но ты расплылась в своей обычной улыбке, которую демонстрировала на публике, и взяла блокнот и ручку.
Девушка спокойно наблюдала, как ты медленно выводишь свое имя на листочке. Ты отдала ей блокнот, и она сунула его в карман своего передника, а меня вдруг охватила беспричинная ревность. В тот момент я отчетливо ощутила свой особый статус. Это на мое плечо ты опиралась, когда мы шли к выходу. Это я помогла тебе спуститься по лестнице и не упасть. И это я открыла тебе дверь твоего «Мустанга» после того, как ты уронила ключи на землю, смеясь и крича: «О, Эбби, только посмотри на нас!» И когда, наконец, ты распласталась на пассажирском сиденье, это именно я отвезла тебя домой.
Глава третья
Когда я подняла жалюзи в гостевой спальне, мне открылся потрясающий вид на скалистый пейзаж и ярко-синее небо, и в это самое мгновение будто бы гора свалилась с моих плеч. Свет был просто испепеляющим. Как же глупо с моей стороны было мучить себя, столько лет живя на Среднем Западе. И как же глупо было ни разу не приехать в Калифорнию. Теперь Мичиган мне казался чем-то нереальным, долгим сном, пронизывавшим меня до костей, от которого я наконец-то очнулась.
Распрощавшись со своим зимним пальто, словно сбросив старую шкуру, я вдруг поймала себя на мысли о нем, пытаясь вспомнить вес и ощущение валяной шерсти на теле. Я на секунду представила лица родителей, спустившихся на кухню и обнаруживших мою записку и пропажу машины. На моем автоответчике уже было оставлено сообщение, которое мне не хотелось прослушивать. И даже если они еще не обнаружили списания денег с кредитной карты, то скоро это случится. Но это было абсолютно неважно. Пребывая в состоянии дикого восторга, я сидела в постели. Мой побег был таким простым и гениальным. Даже Шелби гордилась бы мной.
Спустившись на кухню, я зашла в комнату, залитую солнечным светом. Мне потребовалось всего мгновение, чтобы разглядеть мужчину с темными, вьющимися на затылке волосами, стоявшего у барной стойки спиной ко мне. Он был босиком, в черной футболке и спортивных штанах зеленого цвета. Застыв на месте, как мышь, наткнувшаяся на хищника, я инстинктивно начала пятиться назад, но мужчина вдруг повернулся, и мы встретились взглядами. Крупная нижняя челюсть и изогнутые бантиком губы делали его красивое лицо чересчур выраженным и, казалось, угрожающим.
– Привет, – послышался низкий голос с акцен- том, заставивший меня посмотреть ему глаза. – Я – Рафаэль.
Он протянул мне руку, и я протянула в ответ. Сжав его руку всего на секунду, даже без особого пожатия, я тут же ощутила ожог на своей ладони. Радостно глядя на меня, он изучал мое лицо.
– Я Эбби.
– Я уже знаю. Элиза сказала мне. Хочешь комбу-чу?[17] – предложил он, подняв бутылку с содержимым желтого цвета.
– Да, спасибо.
Я нелепо стояла и ждала, пока он нальет жидкость из бутылки в стакан.
– Я сам ее делаю, – похвастался он. – Скажи свое мнение.
Отпив немного кислой жидкости из стакана, я поперхнулась.
– Ты что, не пьешь комбучу? – удивился он.
– Нет.
– О, ты просто обязана начать пить ее регулярно. Всего один стакан в день – и это изменит твою жизнь.
Не сводя с меня глаз, он протянул свой стакан, чтобы чокнуться со мной. Когда мы встретились взглядами, у меня возникло какое-то странное чувство, будто я совершила преступление. Услышав твой голос за спиной, я почувствовала смесь разочарования и досады.